Соблазнительный шелк - Лоретта Чейз

Он чмокнул ее в измазанную сажей макушку.

— Все будет в порядке, — пообещал он. — Поверь мне.

Все должно быть хорошо, пообещал он себе. Она не погибнет. Он не позволит.

За его спиной бушевал огненный смерч, быстро продвигавшийся к ним.

Марселина боролась изо всех сил, но ей не позволили вернуться за Люси. А теперь уже слишком поздно.

Пожарные приехали быстро. Из толстого шланга на горящий магазин лилась струя воды, но огонь не унимался. Единственное, что можно было сказать с уверенностью: если повезет, огонь не распространится на соседние здания.

Что же касается ее…

Никто и ничто не могло уцелеть в огненном аду. Она тоже не хотела жить, но ей почему-то не позволили вернуться.

Ей было плохо, так плохо, что не держали ноги. Она опустилась на колени и, обхватив себя руками, стала раскачиваться из стороны в сторону. Ее била дрожь. Плакать она не могла. Боль угнездилась слишком глубоко, чтобы ее можно было выплакать. Марселине еще не приходилось испытывать подобных чувств. Хотя она уже теряла близких людей. Папа, мама, Чарли, кузина Эмма… Потеряв их, она испытала обычную скорбь. А сейчас ей не хотелось жить и она молила Бога о смерти, как о величайшей на свете милости.

Марселина смутно понимала, что сестры где-то рядом. Они пытаются поднять ее, гладят по голове. И рыдают.

Кливдону пришлось принимать решение в считанные секунды, и он отказался от мысли о спуске по лестнице. Огонь двигался с задней части магазина к фасаду здания, придерживаясь его западной стороны. Это означало, что самое сильное пламя могло ожидать их у подножия лестницы. Поэтому герцог пошел другим путем — к задней части здания по коридору, в котором нашел Люси. Он искренне надеялся, что пол выдержит. Над торговым залом и смежными с ним комнатами, переполненными горючими материалами, огонь должен быть сильнее.

В любом случае риск был огромен.

— Держись крепче, — сказал он Люси, — и не смотри по сторонам. — Ее ручонки обвили его шею, а личико она уткнула в шейный платок. Девочка так и не бросила куклу, и теперь герцог чувствовал, как одна из ее конечностей врезалась ему в ключицу. Ему хотелось разбить, разорвать проклятую куклу на мелкие кусочки за ту беду, которой она стала причиной. Но Люси нужна была эта игрушка, и Кливдон решил, что это наименьшая из теперешних проблем.

Он пошел по коридору, стараясь двигаться вдоль стены, потому что ничего не было видно. Он помнил, что в процессе поисков краем глаза заметил заднюю дверь, ведущую на первый этаж. Ему необходима только задняя лестница и окно. Или хотя бы только окно. Маленькое окошко.

Кливдон дошел до конца коридора, и его вытянутая рука наткнулась на стену.

Нет. Здесь выхода нет.

Дым стал гуще, жар казался нестерпимым. Крепко держа Люси, Кливдон пошел обратно, шаря рукой по стене, и наконец почувствовал под рукой деревянную раму. Открыть окно он даже не пытался.

— Держись очень-очень крепко, малышка, — сказал он. — Не смотри по сторонам и не отпускай меня, что бы ни случилось.

И он ударил по окну изо всех сил. Он бил снова и снова, вышибая стекла и поперечные планки. Ночь была темной, и он осторожно выглянул в окно, опасаясь увидеть, как велико расстояние до земли. Но тут удача ему улыбнулась. Прямо под окном он увидел очертания массивной стены, окружающей двор. Обхватив Люси так, чтобы защитить ее от осколков стекла, Кливдон забрался на подоконник, перепрыгнул на стену, потом на крышу уборной, пристроенной к стене с другой стороны, а оттуда до земли уже было рукой подать. Воздух оставался дымным, но сквозь дым герцог разглядел тусклый свет уличного фонаря.

Да, мысленно сказал он. Кажется, мы спасены.

У него перехватило дыхание, к глазам подступили слезы. Бережно держа маленькую девочку, которую он боялся не найти в этом аду, его светлость герцог Кливдон заплакал.

Марселина настолько погрузилась, утонула в горе, что не замечала ничего вокруг.

Но в какой-то момент она почувствовала, что атмосфера вокруг изменилась. И причитания людей вроде бы прекратились? Или их просто заглушили звуки тушения пожара. Хотя на улице стало относительно тихо, и она отчетливо слышала бульканье льющейся воды, шипение гаснущего пламени и крики пожарных.

Тут стихли даже их голоса, и кто-то вдруг громко закричал:

— Смотрите! Смотрите туда!

Опять послышался шум, но только голоса теперь были радостными.

Марселина почувствовала, что ее поднимают на ноги. Открыв глаза, она в первое мгновение решила, что грезит наяву. Потрясла головой, закрыла глаза и снова открыла. Неужели это не сон?

Это Кливдон, а на руках у него — Люси.

Жива?

Женщина не могла заставить себя сдвинуться с места. Ноги отказались ей повиноваться. Она все стояла, покачиваясь, словно только что восстала из мертвых.

Кливдон возник из ночного кошмара — за ним виднелись черные обгоревшие руины, временами в окнах вспыхивали языки пламени.

Герцог подошел к ней. Его большая ладонь все еще прикрывала головку Люси. Девочка обхватила его за шею и уткнулась лицом в грудь. А когда он приблизился, Марселина увидела между ним и девочкой куклу. Люси крепко прижимала куклу к себе и к нему.

Она жива.

— О, — выдохнула Марселина, лишившись дара речи.

Герцог остановился и взглянул на ребенка, которого только что спас. Он убрал руку, прикрывающую ее головку, и спокойно проговорил:

— Все в порядке, Эррол. Ты самая храбрая девочка из всех, которых я когда-нибудь встречал. Теперь можешь открыть глаза.

Отдавая ребенка матери, Кливдон хрипло сказал:

— Я велел ей не смотреть по сторонам. Мне казалось, что лучше ей всего этого не видеть.

Но он-то все видел. Герцог несколько минут назад смотрел в лицо ужасной смерти, чтобы спасти ее дочь.

— Спасибо, — сказала Марселина. Лишь произнеся это слово, она поняла, насколько оно не соответствует обстановке. Оно не смогло выразить даже малой толики той безмерной благодарности, которую она испытывала к мужчине, вернувшему ей жизнь и счастье. Но других слов не существовало. Были только чувства, навеки поселившиеся в ее сердце.

Магазин превратился в черные руины. Запах гари ощущался и на Чансери-лейн, и на Флит-стрит.

Все могло быть хуже, говорили люди вокруг. Ветер не дал пожару перекинуться на соседние дома, да и пожарные приехали быстро.

Герцог понимал, что все могло быть намного, неизмеримо хуже. Они могли потерять ребенка.

Люси сидела на руках у матери, а Марселина ходила с ней взад-вперед по улице, то и дело посматривая на руины магазина.