Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного - Владимир Филиппов

Автор «Ливонской рифмованной хроники» конкретно указывает на то, что «они грабили и жгли», что в принципе сомнений вызвать не может – за тем и шли в земли датского короля. Местное население разбегалось в разные стороны, люди пытались укрыться от внезапно свалившейся на них беды, но все было тщетно. Новгородцы основательно подошли к процессу реквизиции имущества у местных жителей, сказывалась купеческая жилка.

Ярким примером здесь является следующий эпизод.

Колонна, которую вел сын Александра Невского Дмитрий, наткнулась на большую «пещеру непроходну, в неи же бяше много Чюди» (Новгородская I летопись старшего извода).

Переведем: у пещеры второго выхода не имелось, а чуди там набилось, как сельдей в бочке. Дальше новгородцы размышляют методом Винни Пуха: раз есть пчелы, то должен быть и мед. А раз чуди, как народу в автобусе в час пик, то это неспроста, значит, есть и чем поживиться. Сама по себе чудь, даже в виде противника, никоим образом новгородцев не интересовала, а интересовал их конкретно «товар», который беглецы снесли в это убежище. Войти и с ходу все отобрать не удалось. Видимо, те, кто засел в пещере, надежно перекрыли вход, и никаким численным преимуществом их здесь было не взять. Использовать его не удастся. Уйти тоже нельзя, чужого добра жалко. А князь своих гридней ради добычи барахла в атаку бросать не собирался, выжидал. Вот и топтались русские, облизываясь, как кот возле мышиной норы, целых ТРИ ДНЯ! Все остальные планы пошли побоку. Эта чехарда закончилась лишь тогда, когда осадных дел мастер сообразил, как пустить в пещеру воду, и чудь, не желая быть утопленной, бросилась наружу. На выходе местное население приняли на мечи и копья новгородцы и «исекоша ихъ». Так они отомстили за потраченное время и несговорчивость местного населения.

Какое эта пещера имела стратегическое значение, чтобы гробить на нее такую уйму времени, совершенно непонятно, как, впрочем, не поддается логике многое из того, что делали господа новгородцы. Ведь даже Дерпт в 1262 году умудрились взять одним днем, а здесь!

Что примечательно, всю добычу вечевики отдали князю Дмитрию, наверное, за то, что не мешал им поступать по своему разумению и сквозь пальцы смотрел на эпопею с пещерой. Но что-то нам подсказывает, что добыча не оправдала ожиданий новгородцев, потраченного ими времени и сил, вот и решили задобрить князя. Тут лучше поделиться, а то озлится Дмитрий Александрович, развернет свою дружину к дому, и вообще останешься с пустыми руками. И зачем тогда ходили? А так вроде повинились за свои ошибки, задобрили князя, и всем стало хорошо.

Но чем ближе подходили к Раковору, тем большее число князей и воевод бралось за ум, и огромная рать начала стягиваться в единый кулак. К реке Кеголе, которая протекала недалеко от злополучного замка, подошло уже объединенное русское войско. О том, где эта речка протекала в действительности, сказать трудно, хотя большая часть исследователей считает, что это была речушка Кунда, протекающая поблизости от современного Раквере. Хотя есть и другие версии. Но не суть. Дело в том, что, подойдя к переправе, и русские князья, и новгородские посадник с тысяцким буквально обалдели, ибо то зрелище, которое им открылось, могло потрясти любого – «и бе видети якои лесъ: бе бо совокупилася вся земля Немечкая» (Новгородская I летопись старшего извода).

Вот и все. Сказка кончилась, наступила суровая реальность, ибо вся католическая Прибалтика объединилась для отражения вражеского нашествия. Недаром летописец отметил, что войска крестоносцев стояли, как густой лес.

В этом месте возникает соблазн рассказать о коварном заговоре католиков против Руси, о том, что с помощью лживого целования креста немцам удалось заманить русских в ловушку. Что они изначально были заодно с датчанами. Но это будет в корне неверно.

Дело в том, что, перечисляя состав тех сил, которые выставил на битву орден, автор «Ливонской рифмованной хроники» сетует на их немногочисленность.

Из Леаля пришли туда братья,

Но немного их было, как мне известно.

Из Вейсенштейна также немного.

Если хотите знать точно:

Всего числом тридцать четыре,

Говорят, было братьев.

Можно, конечно, сказать о том, что немецкий хронист, как всегда, сетует на малочисленность соотечественников и указывает на огромный численный перевес русских, чтобы подчеркнуть героизм и воинское мастерство братьев-рыцарей. Но опять-таки это будет неверно, поскольку автор «Хроники» неожиданно проговаривается:

Из Феллина там было братьев немного;

Войско магистра в другом месте

С врагом воевало,

Так что мало оказалось тех, кому

С русскими пришлось сражаться.

Давайте просто посмотрим на ситуацию со стратегической точки зрения. Коварные католики Прибалтики решают нанести удар по северо-западным границам Руси и с этой целью заманивают объединенное русское войско в ловушку. Чтобы уничтожить его, а затем начать вторжение на Восток. Возникает закономерный вопрос – а на кой ляд тогда магистру «в другом месте с врагом воевать», если по замыслу все силы католиков должны были быть собраны в один мощный кулак? Никто не отменял принцип Эпаминонда о концентрации всех сил на направлении главного удара, и уж кто-кто, а братья-рыцари это должны были знать. Но нет, спокойно воюют в «другом месте», не обращая внимания на страшную угрозу.

Все встает на свои места, если предположить, что никакого заговора не существовало и немцам было изначально наплевать на датские проблемы. Почему так произошло, можно гадать сколько угодно. Мы же можем предложить две версии развития событий после того, как представители ордена и католических прелатов в Прибалтике поклялись новгородцам не вмешиваться в их конфликт с «людьми короля».

Первая версия подразумевает, что накануне похода датские послы сумели склонить как верхушку ордена, так и епископа с архиепископом к тому, чтобы оказать им помощь. Аргумент мог быть только один, но убойный – сначала из Прибалтики вытурят нас, потом вас. Поэтому могли и уговорить. Вторая версия выглядит так: немцы сами могли увидеть, какая грозная сила вторглась на датские земли. Датчане им были гораздо ближе, как-никак тоже добрые католики, а не схизматики русские. Можно сказать – братья по вере. А новгородцы? Договор с ними о мире – это хорошо. Но это лишь на сегодняшний день. Выгнав датчан с насиженных мест, русские мало того, что становятся новыми соседями ордена по прибалтийской коммуналке, так еще и увеличивают свой вес и авторитет в регионе. Точнее, делают все, чтобы его восстановить. Имея русских соседями – немцам жить в постоянном стрессе. Держать руку на рукояти меча, даже ночью. С датчанами больше ругань на словах. Оружие в ход пускается редко. Опять же, послы, которые ездили в русскую землю, разузнали все, кроме того, какой силой идут русские в поход. А когда узнали – это был неприятный сюрприз. Датчан решили поддержать, даже невзирая на то, что орден уже ввязался в войну совершенно в другом месте и не смог бы выставить все свои войска.

По крайней мере, нам это видится так.

Что же касается князей и воевод, то они были явно удивлены таким поворотом событий, но не растерялись, а быстро перешли реку и стали расставлять полки, дабы дать бой всей «земле Немечкой». Благо не впервой было.

Новгородская I летопись старшего извода сохранила порядок боевого построения русских войск. На левом фланге встало псковское ополчение во главе с князем Довмонтом, а дальше, ближе к центру, дружины Дмитрия Александровича и Святослава Ярославича. В челе русских войск встали новгородцы, а левый фланг русской рати прикрыли князья Михаил Ярославич, Константин и Ярополк. Как видим, ничего новаторского изобретено не было, все было по старинке.

Ну а что же ливонцы, какими тактическими изысками они нас порадовали? Да никакими. Если русская летопись четко указывает, как стояли русские полки, то «Ливонская рифмованная хроника» делает то же самое в отношении немцев. В ней четко указано – датчане стали на правом фланге, а войска Дерптского епископа Александра на левом. В центре – главная ударная сила коалиции, «железный полк» братьев-рыцарей, построенный клином или, как сказал русский летописец, «великой свиньей». Как уже отмечалось, немецкие хронисты постоянно сетовали на то, что рыцарей было немного, а их врагов полным-полно. Но здесь автор «Хроники» делает довольно интересное замечание:

Местных жителей было у братьев немало.

Все они желанье имели