Иду на свет - Мария Анатольевна Акулова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данила перебил, явно реализуя одну из главных мечт Щетинского. Всё внимание — только ему. И пофиг, что взгляд Чернова блестит при этом совсем не дружелюбно…
Игнорируя слова Данилы, Игнат продолжает:
— Мы сливаем дело, вы берете нас на подряд по ССК…
После того, как то самое предложение озвучивается, в комнате снова повисает тишина. Данила смотрит на Игната. Тот в ответ. Настроение больше ни разу не радостное.
И пусть Данила давно знал, что у практики Игната дела — не особо, но наглость посетителя поразила.
Это не то, чтобы огромная тайна в кругу тех, кто в теме. Отношения младших Щетинских с другими партнерами Лексы построены на выгоде, и последние не готовы компенсировать своими успехами систематические провалы человека, на которого однажды поставили. Ума хватало понимать, к чему всё идет: ещё немного и Лекса отторгнет «официальных» Щетинских, которым самим подняться будет сложно. Игнат этого боится.
Игнат правда ставил на то, что получит крупного клиента и выдохнет.
Игнат на это все силы бросил…
А тут Данила, который взял первую, не напрягаясь. Который и апелляцию возьмет. И в Вышке отстоит.
Который, на самом деле, постепенно расширит свой штат, если это понадобится.
Который вечно портит Игнату Щетинскому малину…
— Ты сторону свою предупредил, что сливать их идешь? — На вопрос Данилы можно не отвечать. Игната снова перекашивает. — Хотя подожди. Не важно. Нет, Игнат. Твое предложение меня не интересует. А если совсем серьезно — то пошел ты нахер из моего кабинета со своим предложением.
Игнат фыркает, смотрит вдаль над плечом Данилы.
— Ты так заебал своей святостью, Дань… Так заебал…
Произносит тягуче, задумчиво…
Сам же улыбается, смотрит в лицо Данилы…
— Строишь из себя… Думаешь, вокруг сплошняком имбецилы. А ты мне другое скажи. Сладко тебе святую девочку-то трахать? Ай-ай-ай ведь, Дань… Ну ай-ай-ай же… Отец, когда при себе тебя держал, не знал, что член в его маленькую принцессу загонять-то будешь… И, как я понимаю, за это тебе не стыдно.
* * *Санта решила не откладывать в долгий ящик то, что неизбежно предстояло сделать. Они с Данилой договорились, что Щетинская работает в Веритас до конца зимы. И об этом ей надо было начать потихоньку сообщать.
Сегодня она набралась смелости и поговорила с Александром — своим непосредственным куратором. Видеть в его взгляде искреннее сожаление и немного непонимание, почему она вот так решила, было не приятно, как могло бы, а больно.
Но о том, как события развиваются сейчас, Санта не жалела.
Ей неловко было даже из-за того, что кольцо своё носит не постоянно, а когда они с Данилой наедине.
Скрываться — путь не на свет, а в глухой тупик. Им пора разворачиваться. И если всё будет хорошо, пройдет какое-то время, в свой Веритас она вернется. Просто уже в новом статусе. Просто уже в открытую.
Просто не потеряв при этом Данилу, за которого держаться стоит куда сильнее, чем за организованное им теплое местечко.
Но осознание правильности не отменяло грусти.
Санту чуть крыло ею. Чтобы проветриться и вернуться в рабочий режим после не самого легкого разговора, она решила спуститься в одну из кофеен рядом с БЦ.
Успела набросить на плечи пальто и подойти к лифтам, когда услышала довольно громкое:
— Санта!!!
Вздрогнула, оглянулась. Увидела, что зовет Тома. Она уперлась в стойку и судя по виду — окликнула уже не впервые.
Перед ней Санте тоже было чуть стыдно. Она попросила Александра никому не говорить. Уточнила, что знает только Данила Андреевич. А от мысли, что разговор с людьми, с которыми успела довольно крепко заобщаться, ещё предстоит — унывала сильней.
Но сейчас не время, поэтому расправила плечи, повернулась на каблуках… Их же цокотом сопровождалось её проходка в сторону рецепции.
И вроде бы сколько тут идти? Не больше десяти шагов, но где-то на пятом черт её дергает повернуть голову и поймать взглядом фигуру мужчины.
Видеть Игната в Веритас — то же самое, что повстречать пришельца.
Санта в один миг понимает, что к этому не готова.
Ноги врастают в пол, сердце подскакивает к горлу. Её будто по рукам и ногам сковывает. А в голове — полный сумбур.
Зачем пришел? Что тут забыл? Откуда идет? Почему потирает скулу? Почему она красная…
Предположение выходит из Санты дрожью… Взгляд скользит дальше — туда, где вот только сейчас с хлопком закрывается дверь кабинета Данилы…
Потом Санта снова переводит взгляд на лицо Игната. Который замечает её с небольшим опозданием.
Его шаг замедляется, он смотрит с ухмылкой, которая ускоряет взбесившееся сердце… Санта уговаривает себя же, что это не страх — удивление. Стоит и смотрит, как к ней приближается брат…
Будто приторможенная опускает взгляд, когда на локоть ложатся его пальцы, сжимают больно. Он подталкивает её чуть в сторону. Чтобы вроде как не посреди холла.
Она же, как тупая овца, подчиняется. Смотрит на длинные холодные пальцы, чье касание даже отдаленно не пахнет деликатность.
Думает, что он не утруждал себя приветствием, но очевидно узнал.
Думает, что и сама ничего, кроме отрицательных эмоций, при его виде не испытала. А ещё острое желание, чтобы вот сейчас рядом не оказалось Али. Тем более, Данилы.
Взгляд непроизвольно снова летит вверх — на лицо. Скулу. Она правда красная.
Потом в глаза — которые смотрят вроде как пренебрежительно. Вроде как улыбаются. Но от него веет агрессией.
— Не надо меня трогать.
Санта говорит первой. Гордится тем, что голос не дрожит. Впрочем, как и взгляд.
Игнат отвечать не торопится. Смотрит всё так же — сверху. Ждет, наверное, что она под этим взглядом сморщится изюминой.
— Стоишь посреди коридора. Рот раззявила. Глядишь, муха влетит.
