Маршал Рыбалко - Семен Мельников

В тот же день в приказе Верховного Главнокомандующего доблестным освободителям Петрокова была объявлена благодарность. В их честь в Москве прогремели двадцать залпов артиллерийского салюта.

Войска нашей армии, громя и преследуя противника, стремительно продвигались в бреславльском направлении. И вдруг, в самый разгар боев, мы получили в ночь на 21 января приказ командующего фронтом: изменить направление наступления, повернуть армию с севера на юг, в обход Силезии, нанести удар в общем направлении на Оппельн.

Почему комфронта принял такое решение, было понятно. Силезский промышленный район — вторая после Рура военно-промышленная база гитлеровского рейха. Для его удержания немецко-фашистское командование сосредоточило здесь стотысячную группировку. Перед войсками 1-го Украинского фронта встала задача разгромить ее, причем так, чтобы не допустить разрушения расположенных в Силезии заводов, фабрик и шахт и

любой ценой сохранить их для польского народа. Но для командующего танковой армией такой крутой поворот в процессе боев, ведущихся в другом направлении, явился задачей, сопряженной с огромными трудностями.

И все же Рыбалко сумел выполнить приказ ком-фронта. Совершив поворот на 90 градусов вдоль восточного берега Одера, войска армии стали развивать наступление.

Вспоминая об этом сложнейшем марше-маневре, маршал Конев писал:

«Не могу не отдать должного Павлу Семеновичу Рыбалко: обладая большим опытом маневренных действий, он и на этот раз сманеврировал с предельной быстротой и четкостью и, не теряя ни одного часа, пошел с боями на юг» 20.

Действительно, танковые соединения шли с боями в таком напористом темпе, что противник не успевал даже минировать дороги, в панике разбегаясь в придорожные леса. Однако на всем пути нашего следования гитлеровское командование объединяло эти разрозненные части в так называемые боевые группы, вполне способные оказывать нам упорное сопротивление. Состояли они из 500, 700, а то и более солдат, которыми командовали опытные боевые офицеры. Только чрезвычайно высокий темп нашего наступления помогал разгрому этих боевых групп.

23 января 3-я гвардейская танковая армия стремительным ударом овладела Оппельном.

Оппельн стоит на Одере — последней крупной водной преграде на пути к столице Германии. Гитлеровское командование создало на этом рубеже мощные оборонительные сооружения. Западный берег реки был насыщен железобетонными надолбами, перепоясан траншеями, ходами сообщения. Сюда же было стянуто большое количество танков, самоходных орудий, артиллерии мощных калибров, в том числе и дальнобойные орудия, врытые в землю. Но наши гвардейцы уже подсчитывали километры, которые им осталось пройти до фашистской столицы, и отдавали все силы тому, чтобы сокрушить эти преграды.

Мне особенно запомнились решительные действия мотострелкового батальона под командованием майора П. М. Беляева.

Не стану описывать подробности. Скажу лишь, что в результате искусного маневра и предпринятой Беляевым смелой ночной атаки его батальон сломил сопротивление врага и, ворвавшись в Оппельн, продолжал вести бой до подхода основных сил нашей и 21-й общевойсковой армий.

Петр Михайлович Беляев родом из Ивановской области. Немолодой уже человек, отец шестерых детей, он был мужественным, решительным и распорядительным командиром. Личной отвагой увлекал своих солдат и офицеров на подвиги, и они были готовы идти за майором, что называется, в огонь и воду. За умелое руководство боевыми действиями батальона П. М. Беляев заслужил шесть наград Родины, а в конце войны был удостоен звания Героя Советского Союза.

Войскам армии Рыбалко освободившим Оппельн, приказом Верховного Главнокомандующего была объявлена благодарность.

Тем временем мы приступили к форсированию Одера. Одним из первых через него с ходу переправился мотострелковый батальон капитана Н. И. Горюшкина. По призыву комбата переправу возглавили коммунисты. Гитлеровцы, освещавшие реку ракетами, заметили советских бойцов и открыли огонь. Но это не остановило мотострёлков. Они преодолели Одер и, уничтожая гранатами огневые точки врага, захватили плацдарм на западном берегу реки. Оправившись от шока, фашисты подтянули подкрепления и ринулись в контратаку. Батальон Горюшкина стойко отразил их яростный натиск и удержал захваченный плацдарм, чем обеспечил переправу остальных сил армии.

...В результате смелого обходного маневра 3-й гвардейской танковой армии и решительного наступления общевойсковых армий 1-го Украинского фронта для Польского государства была сохранена крупнейшая индустриальная база. Стотысячная группировка гитлеровцев понесла огромные потери. Как отмечает в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза И. С. Конев, главный удар противнику нанесли, принудив его выйти на открытую местность, танкисты Рыбалко и взаимодействовавшие с ними части 60-й армии генерала П. А. Курочкина.

Сандомирско-Силезская операция, осуществленная войсками 1-го Украинского фронта, длилась 23 дня. За

это время наша армия прошла с боями, без отдыха, сотни километров, освобождая польские города и сельские населенные пункты от фашистских душегубов. Мы нанесли врагу большой урон.

Потери были и у нас. В том числе и среди командного состава. В бою под городом Николаи погиб командующий артиллерией армии Николай Александрович Оганесян. Мужественный человек, он постоянно находился в боевых порядках артиллеристов, разумно и квалифицированно руководил их действиями в самой сложной обстановке. Как известно, по приказу наркома обороны командующие артиллерией были введены в состав военных советов армий. В лице генерала Оганесяна мы потеряли не только командующего артиллерией, но и члена Военного совета.

Павел Семенович был очень удручен его гибелью. К Николаю Александровичу он относился как к верному боевому товарищу, ценил его ум, обширные знания артиллерийского дела, считался с его мнением, всецело полагался на принятые им в боевой обстановке решения.

— Вот, говорят, что на войне привыкаешь к смертям, а я все не могу привыкнуть к тому, что Николая Александровича уже нет с нами...— не раз говорил мне Павел Семенович.

В начале февраля войска армии, совершив 250-километровый марш из района Рыбник, Николаи в район Валау, Штейнау, что севернее Бреслау (ныне — Вроцлав), вышли на правый фланг 1-го Украинского фронта и включились в боевые действия Нижне-Силезской операции.

В районе местечка Оссих особенно отличилась 52-я гвардейская танковая бригада. Стремительным броском через единственный сохранившийся в этой местности мостик она ворвалась в глубину вражеской обороны и тем обеспечила ввод в прорыв остальных сил 6-го гвардейского танкового корпуса и всей армии.

Когда наши танковые корпуса после ожесточенных боев овладели городом Бунцлау, командующий фронтом принял решение снова повернуть 3-ю гвардейскую танковую армию на другое направление. Это диктовалось необходимостью завершить окружение противника под Бреслау и сломить сопротивление вражеских соединений, противостоящих 5-й гвардейской и 6-й армиям.

— Я знаю, Павел Семенович, вашу способность к молниеносному маневру и надеюсь на вас,— сказал в заключение Конев.

Совершив стремительный бросок из Бунцлау, тан-кнсты-гвардейцы уже через день появились западнее Бреслау, что было полной неожиданностью для противника. Нанеся с ходу сокрушительный удар по его флангам, мы помогли нашим общевойсковым армиям осуществить полное окружение этой крупнейшей на Одере крепости. Одновременно часть сил армии отразила все попытки 8-й танковой дивизии противника пробиться к осажденным.

Успешно решив эти важные задачи, 3-я гвардейская танковая вновь делает разворот и начинает движение па запад, сосредоточиваясь для наступления на гёрлиц-ком направлении...

Уже первые дни боев на территории Германии поставили перед нами серьезные проблемы. Среди них особое место занимало отношение к немецкому населению. В каждом городе или населенном пункте не тронутые войной аккуратные домики, виллы, фермы пробуждали у наших воинов воспоминания о разрушенных, сожженных родных городах и селах, и они, пылая ненавистью, жаждали сполна расплатиться с фашистами за все их злодеяния. Военный совет обратил внимание командного и политического состава на необходимость разъяснять войскам, что наш противник — это гитлеровская армия, а не мирное население, которому мы несем освобождение от фашистской тирании. Мы пришли в логово фашистского зверя не грабить и разрушать жилища мирных немцев, а для того, чтобы уничтожить гитлеровскую клику. Но многие местные жители, обманутые геб-бельсовскон пропагандой, утверждавшей, что большевики истребят или угонят всех немцев в Сибирь, убегали на запад, скрывались в лесах, прятались в подвалах и подземельях.