ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ - Наталья АЛЕКСАНДРОВА

— Анна Владимировна Самоцветова! — продолжил мужчина.

Анна вырвала у него руку.

— Кто вы такой? — прошипела она, уставившись на своего спутника. — Что вам от меня нужно?

— Не понимаю, — тот откинулся на спинку стула и с интересом рассматривал Анну. — Я же обещал прочесть ваше имя по руке! Ну, вот и прочел… а если я разглядел на вашей ладони не только имя, но еще отчество и фамилию — это говорит только о моей квалификации!

— Не вешайте мне лапшу на уши! Вы подкарауливали меня возле кладбища! Я немедленно ухожу…

Она начала подниматься из-за стола.

— Не спешите, Анна Владимировна! — Мужчина снова схватил ее за руку. — Мы с вами немного поговорим, и все! Потом я отвезу вас домой…

— Нет уж, ни за что больше не сяду в вашу машину! — отрезала Анна. — И вообще, не хватайте меня за руки!

В это время к столику подошла официантка с подносом, и Анна с незнакомцем, переглянувшись, заключили временное перемирие, чтобы не выяснять отношения при посторонних.

Как только официантка, расставив на столе чашки и тарелки, удалилась, мужчина проговорил:

— Я хочу поговорить о вашем муже…

— Так и знала, что это касается Василия! — выдохнула Анна. — Но я совершенно ничего не знала о его делах! Он меня в них не посвящал, клянусь вам… и я не хочу ни о чем с вами разговаривать! — Она снова сделала попытку встать из-за стола.

— Я говорю вовсе не о Василии Андреевиче! — перебил ее собеседник. — Я имел в виду второго вашего мужа, Леонида… того, который работал начальником налоговой инспекции. Того, который потом попал на нары…

— Я ничего о нем не знаю… — выдохнула Анна, опять усевшись за стол.

Это была чистая правда: с тех пор, как ее второй муж отправился на зону, она ничего о нем не знала. Анна не наводила о нем справок, не носила передач. Она просто вычеркнула Леонида из своей жизни и напрочь забыла о его существовании, поскольку он больше не мог обеспечивать ее многочисленные потребности. И когда незнакомец напомнил ей о нем, почувствовала что-то вроде укола совести.

— Он вышел на свободу? — спросила она тихо.

— Вышел, — отозвался собеседник.

— И где он теперь? Кем работает?

Внезапно Анна вообразила, что это — ее судьба, что Леонид по-прежнему любит ее и сможет обеспечивать… но слова собеседника подрезали крылья этой светлой мечты.

— Он работает сантехником в одном ТСЖ.

И, чтобы уж поставить все точки над «i», он добавил:

— Пьет.

Анна расстроилась.

— И что же о нем говорить? — Она подперла щеку кулаком и вздохнула. — Я отдала этому человеку лучшие годы моей жизни, а он так меня подвел! Леонид — человек без будущего!

— Совершенно верно! — согласился с ней собеседник. — Больше того — он человек без настоящего…

Он сделал небольшую паузу и закончил:

— Поэтому я хочу поговорить с вами о его прошлом. О том времени, когда он еще работал в налоговой инспекции…

— Но я совершенно ничего не знала о его делах! — завела Анна прежнюю песню. — Он меня в них не посвящал…

— Только не клянитесь, прошу вас! — перебил ее мужчина. — Я вам и без того верю. Вы — не из тех женщин, которые интересуются делами мужа. Вас интересуют только результаты его дел…

— Совершенно верно! — необдуманно согласилась Анна.

— Вот об этих результатах я и хочу с вами поговорить! В то время, когда ваш муж работал в налоговой инспекции, в поле его зрения попала одна фирма. У этой фирмы, конечно, были кое-какие грехи, и ее руководителя могли ожидать очень серьезные неприятности, вплоть до… — мужчина сделал выразительный жест, сложив пальцы рук в подобие тюремной решетки. — Впрочем, не буду утомлять вас подробностями. Вы действительно старались не вдаваться в дела мужа. Достаточно будет сказать, что ваш муж сделал тому бизнесмену предложение, от которого тот не смог отказаться. Он избавил его от неприятностей в обмен на некоторую сумму денег. Но денег у того не хватило, и он отдал вашему мужу кое-какие драгоценности.

В этом месте Анна, которая явно начала скучать, насторожилась.

— Подозреваю, что по крайней мере часть этих драгоценностей муж подарил вам, — мужчина понизил голос и перегнулся через стол. — Так вот, Анна Владимировна… среди этих вещей был крест. Он не такой уж дорогой, но для меня представляет большую ценность. Это — семейная реликвия, и я очень хотел бы его вернуть…

— Ничего не знаю! — по привычке выпалила Анна.

— Не думайте, что бесплатно! — поспешил заверить ее собеседник, заметив подозрительный блеск ее глаз. — Я куплю у вас крест!

Анна молчала.

Она вспомнила ту историю. Муж действительно подарил ей на годовщину свадьбы несколько старинных вещей. Среди них был красивый нательный крест. Анна в то время не слишком разбиралась в драгоценностях и старинным изделиям предпочитала новое золото. А этот крест был и вообще слишком велик для нее. Она забросила его в самую глубину ящика и на какое-то время забыла. Потом, после смерти Василия, когда она впервые столкнулась с материальными трудностями, Анна продала большую часть оставшихся у нее драгоценностей. Пыталась продать и крест, но знакомый ювелир предложил за него совершенно смешную цену — крест оказался всего лишь серебряным, и камни на нем — недорогими… Анна снова убрала вещицу в ящик и забыла о ней до сегодняшнего дня.

— И сколько вы готовы за него заплатить? — осведомилась она, с новым интересом поглядывая на своего собеседника.

Он написал на салфетке сумму — заметно большую, чем та, которую предлагал ювелир, но не такую, чтобы Анне хватило на безбедную жизнь.

— Это несерьезно, — ответила она, снова делая вид, что встает. — Нам с вами не о чем разговаривать.

— Сколько же вы хотите?

Анна придвинула к себе салфетку и приписала к сумме еще один ноль.

— Таких денег у меня нет! — раздраженно ответил мужчина. — И вы прекрасно знаете, что крест столько не стоит!

— Я знаю, что он вам нужен! — прошипела Анна. — А значит, вы заплатите за него любую цену!

— Но у меня действительно нет такой суммы!

— Я кое-что придумала! — проговорила Анна, и глаза ее хитро блеснули. — Как я поняла, вы наводили справки обо мне. И знаете, как погиб мой третий муж.

Ее собеседник кивнул, ожидая продолжения.

— Так вот… перед смертью Василия пропала большая сумма денег. Я подозреваю, что она где-то до сих пор спрятана. Вы, как я вижу, — довольно ловкий молодой человек. Найдите эти деньги, отдайте мне — и я отдам вам вашу семейную реликвию!

Увидев, что собеседник колеблется, Анна поспешно добавила:

— Ну, давайте по-другому. Если вы найдете деньги Василия, мы с вами поделим их. Допустим, вам — двадцать процентов…

— Пятьдесят! — отрезал мужчина.

— Тридцать! Не забывайте про крест!

— Пятьдесят, и крест вы отдадите немедленно!

— Ну уж нет! Пока не найдете деньги — про крест можете забыть! Давайте так — сорок процентов и крест!

— Пятьдесят! — отчеканил мужчина.

— Креста на вас нет… — вздохнула Анна.

— Но надеюсь, что будет…

…Еще на лестнице я услышала доносившиеся из квартиры звуки скандала. Резкий и визгливый голос моей старшей сестрицы перемежался с дребезжащим Генкиным баритоном.

— Ты скотина! — надрывалась Сашка. — Уж теперь-то я поняла, что ты из себя представляешь на самом деле!

«Лучше поздно, чем никогда, — подумала я, — однако что ее подтолкнуло к такому разумному выводу?»

Осторожно, стараясь не делать резких движений, я просунула голову в дверь. И правильно сделала, потому что едва увернулась от Генкиного ботинка, который сестра в сердцах бросила в своего муженька. Судя по всему, семейный скандал был в самом разгаре. Наша парочка устала ругаться у себя в комнате и выскочила в прихожую — там места побольше, опять-таки, Сашка обожает работать на публику. Публика в лице мамы боязливо выглядывала из кухни. Тинка со скучающим видом наблюдала из своей комнаты.

В первый раз в жизни моему приходу обрадовалась вся семья.

— О, Женька! — бурно приветствовала меня племянница. — Гляди, как у нас весело! Сейчас морду она ему набьет! И правильно, давно пора!

— Женечка! — шепнула мать. — Успокой их как-нибудь, уже соседи в стенку стучали, не дай бог милицию вызовут…

Но больше всех моему появлению обрадовался Генка.

— Евгения! — громко вскричал он. — Скажи ей, скажи, что я ни при чем!

Он даже подскочил ко мне и схватил за руки.

— Да что случилось-то? — отбивалась я, но Сашка была в той степени ярости, когда уже и говорить невозможно.

Она зарычала и бросилась на своего мужа, как тигрица, споткнулась по дороге о галошницу, упала на колени, выругалась неприличным словом и пихнула галошницу на Генку. Тот заорал от боли и хлестнул Сашку подвернувшимся под руку ее же зимним сапогом. Вот нужно аккуратнее быть, тут же мстительно подумала я, убрала бы зимнюю обувь в шкаф весной, как все люди делают, так и не получила бы сейчас по физиономии. Сестра села на пол и зарыдала — процентов на пятьдесят искренне, а это для нее цифра серьезная.