Маша для медведя - Наталья Шумак

-Тс-с-с. Не разбуди!

Гризли, прислонясь спиной к обшитой дерматином двери, смотрел на Полежаеву. Без пугающей страсти, без жадности, без плохо скрываемого желания наброситься. С едва обозначенной улыбкой, которая ему отчаянно не шла. Выражение грустной нежности на морде лишало Макса привычного ореола вожака стаи хищников.

-Как меня нашел?

Спросила Полежаева, начиная нервничать.

-Дел куча.

-Я серьезно.

-И я.

-Просто шпионские страсти. Какие-то.

Макс опять отмахнулся ладонью. Дескать, ерунду городишь детка, чепухой интересуешься.

-Надолго тут застряла?

-А что?

Он подмигнул. Дубленка расстегнута. Шапки, естественно, не имеется.

-Дело есть.

-Не верю.

-Правильно. Надолго здесь окопалась?

-Маму надо дождаться.

-А потом?

-Потом домой.

-Нет. Потом со мной.

-Что?

-Потом едем со мной.

-Нет.

-?

-Нет.

Макс взялся объяснять с напускной ленцой, как бы, между прочим. Выражение лица враз переменилось. Теперь он выглядел он хитрым тигром, доверчивую овечку уговаривающим подойти к ручью, попить водички.

-Не дрейфь. Я не один.

-?

-Внизу в машине Мишка. Гарантом твоей полной безопасности. Трахнуть тебя у него на глазах? Затея провальная. Чего морщишься?

Маша вздохнула, постучала пальцем по выпуклой груди Крутого Пацана.

-Что за выражения, сэр? Слушать противно.

-Стоп. Какое слово заменить?

-Пошевели извилиной.

-Трахнуть?

-...

-Отыметь? Более прилично звучит? Нравится?

Макс хмыкнул самодовольно. Маша молчала неодобрительно.

-...

Зверев продолжал шутить.

-Отыметь тебя на глазах у Мишки невозможно. Придется пристрелить юриста заранее. Иначе единственный друг мне глотку перегрызет. И не поморщится, сволочь. Ты его околдовала, не иначе. Но на Бурова у меня рука не поднимется. Значит?

Маша не удержалась от глупого смешка. Макс подмигнул и добавил.

-Похож я на самоубийцу?

-Ни капли.

-Верно. Так что, давай, собирайся. Как мама явится, чапай к нам. Мы внизу подождем.

-А зачем я тебе, вернее вам, понадобилась?

-Елки зеленые. Новый Год ведь. А с тобой мы его не отмечали.

-Ты меня поздравлял.

Упрямо возразила Полежаева.

-По телефону не в счет. Это фигня. Поздравлять надо... вживую.

Лицо у него опять переменилось. Явившееся откровенно плотоядное выражение Машу почему-то успокоило. Крыша у нее едет, не иначе.

-И не говори.

-Мы внизу ждем.

-Заметано.

-Ой, портниха!

Хмыкнул Макс и подмигнул. Стрелка на приборе-измерителе Машиного настроения подскочила вверх. Ура. Макс добавил многозначительно.

-Кроме того, есть еще один повод.

-Какой?

-Всему свое время. Узнаешь. Может и не сегодня. Я еще не решил.

-Есть чем похвастаться?

-...

Мама появилась через полчаса. Готовая к вылету из родного гнезда дочь встретила ее в прихожей. Добытая на молочной кухне сумка с бутылочками ацилакта - мерзкого на вкус и очень полезного детского кефирчика - сиротливо звякнула, опущенная на пол. Тут же рядом шлепнулся застиранный, вытертый пакет, с портретом красотки, утратившей всю свою привлекательность. Белый батон вывалился наружу. Маша подняла покупки, поволокла на кухню. Достала две буханки хлеба и три булочки, не сдержалась, скомкала, швырнула в мусорное ведро пакет. Мыть тару, чтобы использовать ее снова и снова! Бедная мама. А хлеб? Куда столько? Можно подумать, что народу полный дом! Неужели все это кормящая мама собралась сожрать одна? Вернулась в прихожую. Леночка, все еще одетая, посмотрела на дочь, вздохнула грустно.

-Торопишься?

-Угу. Меня ждут.

-Я понимаю. Старый Новый Год. Отмечаешь где-нибудь?

-Вроде того. Брат спит. Вел себя прекрасно.

Леночка стала разоблачаться, с усилием, со стонами. Стянула жилетку, кофту. Бросила в зеркало тоскливый взгляд. Свирепо дергая, затянула аптечной черной резинкой волосы в хвост. Спросила у дочери.

-Геннадий не звонил?

В мамином голосе была надежда, сама себя обманывающая, неискренняя на двести процентов. Маша сдержалась, не позволила себе проболтаться, съязвить, поделиться правдой о моральном облике отчима. Ни к чему. Сейчас, точно ни к чему. С дедом надо посоветоваться. Чтобы дров не наломать.

-Никто не звонил. Мне, в самом деле, пора. Я бегу. Загляну через день. Если что раньше нужно, набери мне. Дед укатил в Москву. Я одна.

Мама вздохнула. Дочь попрощалась, ныряя в дверной проем.

-Ну, пока!

-До свидания, Маруся.

Унылая глубина в Леночкином взгляде была затягивающей, отвратительной, холодной. Маша предпочла отвести взгляд, чтобы не тонуть в чужой беде. Ей было стыдно за побег. Но остаться рядом с мамой, мучительно ожидающей возвращения законного супруга? (Козел! Козел! Козел!) Ни за что! Это, в самом деле, выше Полежаевских сил. Так она решила, прыгая по ступенькам вниз. Навстречу поднималась соседка, та самая, с которой часто и помногу общалась Леночка. Голос у нее был громким, но мелодичным.

-К маме приходила? Вот и умничка. Не бросай ее. Ей и так не сладко.

-Здравствуйте, тетя Дуся. Кошаки живы?

Вежливо поздоровалась Маша. Но надолго притормаживать для беседы на площадке не стала. Поскакала дальше, к выходу. Не очень то и слушая долетающий сверху ответ.

-Они замечательно себя чувствуют. Только Варька окончательно оглохла.

Медведи самым пошлым образом дрыхли в машине. Опустили сиденья и выпали из реальности: посапывая под сладострастное бормотание саксофона. Маша постучала по стеклу. Раз. Другой.

-Ау! Подъем!

Наконец, Мишка зашевелился, потер глаза кулаками. Обрадовался. Открыл дверцу. Чуть опухшая физиономия выдавала хронический недосып. Некоторым представителям сильной половины человечества небритость идет. Не зря у актеров и певцов она входит в моду чуть не каждый сезон. Увы, этот стиль не для Бурова. Рыжая коротенькая щетина делала его смешным и неопрятным. Эдакий плюшевый медвежонок с помойки, весь в пыли и мусоре.

-Привет.

-Привет!

К тому же под глазом у юриста каким-то мастером мордобоя был нарисован дивный синяк на пол щеки. Буров, заметив Машино удивление, мило застеснялся того, как выглядит. Потрогал фиолетовое пятно пальцем. Пожал плечами. Дескать, картина ужасная, понимаю. Вздохнул. Маша поинтересовалась, устраиваясь на переднем сиденье.

-Это тебя друг-гангстер оприходовал?

Задавая вопрос, она, само собой, покосилась на водителя, не подающего признаков пробуждения. Буров возмутился.

-Чего?

-Кто тебе личность разукрасил?

-Не скажу.

-А что так? Стыдишься?

-Имею право молчать. Конституционное, между прочим.

-Беда с вами, законниками. Словечко в простоте не брякнете.

Завозился второй медведь. Зевнул. Не открывая глаз, влез в разговор.

-Цыц.

Протянул лапу, взял Машу за карман дубленки.

-Наклонись, поцелуемся.

Постольку поскольку пылкие объятия и страстные лобызания в планы девушки не входили, она начала вырываться, лупить по вражеской руке, сердито приговаривая.

-Фиг тебе. Фиг тебе!

Мишка, верный друг-защитник, не смолчал, провозгласил строго, втискиваясь между передними сиденьями и грозя кулаком.

-Кегли прочь от юного создания. А то оно сбежит. А я мечтаю культурно пообщаться. Не с тобой же мне о смысле жизни разговаривать. Ну?

Макс карман девушки отпустил. Поднял сиденье. Помял свою морду. Демонстративно зажмурился. Пробурчал вредным тоном.

-Ладно, ладно. Я тоже умею быть противным.

И тронул машину с места! Полежаева взвизгнула. Мишка попросил тревожно.

-Хорош. Не надо!

Макс выруливал от подъезда, задом, по-прежнему не открывая глаз. Буров продолжал настаивать.

-Хватит. Потом выделываться будешь, в гордом одиночестве. Мы с Машей молоды и прекрасны. Вся жизнь впереди. Я тебя умоляю! Маш, не молчи. Он твоей просьбы дожидается, гад!

-Думаешь?

-Уверен!

Полежаева потянулась вперед. Ухватила водителя за ухо. Дернула не больно, но чувствительно. Макс только хмыкнул. Он разворачивался на площадке возле дома, по-прежнему вслепую. Вырулил на улицу. Не в поток, конечно, на почти пустую дорогу. Но! Слева самосвал пер посредине. Ему так было удобно. Впереди ехал "жигуленок". Аварии не миновать. Ладно, они двое с Мишкой, сами виноваты, раз общаются с упертым психом. Но другие люди то при чем? Маша решила сдаться. Была, не была. Придется играть по правилам этого чудовища. Проворковала сладко и нежно. Хотя под слоем джема в голосе угадывалась горчица.

-Макс, прошу, прекрати. Я существо трусливое до невозможности. Мне очень страшно. Очень! Ну? Пожалуйста!

-О-кей!

Мгновенно согласился антигерой. Распахнул глаза, вывернул руль, избегая столкновения с наглой тушей самосвала, покосился на Машу, довольный до неприличия. Как же - на своем настоял. Чем не умница.

-Макс, милый, тебе хоть один камикадзе говорит правду? Хоть иногда? А?

Опечаленная событиями последних пяти минут, Полежаева не удержалась от ехидства. Пока гризли молчал - то ли информацию переваривал, то ли пренебрегал явной подначкой. Мишка разродился комментариями.