Драконий маг - Танжеринова Янтарина

– Таллани, – негромко окликнула русалку Айриэ, – ты кому-нибудь говорила про ту вещь, которую дала мне днём?

Русалка недоумённо покрутила головой; зеленоватая грива красивой волной окутала округлые белые плечики, соблазнительно прикрыла высокую упругую грудь. Мирниас заворожённо уставился на русалку и шумно сглотнул, явно забыв про все свои боевые ранения и не слыша, о чём тут говорится.

– Айнура, да зачем бы я стала кому-нибудь говорить? Фирио не в счёт, он хороший, – простодушно добавила она, заставив Айриэ мысленно простонать.

– Что? Ты говорила ему про зачарованную свирель? И когда успели, ведь он, кажется, в замок возвращался?

– Он ещё раз был у реки, разговаривал о моей Ильви и... этом плюхателе! – неприязненно кивнула русалка на молодого мага и плеснула в того водой.

Та-а-ак, очаровательно. Всё те же, всё там же. Рассуждая теоретически, Мирниас мог почуять нападение на тварь, если как раз ?выгуливал? её и управлял действиями хогроша. Или про свирель и ?зов ундины? его предупредил Фирниор. Или юный Фирио сам – маг и лично управлял хогрошем.

Имелся и ещё один вариант, даже думать о котором было мерзко и тоскливо. Тианор.

Тианор, узнавший о её планах и, опять же теоретически, вполне могший успеть предупредить Файханасов о ловушке. Нет, сам менестрель никак не мог быть хозяином твари из-за отцовской крови. Эльфы неспособны к Запретной магии, даже полукровки. Но играть на стороне Файханасов он мог, как ни противно предполагать подобное развитие событий. Тианора она считала своим – пусть даже условно, временно – а своих подозревать особенно мерзко... и никуда от этого не денешься. Такая роскошь, как безоговорочное доверие, ей сейчас недоступна.

– Тьфу, кхе-кхе!.. – закашлялся и принялся отплёвываться разом очнувшийся Мирниас. – За что? Сама передо мной тут своими прелестями потрясаешь, а потом злишься, что я на тебя пялюсь?

Он сердито размазывал по лицу грязь и кровь, поморщился от боли, задев рану, потом спустился к воде и осторожно умылся.

– Ну и кто здесь у нас кобель? – зло прищурилась русалка и подбоченилась. – Вспомни-ка, в чём ты мою Ильви обвинить пытался, а? Она, значит, распутница, потому что с тобой одним любиться не хочет, а ты у нас чистенький? Что ты про русалок вообще знаешь, сопляк косорукий? Ты женщину-то толком удовлетворить не можешь, судя по тому, что Ильви рассказывала, а туда же, права заявить на неё пытается! Сначала научись, потом лезь во взрослые игры играть! Кто тебе вообще позволил судить нас людскими мерками, когда мы – не люди и живём по своим законам? Да, у нас нет и не может быть одного партнёра. Иначе мы не выживем как раса! Да, нам нужно переспать со многими людьми, и не по одному разу, чтобы хоть трое-четверо из нас смогли зачать в это лето. Но тебе-то, надменный слепец, кто дал право нас осуждать?

– Никто! Я очень сильно ошибался, – побледнев для разнообразия, тихо и твёрдо ответил Мирниас, чем разом остудил гнев русалки. – Таллани, я действительно пришёл просить прощения у Ильвилы. Я понимаю, что сильно её обидел и что она не хочет меня видеть, но прошу тебя, передай, что я сожалею. Я... я приревновал тогда и наговорил глупостей, как дурак.

– Как скотина и последний негодяй, – желчно поправила его Таллани.

– Если тебе так будет легче, зови как хочешь, – одними губами улыбнулся Мирниас. – Кажется, я заслужил...

– Ильви – доверчивая девочка, а ты... Эх!.. Дурак и есть, – махнула рукой русалка и отвернулась, устав ругаться.

– Я прошу у неё прощения, – с трудом выговорил артефактор. – Я ей подарок принёс, на том берегу лежит... Возьми, пожалуйста, передай Ильви, если тебе не трудно.

– Ишь, какой умненький выискался! – снова начала заводиться русалка. – Думаешь, подарочком откупишься? Ну нет, не выйдет у тебя так легко... Эй, ты чего падаешь?..

Ослабевший от потери крови Мирниас резко осел, почти рухнул на прибрежный песок и шевельнул немеющими губами:

– Ну, не выйдет так не выйдет... А подарок возьми, это светильник зачарованный, подводный. Будет у вас зимой своё солнце...

Магесса скептически осмотрела почти потерявшего сознание Мирниаса и велела Таллани:

– Оставь его, пожалуйста, а то он кровью истечёт, пожалуй, пока ты всласть его изругаешь.

– Туда и дорога, – пробурчала русалка, но гнев её явно остыл. – Вылечишься, приходи... продолжим разговор, плюхатель! А сейчас сплаваю, так уж и быть, за твоим подарочком.

Она кокетливо помахала рукой на прощание и скрылась под водой, вынырнув уже почти на середине реки. Айриэ свистнула коню, оставленному на лесной дороге чуть подальше, чтобы не подвергался опасности пострадать от когтей хогроша. Шоко вскоре появился, а магесса задумчиво произнесла:

– Кажется, Шоко, нам с тобой пора заказывать двухместное седло. Слишком часто в нашу компанию затёсывается этот третий лишний.

Молодой маг на подковырку не отреагировал, с трудом оставаясь в сознании. Конь надменно фыркнул, принимая на себя вес хозяйки. Магесса, резерв которой восстановился уже почти на четверть, наложила на Мирниаса заклинание левитации и притянула того к себе, заставив мага зависнуть над седлом.

– Ножки раздвиньте, Мирниас, – насмешливо велела она и, когда он послушался, опустила полуобморочного юнца в седло. Он тут же вцепился в одежду магессы и навалился ей на спину.

– В следующий раз потащу его волоком или поперёк седла – как орки пленников перевозят, – мрачно пообещала себе магесса. – Он мне надоел!..

ГЛАВА 13

Пришедший на другой день Тианор был непривычно тих, ласков и нежен, просто котёночек прирученный. Ну или пасторальный барашек, жаль только, не белоснежный.

Прямо с порога страстно набросился, целуя куда придётся, бормоча ласковые глупости про то, как он хочет свою ненаглядную магессу прямо сейчас и сразу, всю целиком.

– Тин, ты голодный? – невинно осведомилась Айриэ. – Я чувствую себя слегка неуютно – опасаюсь стать твоим обедом.

Он гордо проигнорировал язвительность любовницы и удвоил старания. Айриэ позволила себя ублажить и охотно отвечала на ласки. Только после любовных игр менестрель расспросил про её вчерашние приключения. Айриэ целенаправленно очерняла бедолагу Мирниаса, рассказывая о своих подозрениях в его адрес, якобы усилившихся после столь своевременного появления артефактора на поле битвы с тварью. Тианориннир старательно охал и возмущался в нужных местах. А может, не старательно, а вполне искренне, кто его разберёт.

Айриэ, надо сказать, с некоторых пор усомнилась в своей способности чувствовать ложь. После переполненного искренностью Фирниора, такого солнечного и сияющего... и так великолепно лгущего, что она даже не заподозрила. М-да... каждый раз, как соприкоснёшься с людьми поближе, они умудряются тебя чем-нибудь поразить, после стольких-то лет. Давно бы привыкнуть пора, а всё не получается...

Ничего, не в первый раз люди так... царапают душу и не в последний. Переживём. Если Тианор играет против неё, это неприятно и грязно даже, но не так уж и тяжело. К полуэльфу Айриэ не привязывалась, он просто ещё один знакомец, возникший на её пути и обречённый на неизбежное забвение, как только она уедет. Если бы она всех своих любовников запоминала, никакой памяти не хватило бы... даже легендарной драконьей. Но расставаться Айриэ предпочитала легко и по-доброму, не питая отрицательных эмоций (кому они нужны?..) и не посылая проклятий вслед предавшему её доверие бывшему приятелю. По прошлому опыту она помнила, как долго потом что-то ноет и тянет глубоко в душе, а тебе приходится делать вид, что всё в порядке и ты вообще бесчувственная, людские выходки тебя задеть не способны.

Нет, если кто и постоянен, так это эльфы, с которыми Айриэ, правду сказать, общалась довольно мало, но всегда к взаимному удовольствию, и гномы. Вот уж кто надёжен, как скалы. Никакое землетрясение гномью дружбу не разрушит, если сумеешь её заслужить. Честность в ответ на честность, доверие в ответ на доверие, и спину всегда прикроют, не спрашивая, насколько это выгодно. В отличие от.

Айриэннис фыркнула, подсмеиваясь больше над собственными претензиями к роду людскому. Ничего. Если подозрения в адрес Тианориннира подтвердятся, она это легко переживёт – просто окончательно причислит менестреля к людям, несмотря на всю его отцовскую кровь. И это будет приговором, до конца его долгой жизни.

Почему-то гораздо сильнее её задевало двуличие Фирниора. Может, потому что сначала он показался таким

живым, настоящим

, а потом выяснилось, что ничем он от большинства людей и не отличается. Люди такие противоречивые... но когда-нибудь Айриэ привыкнет, обязательно.

– Айнура, ты меня слушаешь? – насмешливо поинтересовался менестрель, хотя обиженные нотки в голосе также наличествовали.

– Нет, – лениво приподняла уголки губ магесса.

– Честность украшает, не спорю. – Полуэльф с глубокомысленным видом изучал недавно побелённый потолок. – Но если тебе вдруг станет интересно, я повторю, на всякий случай. В течение ближайшего часа мне должны прислать ?письмоносца?, так что, если ты не возражаешь, я ещё немного позлоупотребляю твоим терпением. Но если я мешаю, ты скажи, я как раз успею уехать куда-нибудь в лес, где никто не увидит, что я получаю письмо.