Бизнес – класс - Всеволод Данилов

– Дурачишься? – недовольная взятым им официальным тоном, она улыбнулась прежней, зазывной улыбкой.

Но Коломнин на ее призыв не откликнулся. Хоть далось это ему не без труда.

– Ничуть не бывало. Быть может, ты права: когда личное мешает делу, жертвуют личным. Согласна?

– Стало быть, ты от меня рад отказаться? – Я??!!

Умеют все-таки женщины в любой ситуации оказаться обиженной стороной. Ноздри Ларисы затрепетали:

– В таком случае с этой минуты прошу обращаться на «вы»! И исключительно – по служебным вопросам.

– Буду благодарен за то же самое. Если не возражаете, я бы хотел вернуться к делам, Лариса Ивановна.

– Не возражаю, Сергей Викторович.

За издевательски нейтральным этим тоном прорвалась такая ярость, что Коломнину показалось: еще секунда – и Лариса просто кинется на него.

Быть может, так бы и произошло. Но от входной двери донеслись нарастающие возбужденные голоса.

– Тулуп скину и зайду, – послышался голос Мамедова.

Вслед за тем дверь распахнулась, и в кабинет ввалился взмыленный Хачатрян.

Не здороваясь, протопал унтами, оставляя за собой мокрые следы, будто загулявший сенбернар. Рухнул на стул.

– Что случилось? – проследив за его взглядом, Коломнин налил стакан воды, который тот вылакал, частично пролив прямо на енотовую шубу.

– Мы с Мамедовым только что с «железки», – Хачатрян с трудом залез за пазуху, выдернул целофановую папку. Бросил на стол. -Это цены, что нам выставили за перевозку конденсата.

Лариса схватила лист, быстро пробежала и присвистнула. Протянула Коломнину.

Все стало ясно.

– Это они нам за то, что перекупщиков отодвинули. Что делают, шакалы! – объявил от двери входящий Мамедов. Еще не отогревшийся, он усиленно массировал уши. Следом втерся Богаченков.

– Выходит, нам предъявили ультиматум, – определилась Лариса. – Или возвращаем прежних покупателей, или…

– Или железная дорога перекроет глотку так, что еще похлеще взвоем, – подтвердил Мамедов. – Кажется, нас поставили раком, – не стесняясь женским присутствием, объявил он. – Потому что, пока до трубопровода не дотянемся, другого способа вывоза просто нет. И все это понимают. Так-то! – Какой отсюда вывод? – ответа Лариса собственно не ждала. Его уже дал Мамедов. Но ей хотелось услышать Коломнина. – Что теперь посоветуешь, стратег? Это ведь ты, кажется, настоял, чтоб мы одним махом убрали всех прежних покупателей конденсата.

– Теперь? – Коломнин задумчиво почесал подбородок. – Для начала не мешает разобраться в правовых основах: как и когда узкоколейка оказалась под контролем чеченцев. Ведь строили ее на паях владельцы месторождений. – Какая приятная неожиданность! – снасмешничал Мамедов.

– И строили. И владели. Только сделать с этим ничего нельзя, – вслед за ним съехидничал Хачатрян.

Удар кулачком по столу заставил обоих осечься.

– Хватит изгаляться, умники! – Лариса провела взглядом по мужским лицам, будто мокрой тряпкой, стерев с них скепсис. – Казбек! Живо докладывай, что знаешь.

– Командуешь, да? – огрызнулся Мамедов.

– Ей и положено командовать, – напомнил Коломнин. – Так что докладывайте. Если действительно что-нибудь знаете.

Вспыльчивый азербайджанец дико сверкнул глазами.

– Пожалуй, я кое-что могу прояснить, – Хачатрян быстренько переключил внимание на себя. – Клиентов среди нефтярей немеренно. Так что как бы чуток в курсе. Дорога действительно строилась на паях. Ведь не все месторождения «сидят» недалеко от трубопровода, как «Нафта». Да и по размерам многие, так, болотца. Там и есть-то по нескольку скважин, на прокорм.

– Нефтяной люмпен, – съязвил Коломнин.

– Во всяком случае другого, как вывозить бензовозами, им не дано. А без этой одноколейки приходилось по бездорожью до большой дороги – кому за сто, а кому и за четыреста километров. Это ж совсем другая себестоимость получалась. Так что сами понимаете, как все за идею ухватились. А уж как Салман Курбадович под себя Верхнекрутицкое месторождение подмял, вокруг него вся мелкота и выстроилась. Скинулись, кто чем мог. Создали открытую акционерку.

– Кто чем вошел? – поторопил Коломнин.

– Позвольте я, – предложил отмалчивавшийся дотоле Богаченков. – Третий день документы изучаю. Так что немного разобрался. – Стало быть, так. Сорока процентами акций владеет «Нафта». Не добравшийся еще до этой информации Коломнин почувствовал, что во рту разом пересохло от предчувствия удачи. Впрочем, ненадолго.

– Тридцать принадлежат компании-оператору. – Той самой, которая теперь под чеченцами, – уточнил Хачатрян. – А остальные распылены, – доклад Богаченкова оказался как никогда убог.

– Так почему бы их не объединить? – прикинул Коломнин. – Сами же говорите, что все вокруг «Нафты» выстроились. Соберем владельцев месторождений, проведем собрание, да и – турнем этого мафиозного оператора.

Обиженный Мамедов напомнил о себе издевательским хмыканьем.

– Спохватились, – он прищелкнул пальцами. – Кто теперь захочет подставляться под мафию?

– А по скольку распределены остальные акции? – поинтересовалась Лариса.

– Э, совсем мелочь, – Мамедов показал кончик пальца. – Доброго слова не стоят: один – три процента. Да и неважно это. Все давно доверенности на Бари Гелаева переоформили. Это чеченский смотрящий.

Коломнин заметил, что Богаченков удивленно склонил голову.

– Там был еще пакет в одиннадцать процентов, – обращаясь к Мамедову, неуверенно напомнил он.

– Слушай, не расстраивай! Наши, считай, эти проценты были.

– Сорок и одиннадцать – как раз пятьдесят один. Контроль! – всполошилась Лариса.

– Где он теперь, этот контроль? – зацокал Хачатрян. – Был и нет!

И горячо произнес по-армянски какую-то развесистую фразу, – похоже, выругался.

– Погодите! – припомнил Коломнин. – Это не те акции, о которых говорил Мясоедов? Ну, которые вроде как Фархадов раздал!

– Дядю Салмана только не путайте! – заново возбудился Мамедов. – Он бы не отдал, если б Тимур не подбил. Вздохнул. – Они самые и есть. Нам ведь изначально пятьдесят один процент причитался. И все согласны были.

– Так что?! – Лариса, не в силах усидеть, вскочила.

– Когда акции распределяли, как раз был День рождения у такого Рейнера, – слово «такого» Мамедов произнес с особой ехидцей. – Вот дядя Салман по просьбе Тимура и повелел одиннадцать процентов «железки» ему в управление отдать. Вроде как в подарок.

– Ах да, Женечка Рейнер, – с нежной грустью припомнила Лариса. – Они с Тимуром друзьями были. Смешной он. А где, кстати, сейчас? Ведь года два ничего не слышно.

– А «пришили»! И за дело, – пресек ностальгические настроения Мамедов. – Как Тимура убили, так и сдрейфил. Мало – сдрейфил. Так «наварить» на горе дяди Салмана хотел, – акции Гелаеву слил.

– Продал?

– Продал или еще как. Отдал как-то. Вот такие дружки оказались. Чуть одного убили, так второй вместо, чтоб за память отомстить, «сливает» по-быстрому. Задумал деньжат получить и усвистать. Даже с дядей Салманом не попрощался. Ан чечня молодцы! Акции забрали, а после «урыли» и – все дела. Так что у Гелаева теперь против наших сорока полный контроль получился. Вся власть! Чего хотят делать, то и могут. Выходит, некуда нам деваться, кроме как на попятный – перекупщиков этих вернуть.

Взгляд Коломнина, жесткий, прикидывающий, Мамедову не понравился.

– Не зыркай. Сам не хочу.

– Знаешь, Казбек, сколько раз надо мужика отиметь, чтоб его потом педерастом называли? – неожиданно поинтересовался Коломнин.

– Почему мне такое спрашиваешь?! – Мамедов запунцовел.

– Один, – ответил сам себе Коломнин. – Всего один. И на всю оставшуюся жизнь. Не можем мы отступать. Отступимся – додавят.

– Но тогда что?! – почти одновременно вырвалось и у Мамедова, и у Хачатряна.

– Только одно – выдавить чечен с узкоколейки!

– Ты что, совсем дурак, да?! – Мамедов закрутил пальцем у виска. – Там мафия. Бари – смотрящий. Все поделено. Знаешь, кому деньги идут? Туда соваться, как в бассейн с этими… зубастыми. Пираньи, да! Лариса, ты что молчишь? Тоже не соображаешь, да? Там все быстро: башку сунул; башка была – башки нет.

– А я все-таки сунусь, – пообещал Коломнин. – И он сунется. И все мы с ним вместе! – голос Ларисы сделался неожиданно жесток. – А кто перетрусил!..

Она значительно глянула на дверь.

– Но как?! – вскричал Хачатрян. – Даже законы за них.

– Да как угодно! – Лариса яростно сжала кулачки. – Законы еще какие-то выдумал. Прессинговать! Нарыть криминал! Подкупить кого надо! Запугать. Но – выдавить. Какая-то нечисть грязные лапы к нам тянет. А мы что, горлышко подставлять? Отобрать – и все дела! Мужики вы или нет?!

Только теперь Лариса разглядела скрещенные на ней ошеломленные взгляды.

– Но ведь другого пути, как их свалить, у нас все равно нет, – смущенно закончила она.