Власть Талисмана - Грэм Хэнкок

После нескольких месяцев размышлений и экуменических дискуссий в июле 1439 года Вселенский собор достиг компромисса, позволявшего обеим церквям сблизиться друг с другом. Это воссоединение было предсказуемо недолговечным; посланники с Востока едва успели вернуться в Константинополь, прежде чем аннулировать хрупкое соглашение, но оно имело неожиданную обратную сторону. Флоренция, Италия, а впоследствии и вся Западная Европа получили неисчислимые выгоды от интеллектуального контакта с большим количеством греко-византийских ученых, сопровождавших императора на Вселенский собор. Эти ученые были одними из главных вдохновителей эпохи Ренессанса и возрождения интереса к античной истории, искусству и философии, они придали новый импульс стараниям Косимо де Медичи по изучению трудов Платона. Великий ученый Виссарион, сопровождавший византийского императора в Италию, внял совету остаться во Флоренции, как и его коллега Георгий Гемистом Плефон (ум. в 1452 г.), ведущий специалист по работам Платона.[663]

Прослушав курс лекций Плефона, Косимо де Медичи увлекся новой идеей. Он решил использовать часть своего огромного богатства на учреждение Академии Платона во Флоренции, устроенной по образцу оригинала. Отъезд Плефона и участие Косимо в других делах на несколько лет отложили осуществление этого проекта, тем не менее идея Академии в конце концов воплотилась в действительности. Ее первым домом была вилла Монтевеккьо во Флоренции, и Косимо назначил своего приемного сына, блестящего ученого Марсилио Фичино, прозванного современниками «вторым Платоном», ее директором. Фактически, Косимо де Медичи воспитывал его для такой работы в течение нескольких лет после того, как заметил живой интерес молодого человека к трудам Платона, и щедро оплатил его образование, включая глубокое изучение древнегреческого и латыни.

Косимо в течение многих лет был ревностным коллекционером редких книг и сделал некоторые ценные приобретения у греко-византийских ученых, прибывших на Вселенский собор 1439 года. Его библиотека, считавшаяся самым обширным собранием античных и религиозных сочинений в Европе, легла в основу Академии Медичи и послужила прообразом Ватиканской библиотеки. Однако до 1460 года главный трофей — прославленный труд Гермеса Трисмегиста — ускользал от него, как и от всех других европейских коллекционеров.

Усталый, голодный, но исполненный чувством выполненного долга монах Леонардо да Пистойя направил своего ослика к Вилла Кареджи, роскошной резиденции Косимо де Медичи во Флоренции. Он был сразу же допущен в дом и передал драгоценный сверток, привезенный издалека, лично своему господину.

Европейским ученым эпохи Возрождения было хорошо известно, что великий древнегреческий философ Платон, а до него Солон и Пифагор посещали Египет, где предположительно бы ли посвящены в тайны египетских мудрецов. Платон питал особое уважение к египтянам, которых он называл «народом философов».[664] В своем диалоге «Тимей», где содержится наиболее раннее сохранившееся упоминание об Атлантиде, он пересказал историю, предположительно рассказанную Солоном, знаменитым афинским государственным деятелем и поэтом, посетившим Египет около 600 года до н. э. Там, в городе Саисе, расположенном в дельте Нила, египетские жрецы из храма Нейт признали мудрость Солона и согласились обсудить с ним вопросы, связанные с происхождением мира, однако после того как Солон поведал им несколько греческих мифов, один из жрецов перебил его и воскликнул:

«Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!.. Вы все юны умом, ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания… поседевшего от времени».[665]

Египетские жрецы рассказали Солону, что мир периодически уничтожается водой и огнем, что приводит к крушению и исчезновению цивилизаций, однако из-за благоприятного расположения долины Нила древние храмы и святилища Египта чудесным образом переживали эти катастрофы. Только там сохранилась память о великих событиях далекого прошлого и о деяниях, некогда совершенных людьми. Там хранились даже записи о происхождении мира и знания о том золотом веке, когда смертные братались с богами.

Античные авторы, посещавшие Египет или жившие там, — Геродот, Диодор Сицилийский и Прокл из Диадохии — сходным образом приобщались к древней мудрости египетских жрецов и особенно к их глубоким познаниям небосвода и движения звезд. Многие считали Египет священной страной — землей, где некогда жили боги и учили людей божественной и священной науке и где секреты бессмертия открывались тем, кто полностью заслуживал этого.[666] Однако эта замечательная египетская наука до сих пор оставалась за пределами досягаемости ученых эпохи Возрождения, таких, как Косимо де Медичи, так как она была написана таинственным и не поддающимся расшифровке языком иероглифов, который никто больше не понимал. Древний и священный Египет впал в глубокую кому, из которой, казалось, ему уже не выйти.

Поэтому можно представить интеллектуальное потрясение в ученых кругах Флоренции 1460 года, когда Косимо де Медичи торжественно объявил, что он стал обладателем коллекции баснословных утраченных книг Гермеса Трисмегиста, переведенных на греческий язык анонимным автором. Фрэнсис Йейтс, одна из ведущих мировых специалистов по эпохе Возрождения, поместила масштаб этого открытия в исторический контекст:

«Упоминания о Гермесе Трисмегисте встречаются у раннехристианских авторов, особенно у Климента Александрийского, который в своем поразительном описании процессии египетских жрецов говорит, что певчий во главе процессии нес две книги музыки и гимнов, составленные Гермесом; жрец-астролог нес четыре книги Гермеса о движении звезд и планет. В ходе этого описания Климент утверждает, что всего существует 42 книги Гермеса Трисмегиста; 36 из них содержат философию древних египтян, а остальные 6 посвящены медицине. Крайне маловероятно, что Климент лично изучал какой-либо из текстов «Герметики», которые дошли до нас, но читатель эпохи Ренессанса верил, что в книгах Corpus Germeticumи Asclepiusсохранились драгоценные остатки той священной библиотеки, о которой говорит Климент Александрийский».[667]

Косимо и его современники верили, что египетские жрецы лично учили философии «божественного» Платона. Желание приобщиться к источнику этой философии воспламенило воображение Косимо де Медичи и побудило его к действиям.

Когда Косимо де Медичи получил герметические тексты, его приемный сын Марсилио Фичино с головой ушел в работу по переводу трудов Платона с древнегреческого на более общедоступную латынь. Косимо приказал молодому человеку немедленно отложить Платона и сосредоточить все свои усилия на переводе «Герметики» (под этим названием ныне известно собрание книг, привезенное монахом Леонардо да Пистойей из Македонии).

Фичино, которому тогда было 27 лет, уже приобрел репутацию ученого человека, теолога и лингвиста, особенно хорошо разбиравшегося в древнегреческом и латыни. Родившийся в 1433 году, он был сыном флорентийского лекаря, близкого друга Косимо де Медичи. Флорентийский дож усыновил Фичино после смерти его отца и всемерно поощрял его интерес к трудам Платона.

Римский католицизм имел долгую историю разногласий с платоновской философией, начавшуюся еще до закрытия первоначальной Академии в 529 году. Однако в XV веке сторонники Платона появились даже в самой церкви, и Фичино был одним из них. Он был преисполнен решимости применить все свои силы и познания для объединения философии Платона с учениями римско-католической церкви. Впоследствии, как мы убедимся, он попытался сделать то же самое с философией, обнаруженной в книгах «египетского мудреца» Гермеса Трисмегиста. Но поразительным было то обстоятельство, что человек, которому предстояло возглавить Платоновскую Академию Косимо де Медичи, получил приказ отложить Платона и сосредоточиться на переводе книг Гермеса.

По замечанию Фрэнсис Йейтс,

«… это необыкновенная ситуация. Полное собрание сочинений Платона должно подождать, пока Фичино будет быстро переводить Гермеса — вероятно, потому, что Косимо хотел прочитать эти книги перед смертью. Что за яркое свидетельство таинственной репутации Гермеса Трижды Величайшего!»[668]

Через год Фичино завершил перевод на латынь 14 книг, или «трактатов», Герметического свода. В 1473 году, через 10 лет после окончания этой работы, Фичино был рукоположен в сан священнослужителя римско-католической церкви и впоследствии стал высокопоставленным сановником при Флорентийском соборе. Ученые сходятся в том, что его переводы античных греческих авторов и особенно трудов Платона были частью общего духовного импульса, стоявшего за итальянским Возрождением. Менее известно огромное, поистине революционное влияние, оказанное его переводами «Герметики» на западную культуру и на саму католическую церковь.