Мне – 75 - Юрий Никитин

Усиление памяти.

Ослабление триммера.

Восстановление подвижности суставов.

Избавление от возрастной подавленности и стрессов.

Обострение желания жить.

Всемирно известных гениев, кроме, собственно, их гениальности, объединяет еще одно: привычка немного вздремнуть днем. За этим занятием были замечены Никола Тесла, Джон Кеннеди, Уинстон Черчилль и сам Альберт Эйнштейн.

Сон – это наиболее экономичный и, конечно, приятный способ улучшить психическое и даже физическое здоровье человека. Всего тридцать минут, которые человек выделит для сна после обеда, в разы повысят его производительность, настроение и даже подлечат сердце. Некоторые западные компании специально выделяют сотрудникам небольшой промежуток времени, в течение которого они могут вздремнуть.

Оказалось, что достаточно тратить на физическую активность лишь семьдесят пять минут в неделю, чтобы после сорока лет получить прибавку в полтора года. Если же чуть постараться и отдать физкультуре не семьдесят пять, а сто пятьдесят минут в неделю, то «дополнительное время» вырастет до 3,4 года. Более интенсивные упражнения – четыреста пятьдесят минут в неделю – аукнутся отсрочкой в четыре с половиной года.

Физические упражнения в возрасте после семидесяти лет помогут остановить усыхание мозга и появление признаков старения, связанных со старческим слабоумием, говорят ученые Эдинбургского университета.

Регулярные физические упражнения могут практически удвоить показатели IQ человека – обнаружили в недавнем исследовании ученые из Канады. Таким образом, миф о том, что все культуристы и бодибилдеры не отличаются высоким уровнем интеллекта, можно считать развеянным.

Вообще-то труд – основа протестантской этики: трудиться всегда, везде и получать от этого радость. И как бы мы ни цеплялись за свои верования и религии, дескать, это же вера наших отцов и дедов, и хотя они дураки, но это наши, потому не отступим и все равно будем считать, что дважды два равняется стеариновой свече, но факт остается фактом: протестанты во всем мире демонстрируют более высокую квалификацию в сравнении с другими верованиями и намного более высокий уровень жизни.

Даже в традиционно католических странах, где сейчас начался массовый переход в протестантство, бывшие католики, став протестантами, вскоре демонстрируют резкое повышение квалификации и высокий уровень доходов.

Потому мы, продолжая трудиться, вместо того, чтобы бездельничать на якобы заслуженном отдыхе, ведем себя как цивилизованные люди, понимающие проблемы стареющего человечества.

В старое доброе время, которое некоторые еще помнят, это называлось «сознательность». Еще с младших классов одни считались сознательными, другие – несознательными, не понимающими нужды общества и не желающие для него ничего делать, а только получать и получать.

Так давайте будем сознательными. Даже те, кто бунтарски бахвалился своей несознательностью и гордо говорил: «Вот такое я говно!»

Пора как бы.

В понятии «старик» смешиваются два образа: человек, которому лет семьдесят-восемьдесят, и человек в возрасте, который ходит согнувшись и с палочкой. В последнем случае ему может быть пятьдесят или меньше, но он все равно старик, так как ходит по-старчески, говорит, с трудом успевает через улицу на зеленый свет…

А если вот идет стройный и беспузый, широкими уверенными шагами, то будь ему хоть девяносто, он все равно не старик. Ну, не молодой, понятно, но и не старик.

О вреде сладкого расскажите пасечникам. Восемьдесят процентов долгожителей в мире – пчеловоды. По другим подсчетам – всего семьдесят восемь процентов. В то время, как полагаю, это не самая распространенная профессия.

Разумеется, сменив десятки ипостасей, от заядлого спортсмена, убежденного йога, украинского националиста и прочее, вплоть до почти толераста, слово-то какое гадкое, я просто не мог не побыть несколько лет и вегетарианцем, в том числе лактовегетарианцем, ововегетарианцем и даже сыроедом.

Как уже говорил в «Мне – 65», вегетарианство способно не только удержать от болезней, но также излечить ряд существующих. Не само по себе, конечно, но запускает какие-то механизмы самозащиты, вызывает мощный иммунный ответ или что-то еще, но при строгом вегетарианстве включаются те системы, которые обычно спят или работают в треть силы, и быстро-быстро исправляют в организме хоть и не все, но достаточно много неполадок, перед которыми пасует и официальная медицина.

Даже здоровому организму вегетарианство весьма показано в том случае, если человек жаждет жить долго и спокойно, без болезней, срывов и депрессий.

Один только серьезный минус вегетарианства, из-за которого мне пришлось от него отказаться: недостаток горючего для мозга. Мозг, как известно, потребляет четверть всей энергии человека. Все-таки, если бы человек остался вегетарианцем, мы бы жили все еще в каменном веке.

Только переход к мясоедству дал те дополнительные калории, что позволили ускоренно развивать мозг, а его развитие обеспечило доминантность на планете, дало толчок прогрессу и позволило строить цивилизацию.

Возможно, не нуждайся я постоянно в средствах, я писал бы намного меньше. То есть столько, сколько разрешает туповатая и консервативная масса читающего общества: не больше одной книги в три года (период Советской власти), не больше книги в год (лихие девяностые), не больше двух (начало нулевых), не больше трех (начало понимания, что капитализм все-таки наступил)… но я писал по шесть-восемь, за что получал град камней уже за то, что «пишет много», этого было достаточно, чтобы качество даже не принимать во внимание, дескать, раз много, то плохо.

Но я все еще остро нуждаюсь в средствах, работаю каторжно много… хотя разве не так должен вообще-то работать человек, чтобы в самом деле стать царем природы и вселенной?

Правда, как вы уже знаете, мозг после пятидесяти лет уменьшается в размерах, человек постепенно опускается до уровня бабуина.

Но не все так пессимистично. Опять же ссылаюсь на свой пример не хвастовства ради, а просто напоминаю: если я смог, сможете и вы.

В мои пятьдесят лет, когда мозг был на высшей точке развития, я писал по две-три книги, что тогда было рекордом, и все тупые в Инете кричали, что писать столько невозможно, за Никитина негры пишут. Да что там негры, бригады негров!

Так было до шестидесяти, когда я вместо того, чтобы уйти на покой, мозг-то уменьшился!.. начал выдавать по четыре-пять книг в год.

Когда мне исполнилось семьдесят лет, мозг уже совсем с яблочко, я выдавал по шесть-семь романов в год, что постоянно росли в тиражах, и продолжаю эти шесть-семь романов – обычно даже больше! – до сегодняшнего дня.