Последнее пророчество - Андрей Легостаев

С кубком в руке он подошел к привязанным друзьям.

— Ну что, герои? Жалеете небось, что позавчера не послушались моего совета? — кривляясь произнес Главарь разбойников. — Я же говорил, что никуда вы от Паука не денетесь. Настал мой час!

Трое разбойников немного сдвинули с места заграждающее путь дерево и пинками погнали толстых купцов дальше на дорогу.

— Да помогут вам ваши Зирива-ванат и Сугнуна! — расхохотались они им вслед.

Купцы, не оглядываясь, быстро потрусили прочь, словно не оставляли в лапах разбойников свои товары.

— Эй-эй, — сказал один из разбойников, — как-то они странно бегут. Эй, ну-ка стойте!

Купцы, не оглядываясь, перешли на бег. Это лишь раззадорило бандита. Он побежал за торговцами, довольно быстро догнал, грубо схватил одного из них за локоть и развернул к себе лицом.

— Что-то в тебе не так, купец, — произнес он, вглядываясь в испуганное лицо беглеца. Протянул руку к пышным усам и с силой дернул их. — Братцы, да ведь это ж баба! — закричал он.

— Тащи сюда! — весело откликнулись толпившиеся у бочки.

Второй купец остановился, скорбно ожидая своей участи. Двое разбойников поспешили к нему.

О Варросе и Силамаре все, казалось, забыли. Варрос понял, что сейчас разбойники напьются вина, а потом набросятся на купца, который оказался женщиной. Сейчас вся шайка находится рядом с ними. Наверняка, имея вино, грабители не будут убивать двух привязанных к колесам пленников, пока не натешатся. А вдруг будут? Варрос решил не искушать богов и потерпеть. Для проверки осторожно напряг руку — порвать сложно, но при желании и если повезет — можно.

— Не двигайся, Варрос, — прошептал по-орнейски Силамар. — Сейчас они напьются вдрызг, и я порву путы. Вырвемся.

Варрос посмотрел в его сторону и кивнул, ответив также по-орнейски:

— Я сам об этом думал. Пусть пьют.

— Эй, второй купец тоже женщина! — донеслось от поваленного впереди дерева. — Ишь какие!

Пленниц раздели догола, они оказались стройными, молодыми и красивыми. Их тела были лоснящимися от пота, что немудрено — еще бы, в такую жару носить одежды, делавшие их похожими на толстых купцов.

— Что мы вам сделали плохого? — спросила одна, тряхнув гривой темно-медных волос. — Все оставили, вы же убедились, что в бочках действительно вино. Вы обещали отпустить нас живыми!

— Отпустим, конечно, — загоготали разбойники. — Чуть позже, красотки.

— Что вы собираетесь с нами делать? — спросила вторая женщина.

Обе стояли спокойно, не стесняясь и не прикрывая руками свои прелести, словно были в полном облачении.

— А что делают с бабами? — спросил Харкл-Паук, допив вино и передавая кубок разбойнику из своей ватаги. Он откровенно разглядывал фигуры и пленниц и вновь причмокнул: — Ими любуются, их любят…

— Всего-то! — воскликнула медноволосая. — А потом вы коней нам дадите?

— Если все будет хорошо, я вас лично отвезу куда захотите, милашки, — пообещал Паук.

— Да вы тогда пейте вино, пейте, — улыбнулась вторая. — Мы согласны, если вы нас не убьете!

— Грех перед богиней Сугнуной убивать красивых женщин, — сказал Харкл. — А этих двух вояк вы где подобрали, милашки?

— Да, — презрительно скривила губы вторая женщина, — подрядились нас охранять, а сами оказались пьяные, в фургоне с утра валяются, до сих пор не проспались. Да вы пейте вино, пейте. Оно ж очень вкусное!..

Дружные одобрительные покрякивания и выкрики подтвердили, что вино действительно добротное. Разбойники сгрудились у бочки и двух нагих красавиц.

— Сейчас? — по-орнейски прошептал Силамар.

— Подожди, — сказал Варрос. — У нас будет одна-единственная возможность. Надо действовать наверняка.

— Эй, — вдруг воскликнул один из тех разбойников, что привязывал Силамара к колесу, — эти переговариваются между собой. И руками дергают, чтоб веревки распутать.

Паук отстранил женщину и, держа в руке кубок с вином, подошел к связанному Варросу. Придирчиво осмотрел веревки и крикнул:

— Выпей еще вина, Шишак, а то тебе мерещится то, чего и нет. Куда они от нас денутся? Пусть пока на солнце повялятся. Хочешь вина, герой?

Паук ткнул краем кубка в губы Варроса, от удара выступила кровь, вино потекло по лицу короля.

Варрос посмотрел в глаза разбойника и плюнул ему в лицо.

— Ах ты гнида!..

Паук с силой врезал Варросу в грудь — тысяча солнц взорвалась в глазах короля. Следующий удар был направлен в подбородок — легко попасть точно, когда противник привязан. Еще один удар пришелся в бок, где печень.

Варрос стиснул зубы, чтобы не застонать и не доставить разбойнику удовольствия.

— Считай это разминкой, — злорадно усмехнулся Харкл. — Но будет и полноценное представление. Некогда мне с тобой сейчас заниматься, есть дела поважнее. Кавалеры первых обслуживают дам. Но ты не расстраивайся, твой час придет. Попрейте пока оба.

Солнце действительно палило нещадно, но ко всему привычные бойцы не обращали на это внимания, они ждали удобного мгновения, моля Зирива-ваната и Сугнуну об одном — чтобы послали шанс. Один-единственный. Все остальное они сделают сами.

— Да вы пейте вино, пейте, оно очень вкусное, — тем временем приговаривали, натужно улыбаясь, женщины.

Паук подошел к фургону сзади, откинул полог и заглянул внутрь.

— Мухобой, Винтарь, ну-ка выкатите бочки, — приказал он. — Все там побываем. По очереди…

— Паук, что с тобой? — воскликнул один из разбойников, указывая на Главаря.

— Что? О чем ты, Носарь? — удивленно спросил Харкл-Паук и вдруг схватился руками за голову.

Волосинки с бровей летали в воздухе, как пушинки, жирные, давно не мытые волосы посыпались, словно сено из-под шляпы огородного чучела.

— Давай! — шепнул Варрос Силамару, и они, напрягая мускулы, упираясь спинами в дерево колес, что есть мочи рванули путы.

Варрос порвал веревки на правой руке, как и предполагал, Силамар — на обоих. Варрос сразу хотел кинуться на бандитов, но Силамар дернул его за рукав, указывая на мертвых стражников и уже не нужные им мечи.

Несколько мгновений — и оба были вооружены. Резко развернулись к разбойникам, которые, не замечая ничего, с ужасом смотрели на своего предводителя.

— Отойдите… купцы! — крикнул Варрос.

Как обращаться к женщинам, он просто не знал, но раз уж подрядился охранять их за две медные монеты, то обязан защищать их. Так или иначе, ему надо было по-своему поговорить с этим Пауком и вырвать его вместе с паутиной из солнечного мира этих гор.

Голос короля потонул в воплях ужаса — один из разбойников упал, держась за живот, другой схватился за глаза, и меж пальцев его текла кровь, кто-то трясся, словно в безумной лихорадке. И все кричали от боли, кто визжал, хуже женщины, кто рычал, как раненый зверь.