Любовное заклятие - Сьюзен Кэррол

Рэйф внимательно взглянул на ее хмурое лицо. Эта женщина была далеко не красавица, но ее зеленые глаза не были вовсе лишены привлекательности. Ясные, искренние, честные, они казались ее лучшим украшением. Рэйф поморщился, поняв, куда завели его совершенно неуместные в этот момент мысли.

– И что же вы хотите у меня спросить? - вздохнув, сказал он.

– Вы проявляете невероятную доброту, помогая Чарли и мне. Но я не понимаю, почему вы делаете это. Почему вы вдруг решили вмешаться?

Почему? Хотел бы он сам это знать! Рэйф пожал плечами, но Корин ждала ответа.

– Ну, потому что… потому что… Черт возьми! - Он сделал глубокий вдох: - Да потому, что ребенка никогда нельзя разлучать с матерью! И неважно, по какой причине!

Рэйф мгновенно пожалел о своей откровенности. Это была последняя вещь, о которой он хотел вообще кому-нибудь говорить. В этих нескольких простых словах он рассказал о себе Корин Брюэр больше, чем кому-либо за всю свою жизнь.

В ее больших глазах отразилось понимание, черты лица смягчились, она протянула ему руку. Но после всех других новых для него и достаточно волнующих ощущений сегодняшнего дня обещание нежности, которое он прочитал в ее глазах, оказалось для Рэйфа слишком сильным испытанием. Он резко повернулся к ней спиной и зашагал вниз по улице с Чарли на руках, не оставив Корин иного выбора, как только следовать за ним.

9.

Вэл медленно, с трудом выбрался из двухколесного экипажа, тяжело опираясь на трость, чтобы удержать равновесие. Один из грумов поспешил схватить под уздцы его лошадь. Бедняга Вулкан не привык ходить в упряжке, но сегодня Вэл чувствовал себя слишком разбитым, чтобы ехать верхом даже на спокойном старом мерине.

Какой разительный контраст с его вчерашней скачкой по берегу на великолепном белом жеребце! Но Вэл не рассчитывал, что он теперь сможет когда-нибудь снова ездить на Шторме. Чудо кончилось. Волшебство потеряло силу. Всю ночь он провел без сна, в полном отчаянии, пытаясь примириться с этим. И ему это почти удалось, но осталась самая трудная задача… сказать обо всем Кейт. Он горько корил себя за то, чему позволил вчера случиться, - за все эти полные страсти поцелуи, за пылкие слова любви. И теперь он собирался вновь разбить ее сердце…

«Но почему? Ты ведь знаешь, что это вовсе не обязательно! - нашептывал ему внутренний голос. - Ты ведь знаешь, как легко вернуть все назад. Просто надень кристалл на шею».

Этот голос, звучащий в его голове, был мягок и настойчив. Вэл почувствовал, как его пальцы сами скользнули во внутренний карман - туда, где лежал маленький кошелек с кристаллом. Это и в самом деле было так просто, так легко и так чертовски соблазнительно…

Нет! Вэл выдернул руку. Он не понимал, в чем заключались особые свойства этого маленького кусочка могущественного камня, но чувствовал, какое странное действие кристалл на него производит. Он гипнотизировал, соблазнял, очаровывал… словно настойка опия. Нет, чем скорее он передаст этот осколок брату, чтобы тот поместил его в сундук с другими сокровищами Сентледжей, тем будет лучше!

Вэл, хромая, прошел в новое крыло здания, чувствуя за спиной темную громаду старой части замка. К этим древним башням и зубчатым стенам с бойницами он всегда испытывал особое трепетное чувство. Его сердце всякий раз замирало при виде древнего замка, где он родился, где был его дом. Все-таки пять веков традиций и легенд! Но сегодня утром он вдруг ощутил сокрушительную тяжесть этого наследства.

Вэл спешно, как только мог, миновал замок и вышел на тропинку, ведущую в сад. Как выяснилось, не он один поднялся и вышел из дома так рано в это утро. Его матушка всегда напоминала Вэлу средневековую хозяйку замка, постоянно занятую делами своего огромного хозяйства, но особенно - любимым садом. Она была тепло укутана в мягкий голубой плащ, который служил ей для работ в саду в холодные дни. Простая соломенная шляпка удерживалась на голове шарфом. Ее волосы, когда-то огненно-рыжие, за что ее даже прозвали Огненной леди, с возрастом немного потускнели от появившихся в них серебряных нитей.

И все же Мэдлин Сентледж относилась к тому типу женщин, чья спокойная красота никогда не увядает. При виде своего любимого сына она улыбнулась, ее ясные сверкающие, словно изумруды, глаза вспыхнули от радости.

– Валентин!

Хотя это стоило ему острой боли в колене, Вэл низко поклонился. Это был придворный ритуал, придуманный ими еще в дни его детства, когда они с братом играли в рыцарей круглого стола, а их мать была единственной леди, королевой замка Ледж.

– Доброе утро, ваше величество, - приветствовал он ее.

– Доброе утро, сэр Галахад.

Мэдлин Сентледж присела в глубоком реверансе. Но когда Вэл потянулся за ее рукой, чтобы поднести к губам, мать отдернула руку, поспешно вытирая ее о свой старый плащ.

– О нет, дорогой, не стоит этого делать. Как видишь, я копалась в грязи, как это называет ваш отец.

Мэдлин приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. И хотя она продолжала улыбаться, но при этом внимательно заглянула ему в глаза, и Вэл невольно напрягся, чувствуя себя не в своей тарелке. Вообще-то настоящим Сентледжем был его отец - он один обладал сверхъестественным даром провидения; но именно нежного, любящего взгляда матери боялся Вэл больше всего. Ее глаза видели все, что Вэлу хотелось бы скрыть. И сейчас он знал, что она видит следы его бессонной ночи, а возможно, даже больше. Что, если она смогла разглядеть все его разорванные в клочья чувства, все то, что случилось с ним в Хэллоуин, все порванные нити памяти, которые он все еще был не в состоянии связать вместе?

Стараясь избежать ее взгляда, он наклонился, чтобы поднять корзину, и в то же мгновение едва не задохнулся от острого приступа боли. Дьявольщина! Кажется, его нога стала еще хуже, чем была до всех этих событий. Или ему это только кажется после вчерашнего, такого короткого, пьянящего ощущения свободы?

Сжав зубы, он протянул корзину матери. Если она и заметила, что что-то не так, то была достаточно мудра, чтобы не показать этого.

– Как я рада видеть тебя, Валентин, - сказала она. - Твой отец только на днях сокрушался, что ты нечасто бываешь дома с тех пор, как поселился так далеко от замка.

Вэл вздохнул. У него очень болела нога, и все-таки он постарался ответить терпеливо, как обычно:

– Далеко, мама? Ведь я живу всего лишь на другом конце деревни.

– Но ты же знаешь своего отца, дорогой!

– Еще бы. Я совершенно уверен, что, если бы у него была такая возможность, он бы вечно держал всю семью в замке за запертыми дверьми, а сам сторожил бы нас, подобно старому огнедышащему дракону.

Мэдлин усмехнулась.