Грешные игры джентльмена - Джиллиан Хантер

– Правда?

Она так и не оторвала лицо от его плеча.

– Прошедшая ночь была ужасной, – прошептала она.

– А-а, ты об этом. – Стало быть, она говорит об инциденте в саду.

Вероятно, спрашивает себя сейчас, что за дикаря она выбрала себе в любовники.

– Все уже позади. Я поговорил с Эммой. Она о тебе очень высокого мнения.

– Просто обними меня.

Боскасл нахмурился.

– Но я уже обнимаю тебя, – заметил он.

– Обними крепче, – сдавленным голосом промолвила Элоиза.

– Отныне тебе не придется доставлять удовольствие кому-либо, кроме себя, – снисходительным тоном проговорил Боскасл. – Ну разве что мне. И отныне я буду обо всем заботиться.

– Обещаешь?

Дрейк отечески поцеловал Элоизу в макушку.

– Конечно, – шепнул он.

– Мне нужно объяснить тебе кое-что, – произнесла она.

– А твои признания не могут подождать часок-другой? – спросил он. – Просто сейчас я немного занят.

И, повернув Элоизу на спину, Боскасл стал рассматривать ее обнаженное тело с видом победителя, который осматривает свою добычу. Когда рядом была Элоиза, Дрейк даже думать ни о чем не мог. Впрочем, когда ее не было рядом, он тоже был не в ладах с рассудком, который снова и снова возвращал его к мыслям об Элоизе.

«Мне нужна эта женщина!»

Когда минувшим вечером Боскасл увидел ее у пруда с Перси Чапменом, он испытал такое яростное желание прийти ей на помощь, какого не испытывал никогда в жизни.

– Мне захотелось убить Перси голыми руками, – задумчиво промолвил Дрейк. – Если бы Девон с Домиником не оказались рядом и если бы ты не наблюдала за происходящим, у Перси не осталось бы шансов выйти живым из этой переделки.

– Если бы я не была знакома с тобой раньше, – тихо проговорила Элоиза, открывая глаза, чтобы посмотреть на Дрейка, – то я бы тебя испугалась. Ты производил устрашающее впечатление.

Его глаза сверкнули в полумраке.

– Но сейчас-то ты меня не боишься?

– Нет.

И снова Дрейк отметил про себя, что в Элоизе Гудвин его привлекает не столько невинность или неопытность, сколько ее понимание того, кто он такой. Он никогда не строил из себя святошу, но в то же время не был и самым большим грешником на свете. Да, у него дьявольский темперамент, он склонен предаваться мрачному отчаянию. И поэтому он хочет, чтобы Элоиза с самого начала это поняла.

– Так ты решила что-нибудь? – спросил он хриплым голосом.

– Ты, наверное, знаешь, что в глубине души у меня никогда не было ни малейших сомнений.

– Ну вот, наконец-то, – прошептал он. – Прими меня… Доверься мне. Постарайся немного расслабиться, – сказал Дрейк. – Я знаю, что сначала будет немного больно, но боль не будет длиться вечность.

Вечность…

Его нежные сильные руки ласкали ее, удерживали, когда Элоиза невольно пыталась отодвинуться от ритмично пробивающегося в ее нутро члена, и отпускали, когда она льнула к нему, сливаясь с ним в одно целое, подчиняясь его ритму. Он отдавал ей всего себя, а она стремилась во всем походить на него. Может ли такое быть? Наверное… Во всяком случае, Дрейку казалось, что они заняты самым естественным делом на свете. Подумать только, он знает Элоизу совсем недавно, а ощущения, которые она ему дарила, были для него новыми и неожиданными.

Неистовый, очень сексуальный, Дрейк Боскасл хотел, чтобы Элоиза принимала его таким, какой он есть, и она с самого начала поняла это. Она отдалась ему, разглядев в Дрейке то, чего он сам, может быть, не видел.

Итак, теперь она принадлежит ему. Элоиза не могла противиться тому чувству, которое испытывала к Дрейку. Да и ее тело не могло сопротивляться тому желанию, которое он в ней возбуждал. Их соитие оказалось еще более прекрасным и страстным, возвышенным и земным одновременно, чем она могла предположить.

Странно, что она смогла принять его в себя. При первом проникновении Элоизе казалось, что ее лоно порвется от его натиска, а теперь осталась лишь слабая боль, на которую можно было и внимания не обращать. Элоиза осторожно погладила его спину. В ответ Дрейк еще глубже проник в нее, зарычав от страсти.

Ведомая инстинктом, Элоиза двигалась под Дрейком, уступая ему все больше и больше места в своем лоне. Толчки становились все сильнее, Дрейк дрожал, а Элоиза застонала от разливающемуся по ее телу теплу, от которого ее кровь, казалось, закипает.

– Я мог бы умереть, находясь в тебе, – задыхаясь, хрипло проговорил он. – Мог бы…

Окружающий мир перестал для них существовать. Исчезли свет и тьма, оставались лишь бешеная любовная пляска да огонь, который плавил их тела, обжигая кожу и нутро, и привел наконец к мощному взрыву…

Тело Элоизы больше не принадлежало ей, однако это не слишком радовало ее. Дрейк – ее покровитель. Любовник. Не о такой жизни она прежде мечтала. Но кто бы мог подумать, что, разумная и рассудительная, она так сильно полюбит?

Знает ли он об этом? Ожидает ли такого поворота? Что, интересно, он потребует от нее как любовницы? Любовницы… Чувство печали затмевало то приятное тепло, которое охватывало ее тело. Любить Дрейка Боскасла Элоизе нравилось, а вот роль, которую она согласилась играть, не была ей по нраву. Впрочем, выбор она сделала сама.

Оторвавшись от теплого тела Элоизы, Дрейк приподнялся и улыбнулся ей. Его сердце постепенно успокаивалось.

– Что ж, мисс Гудвин, – промолвил он, слегка поцеловав ее, – я очень рад, что мне не пришлось ждать до утра. – Перекатившись на спину, он оглядел крохотную комнатенку. – Хотя я и не слишком доволен тем, что мы провели нашу первую ночь здесь. Где бы ты хотела жить?

Элоиза приподнялась на локтях.

– Об этом я не думала, – спокойно проговорила она.

Дрейк оценивающе посмотрел на нее.

– Прошу тебя подумать об этом немедленно, – сказал он. – Я хочу, чтобы у нас было место, где мы сможем встречаться наедине…

– Мне известно, что делают любовницы, – прошептала Элоиза, обводя глазами его тело.

Рассмеявшись, Боскасл приподнялся, чтобы взглянуть на нее.

– А что заставило тебя сказать «да»? – спросил он. – Не мое ли героическое поведение в саду? Если тебе так нравится смотреть на то, как я топлю в пруду разных идиотов, я мог бы делать это постоянно. В Лондоне их хватает.

Положив голову ему на плечо, Элоиза улыбнулась.

– Не пытаешься ли ты убедить меня не влюбляться в тебя? – спросила Элоиза.

Его рука скользнула ей на плечо.

– Нет, дьявол побери! Если хочешь, люби меня.

– Думаю, останавливаться уже слишком поздно, – сухо промолвила Элоиза.

Дрейк нежно улыбнулся, его пальцы сильнее сжали ее плечо. Она думает, что любит его. Надо послушаться голоса разума и не допустить этого, дать ей понять, что его это не волнует.