Та, которая покупает - Джоан Скеррет

Они и теперь кивали из окон машин или домов, когда она проезжала мимо в мамином «форде» или выходила на улицу подышать. Никаких объятий. Никаких расспросов о том, где она пропадала все эти годы.

Она была той девчонкой, которая училась в школе в Норт-Сайде, а потом поступила в Северо-Западный. «Ну, знаешь, высокая такая, у нее еще высокая сестра с близнецами. Убей, не помню, как зовут», — представляла себе Уэсли разговор соседей.

За четыре недели Уэсли успела все, что запланировала: встретилась с друзьями, знакомыми, бывшими коллегами по работе; понянчилась с племянником и племянницей; побегала вдоль озера, уворачиваясь от скейтбордистов, велосипедистов и огибая зевак; прошлась по магазинам Великолепной мили; сходила в театр «Зазеркалье»; отведала национальной кухни в Роджерс-парке; ну и сделала все остальное, без чего, как она считала, нельзя обойтись.

Но она ужасно скучала по Бостону. Особенно после разговоров с Ланой или Шерри. Ей так хотелось быть сейчас с новыми подругами. Мамина суетливость не давала ей свободно вздохнуть, а отец совсем замучил бесконечными советами, политическими нравоучениями и болезненной педантичностью. Ей необходимо было вырваться на волю.

Возникла даже идея слетать в Бостон на несколько дней, но Шерри сказала, что сейчас с головой ушла в журналистское расследование обмана потребителей и в конце месяца сама прилетит в Чикаго на день рождения Уэсли. Лана же собиралась отправиться с матерью на Карибы до конца июля, а потом на весь август — на Виньярд. Поэтому лететь в Бостон смысла не имело: она оказалась бы там совершенно одна.

Вздыхая, Уэсли переключала каналы телевизора в гостиной. Родители ушли на какой-то обед в церкви, который готовили всей общиной. Была суббота. Вечер.

Девушка решила поддаться импульсу. «Его, наверное, и дома-то нет», — подумала она, однако подняла трубку и набрала номер:

— Уильям, ты дома!

— Привет, Уэсли. — В его голосе звучала неподдельная радость.

Уэсли вздохнула с облегчением, тем не менее продолжала прислушиваться, нет ли рядом с ним Меган.

— Я ждал твоего звонка.

— Правда?

— Да, я собираюсь в Чикаго через пару недель, но не знаю твоего телефона. Хотел предупредить, чтобы ты успела вовремя смыться.

Она засмеялась. Он приезжает!

— Два дня я проведу в Шомбурге на совещании, но это не очень далеко от тебя, так ведь?

— Совсем рядом! Жду не дождусь нашей встречи! — Уэсли тут же пожалела о своих словах. Всего только месяц прошел.

Уильям ничего не ответил, усугубляя неловкость.

— Как тебе живется у мамочки с папочкой?

— Ну, в общем, неплохо. Они обращаются со мной как с двенадцатилетней.

— Так ты же в их доме.

— Спасибо за напоминание.

— Нет, я не то имел в виду. Просто так будет всегда, пока ты живешь в спаленке наверху в окружении своих Барби.

— Уильям, у меня нет Барби.

— Ни одной?

Уэсли не ответила.

— Это всего лишь на лето, — сказала она, слегка застыдившись того, что живет с родителями. — Я снова стану взрослой, как только вернусь в Бостон.

— Да я шучу! Я понимаю твои чувства. Тебе повезло. Если бы у меня дела пошли плохо, отец ни за что бы не пустил меня обратно домой.

— Уильям! Конечно бы пустил.

— Нет. Он сам мне сказал.

Они захохотали. И снова Уэсли забыла все плохое: одиночество, скуку, тоску по Бостону. Уильям всегда вызывал в ней какое-то… какое-то самоуважение. Да, точно. Разговаривая с ним, она радовалась, что она — это именно она. Непринужденно смеялась. Не чувствовала себя недостойной, как иногда с Дунканом.

— Уже встречалась со своим бывшим? — поинтересовался Уильям.

Уэсли растерялась на секунду. Дункан? А, Майкл! Приятно, что он помнит.

— He-а. И не хочу! — ответила она презрительно, хотя на самом деле встреча была неизбежна. На следующей неделе она собиралась на благотворительный бал, куда точно придет и Майкл.

Уильям рассмеялся:

— Извини за прямоту, но твоя личная жизнь похожа на кино.

— Да уж! — усмехнулась Уэсли. — Сама иногда не верю, что это со мной происходит.

— Надеюсь, у фильма будет счастливый конец.

Уэсли поспешила сменить тему, пока речь не зашла о Дункане. Она не хотела даже слышать о нем.

— Как поживает Меган? — спросила девушка, изображая интерес.

— Хорошо. Она вообще-то здесь. Вышла в магазин за продуктами.

У Уэсли внутри все похолодело.

— Так она еще и готовит? — удалось выдавить ей из себя.

— Да, и очень неплохо.

— Она, похоже, настоящее сокровище, — промямлила Уэсли.

— Посмотрим. Посмотрим, — ответил Уильям.

Она больше не могла продолжать этот разговор, поэтому придумана какое-то оправдание и немедленно положила трубку.

— Зачем я вообще звонила!

Уэсли представила, как он сидит в предвкушении в своем уютном любовном гнездышке, пока эта замечательная Меган готовит роскошный ужин. Наверное, свет приглушен. А о том, что будет после ужина, даже думать не хотелось.

«Бр-р-р! Меня это не касается, — убеждала себя Уэсли, — Я не ревную. Мы друзья. Просто друзья. Я должна радоваться за него. И я за него рада. Да, рада».

Она тщетно пыталась найти какую-нибудь стоящую передачу, однако мысль о Меган и Уильяме не давала покоя. Уэсли переключала каналы и на каждом, казалось, видела его широкие плечи и непринужденную улыбку. Девушка в сердцах выключила телевизор. Идиотка! Зачем она ему только позвонила!

Глава 32

— Как думаешь, короткое или длинное? — Уэсли вытянула перед собой два платья, чтобы мать смогла их оценить.

— Длинное гораздо элегантнее, — вынесла вердикт Клара Данстер и нахмурилась, рассматривая коротенькое платье на тонюсеньких бретельках, перекинутое через левую руку дочери.

— Так и знала. Значит, короткое.

— А зачем тогда меня спрашивать? — подняла брови Клара.

— Потому что вы так предсказуемы, леди. — Уэсли слегка подтолкнула мать локтем.

— Это платье очень короткое, Уэсли Энн. — Мать всегда называла ее полным именем, когда хотела сделать замечание.

— О, мам!

— И не мамкай. Ты спросила моего совета.

— А в длинном я похожа на старую деву.

— Неизвестно, кого ты там можешь встретить. Если будешь носить такие короткие платья, никто не возьмет тебя замуж.

Уэсли рассмеялась:

— Я иду туда не для того, чтобы найти мужа. Я иду, потому что ты меня уговорила.

— Я только произнесла слово «неизвестно».

Они собирались на ежегодный благотворительный бал в помощь больнице, где мать Уэсли проработала двадцать лет, пока пять лет назад не вышла на пенсию. В этой же самой больнице Майкл был сейчас главным ординатором. Уэсли просто обязана надеть мини. Все лето она наматывала километры на беговой дорожке вдоль озера и теперь выглядела еще стройнее, чем раньше. Она ему покажет! И его терапевтической подружке тоже.

Уэсли подозревала, что мать все понимает, просто ничего не говорит. Не было такой уж необходимости идти на бал: великое множество приятелей Клары с удовольствием составили бы ей компанию. Отец придерживался строгого правила: никаких мероприятий, куда надо надевать смокинг или где придется танцевать; и мать за многие годы научилась выходить из положения, приглашая с собой друзей.

Клара нарушила молчание:

— Майкл придет со своей подругой.

— Я знаю, — сказала Уэсли, натягивая прозрачные черные колготки.

— И ты считаешь, что такое платье годится?

— Годится для Майкла?

Мать не ответила.

— Мам, я хочу надеть это платье. Оно мне идет, и мне наплевать, что подумает Майкл или кто-то там еще.

— Ладно. — Клара пожала плечами и вышла из комнаты дочери.

Уэсли влезла в крохотное платье, облепившее тело, словно пищевая пленка. Девушка повертелась перед зеркалом: совсем неплохо, а ведь ей вот-вот стукнет тридцать. Она знала, что удивила мать своей строптивостью. Ну что ж, ей придется привыкать. Уэсли и сама удивилась. Но приятно. Она видела, что меняется, становится смелее, увереннее в себе, и ей это нравилось.

Появление Уэсли и Клары Данстер в бальном зале отеля «Дрейк» на Великолепной миле произвело настоящий фурор. Сходство между двумя высокими, стройными женщинами было поразительным. Они хихикали, как подружки, хотя все понимали, что это мать и дочь. Младшая выглядела просто и элегантно в коротком облегающем платье и черных замшевых босоножках, отчего казалась еще сантиметров на семь выше. Она стянула волосы в пучок у основания шеи, выставляя напоказ бриллиантовые сережки-гвоздики. Старшая горделиво держала голову с уложенными в прическу седыми волосами и была одета в серый шелковый брючный костюм и серебристые туфли на высоких каблуках. Изумительное бриллиантовое колье дополняло наряд.

— Миссис Данстер! — Их подошел поприветствовать председатель Общества друзей больницы.