Две женщины - Мартина Коул

В его голосе слышалась неподдельная боль, но Сьюзен это не трогало. Она не ответила.

– Прости, Сью, но это правда. Я знаю, это моя вина, полностью моя вина. Но понимаешь, все это устроил поганый Джоуи. Это он притащил меня в бар, напоил, и я проснулся на другое утро с двумя девками в постели…

Барри плакал навзрыд.

– Ты хочешь сказать, что они валялись здесь, в этой кровати?

В темноте она плохо видела его, но почувствовала, что он кивнул. Он хотел помириться с ней, хотел быть с ней честным.

– Это были просто девки, старые шлюхи. Для меня они ничего не значили. Это было не то, что у нас с тобой, любовь моя. У нас с тобой все по-настоящему. Я тебя люблю. А на них мне насрать.

Сьюзен насмешливо произнесла:

– Рада это слышать. А теперь можно я посплю?

Барри прижал голову к ее животу, большому, круглому, мягкому животу с розовыми следами растяжек и белой кожей.

– Пожалуйста, Сью, не бросай меня. Перестань меня отталкивать. Мне тоже плохо.

Барри добился того, что она почти научилась испытывать наслаждение от секса. Один раз или даже дважды он доводил ее до экстаза. Но она сознательно зажималась, отгоняя от себя подступающие ощущения. Ей не хотелось знать, что это такое и отчего люди сходят с ума, совокупляются с первыми встречными, как дикари, следуя велению плоти.

– Дай мне поспать, Барри, пожалуйста.

– Сьюзен, умоляю, я люблю тебя, дорогая моя. Правда люблю. У нас еще все будет хорошо. Я изменюсь, обещаю тебе. Ты будешь мной гордиться. Обещаю, что, пока я жив, я пальцем не прикоснусь к другой женщине. Клянусь могилой Джейсона…

Она села в постели. Ее лицо было сурово и неподвижно.

– Не смей кляться могилой ребенка, Барри Далстон. Ты даешь клятву, которую никогда не сможешь исполнить. Ты – как мой отец: тебе бы только трахаться, до остального тебе нет дела. Это для тебя заменяет любовь. Вы оба трахали меня и дотрахали. И пожалуйста, не оскверняй память несчастного маленького мальчика. Не пачкай его, он и так уже изгажен тобой дальше некуда. Ты его убил. Знай и живи с этим. А мне дай поспать, черт тебя возьми. Я просто хочу спать.

Она легла, и он лег рядом с ней, положив голову ей на живот. Ему надо было дышать ее чистым запахом, чтобы опять чувствовать себя человеком.

Барри лежал и думал. Сьюзен – настоящий бриллиант, он это понял только теперь. Она чистая женщина, и в доме у нее чисто. Она умеет любить, она добрая и хорошая.

Минуло всего дней десять, а Сьюзен снова собиралась на похороны. На этот раз хоронили ее двоюродную сестру Фрэнсис. Никто из семьи Сьюзен понятия не имел, почему она покончила жизнь самоубийством. Фрэнсис отправилась в Эссекс и там повесилась в парке на дереве. Когда-то в тех местах жила их ныне покойная старая родственница, давно всеми позабытая. В детстве они ездили к ней погостить.

Сьюзен была слишком занята собственными переживаниями, поэтому не обратила внимания на маленькую заметку в «Дейли миррор». В ней говорилось, что в Сохо была насмерть забита проститутка из бара «Вэлбон». Ее тело было найдено на помойке на Геррард-стрит. Но Барри прочитал эти строчки. Более того, он перечитывал их несколько раз. Барри твердо придерживался мнения, что некоторые долги деньгами не погасишь.

Фрэнсис сама догадалась уйти из жизни – из-за ребенка, конечно, и из-за того, что натворила. Правда, той, другой женщине пришлось помочь отправиться на тот свет. Так ей и надо. Он отплатил ей за смерть своего сыночка. Разыскал злодейку и покарал. После этого Барри как-то воспрянул духом.

За все надо платить, считал Барри. Все должны платить, но, как всегда, не он.

Когда траурная церемония закончилась, Барри крепко сжал руку Сьюзен и заглянул ей в глаза.

– Ты, кажется, повеселел, Барри.

Он покачал головой, и его лицо снова стало печальным.

– Просто я рад, что вернул твою любовь, дорогая. Вот и все.

Прижимая ее к себе, Барри улыбался. Он верил собственным словам. И когда они вместе покидали кладбище, в ее душе вдруг шевельнулась надежда на лучшее будущее, их общее будущее с Барри.

«По крайней мере, он меня любит», – подумала Сьюзен.

В машине Барри наклонился к Сьюзен и поцеловал ее. Впервые за последние дни она улыбнулась ему в ответ. Он был прощен. Краем глаза Барри заметил, что за ними наблюдает Дорин. Отъезжая от тротуара, он обнял жену, а сзади, над ее головой, сделал пальцами рожки. Сьюзен не видела выразительных гримас Дорин, которая старалась о чем-то предупредить. Зато это видел Барри и решил при случае отомстить подружке жены.

КНИГА ВТОРАЯ

Глава 13

– Да заткни же ты наконец этого чертова ребенка! – перекрывая плач малышки, взревел Барри. Сьюзен шагала по спальне, гладила девочку по спинке и старалась ее успокоить. У Венди резались зубки, и было очевидно, что это ей совершенно не нравится. Казалось, мир, в котором она очутилась, пришелся девочке не по нутру, и приходилось постоянно и открыто выражать свое недовольство.

Венди плакала с самого рождения. Врач говорил, что это колики, Сьюзен считала, что это колики, Барри же был убежден: ребенок послан им самим дьяволом и не приносит никакой радости. Хуже того, даже если малышка вдруг затихала, стоило ей увидеть лицо Барри над детской кроваткой, и третья мировая война начиналась снова.

Венди Кэтрин Далстон не нравился ее отец. Нельзя сказать, чтобы Сьюзен считала ее слишком строгим судьей. Но Барри стали выводить из себя ночные приступы дикого рева, и он жаловался на них всем и каждому. Сьюзен иногда задумывалась, кто из них кричал громче, Венди или он. В любом случае, она всегда слышала только эти два голоса.

В отличие от Барри Венди была ее отрадой. Стоило только Сьюзен посмотреть в эти огромные голубые глаза, и она таяла. Сьюзен твердо верила в то, что девочке суждено стать необыкновенной красавицей, поэтому ее любовь к Венди была беспредельна. Венди стала для нее всем. Барри подозревал это и ревновал жену к дочери. Он пытался скрывать свои чувства, но у него ничего не получалось. Раньше все было не так. Сьюзен все свое время и любовь отдавала Барри. А теперь…

Встав с кровати, он пошел в соседнюю спальню и начал тянуть ребенка из рук Сьюзен.

– Положи эту маленькую дрянь обратно в кровать. Пусть поорет. Твою мать, Сью, давай хоть одну ночь поспим спокойно!

Его крик еще больше подействовал на Венди, и, чувствуя напряжение в комнате и страх матери, она завопила. Сьюзен крепко прижала девочку к груди.

– Ее все равно пора кормить, Барри. Чего ты хочешь от ребенка? Ей всего четыре месяца, она еще ничего не понимает.

Барри снова попытался вырвать ребенка из рук матери, но Сьюзен вцепилась в него мертвой хваткой.