Аромат роз - Кэтрин Андерсон

Золотое кольцо — символ вечной связи.

Она настойчиво гнала от себя все, что было связано с прошлым. Если она сохранит свойственную ей твердость духа, может быть, удастся взглянуть на прошлое по-другому. После того, как она почти месяц выхаживала Закарию, она привыкла к тому, что он постоянно находится в ее доме. Теперь он опять будет с ней. Так что ничего и не изменится, кроме того, что теперь он занимает в ее доме совсем другое место: широкоплечий, сильный, с умными глазами орехового цвета, от взгляда которых невозможно укрыться. Они сидели за столом, накрытым для ужина, и, пока она хлопотала на кухне, он читал вслух ей и Миранде сообщения из последнего номера портлендской газеты «Морнинг Орегониен». Кэйт нравилось его слушать, и он, как она подозревала, догадывался об этом. Она пыталась не замечать тех искорок, которые мелькали в его взгляде, когда он отрывался от газеты и смотрел на нее поверх страницы. Он засветил две лампы, что казалось Кэйт совершенно напрасным. Вечерние тени в доме временами вселяли тревогу, но вместе с тем были такими успокаивающими. В кухне, освещенной как днем, Зак отчетливо видел, как Кэйт краснела от его слов, а это случалось часто.

Мужчины! Она догадывалась о том, что он предвкушает. Часы шли, время близилось к ночи, и это была, хотела она того или нет, их первая брачная ночь. Не то чтобы она считала это таким уж важным: куда больше ее взволновала бы его злость или внезапная ссора. Теперь же, как она представляла, все пройдет гладко: торопливое соединение в темноте, недолгое тяжелое дыхание, и все закончится.

Должно быть, мужчинам это нравится… Джозеф почти не докучал ей, разве лишь раз в несколько месяцев, но она ясно помнила те случаи, когда он выражал полное удовлетворение, после того как заканчивал.

Вымыв и вытерев последнюю тарелку, Кэйт обратилась к Миранде. Та сидела на коленях у Зака и делала вид, что читает газету, так ловко, словно и вправду умела читать.

— Пора, мисс! Маленьким девочкам время спать!

Зак бросил на нее внимательный взгляд, Кэйт смутилась. Как бы она хотела, чтобы в его глазах не было этих мерцающих искорок. Она чувствовала себя блюдом, предназначенным на десерт. Поставив последнюю тарелку на полку, она вытерла руки и повесила полотенце.

— Я не хочу в постель! — воскликнула Миранда. — Это ведь особенный день. Я могу посидеть еще!

Зак шутливо парировал:

— Надо в постельку! И мама устала, и я. Особенный это день или нет, но солнце утром не опоздает взойти!

Миранда с вытянувшимся лицом соскользнула с его колен. Кэйт взяла ее за руку и бросила на мужа многозначительный взгляд.

— Я думаю, мне тоже пора прилечь. Ты погасишь лампы, когда пойдешь наверх?

— Конечно! — Он оглядел ее с головы до ног, и этот медленный оценивающий взгляд заставил ее затрепетать.

— Я еще немного почитаю, так что у тебя будет время.

Хотя он этого и не высказал, Кэйт знала: он хочет, чтобы она подготовилась для встречи с ним. Она надеялась, что он не задержится здесь слишком долго. Проведя накануне бессонную ночь, она была вымотана до предела. Если уж ей придется исполнять супружеские обязанности этой ночью, то хорошо бы завершить все поскорее, а потом наконец заснуть.

Ноузи, виляя хвостом, последовал за Мирандой. Наверху он прилег на коврик, делая вид, что собирается остаться здесь на ночь, но одурачить Кэйт ему не удалось. Она подтолкнула девочку к тазику для умывания, надела на нее ночную рубашку и уложила в постель.

— А сказку? Я хочу сказку.

Кэйт вздохнула. Ничто не шло ей нынче на ум, но она решила что-нибудь придумать. Уложив девочку, она присела на край кровати и попыталась что-нибудь вспомнить.

— Я хочу послушать про маленькую девочку, которая волшебной силой сделала себе нового папу! — заказала Миранда со счастливым выражением на лице.

Кэйт с трудом сдержала стон. Но, зная, что это неизбежно, начала рассказывать историю, смущавшую ее тем, что она так походила на ее собственную. Когда она закончила, Миранда с удовлетворением улыбнулась и закрыла глаза с мечтательным выражением. «Счастливый конец», — подумала Кэйт. Только это еще не было концом для нее самой.

Пытаясь не думать о предстоящем, Кэйт поднялась и прикрутила огонь в лампе. Картины прошлого нахлынули на нее. Но она отогнала их, стараясь сохранять спокойствие. Быстрое, безрадостное соединение — вот все, что ее ожидало. Если она закроет глаза, то не ощутит никакой разницы в сравнении с тем, что делал Джозеф.

Вытерев об юбку вспотевшие ладони, Кэйт сказала:

— Спокойной ночи, Миранда.

— Споконочи, ма.

Кэйт глубоко вздохнула. Она должна пойти в свою комнату, надеть ночную рубашку и ждать Закарию возле комода точно так же, как это бывало перед приходом ее первого мужа. Он поднимется, сделает свое дело и отправится спать. Она сомневалась даже в том, поговорят ли они. Нет, нечего бояться и, уж конечно, нечего стыдиться. Она как-то забыла об искорках, мерцавших в его глазах.

Зак снял обувь: поднимаясь по лестнице, он вздрагивал всякий раз, когда ступени поскрипывали под его шагами. Хорошо бы не разбудить Миранду. Как сильно он ни любил эту маленькую шалунишку, этой ночью у него была своя цель, и достижению ее, отнюдь не способствовала необходимость заглянуть в детскую спаленку.

Его ждала Кэйт. При мысли о ней сердцебиение его участилось, тело напряглось, дыхание стало прерывистым. Если и дальше так пойдет, он выпустит весь пар, не выйдя из ворот. Она заслуживает лучшего!

Поднявшись наверх, он остановился перед ее дверью, Зак знал, что это ее дверь, потому что комната Миранды была над столовой, и он видел свет, пробивающийся через щели. Кэйт была там и ждала его.

Ему представилось ее нагое тело. Он тут же прогнал это искушение, решив, что Кэйт — женщина не того сорта. Скромный халатик более соответствует ее вкусу. Белый муслин, вероятно. Без рукавов, с открытой шеей и маленькие розовые бантики, которыми женщины любят украшать себя спереди.

Предвкушение переполняло его, и он почувствовал, что руки его задрожали. «Эй-эй, парень!»

Она была леди милостию Божией, от кончиков пальцев до макушки. Если он бросится на нее, как пчела на мед, это взволнует ее, но, весьма вероятно, он уронит себя в ее глазах. Зак прислонился к стене и попытался припомнить спортивные новости, о которых читал в газете. Но его мозг не включался. Сейчас он мог думать только о Кэйт. Возбуждение, которым он был охвачен, подавляло все остальное.

Он полагал, что у большинства мужчин в нервую брачную ночь возникают те же проблемы: чертовски возбуждены и истомлены ожиданием. Но эти истины не принесли ему облегчения. Он хотел одного: сделать все как можно лучше для Кэйт. Достигнуть ради нее совершенства, если он только сможет. Если бы ему удалось сделать прекрасной эту сторону супружеской жизни, может, ей не так трудно было бы примириться со всем остальным. Он не питал иллюзий: Кэйт не испытала счастья оттого, что стала его женой.