Не дразните бультерьера (Час тигра) - Михаил Зайцев

- Да ладно, я ж не так, я ж за бабки.

- Все равно - спасибо. Ты даже представить себе не можешь, как мне помог, правда...

Я попрощался с люмпеном за рулем "Волги" возле совершенно незнакомого мне дома на Алтуфьевском. Непосредственно к дому, где, согласно придуманной мною наспех легенде, проживает бабник-инвалид с тремя извилинами, машина не подъезжала, остановилась по моей просьбе на обочине шоссе.

- Напрямки через газон быстрее, чем меж помоек петлять, бывай, друг.

Я поправил лямку на плече, пристроил баул, в который запихнул еще и пакет с адской машиной, поудобнее у бедра и поковылял к чужому дому.

К шоссе, к Алтуфьевскому, я вернулся через десять минут, дал время фанату "Волги" укатить подальше. Вернулся и поймал другую тачку, на сей раз "Жигули" шестой модели. Поймал и поехал к другому шоссе, к подмосковному.

Водитель "Жигулей" оказался тоже примерно моего возраста и тоже разговорчивый, что на этот раз меня ничуть не обрадовало, ибо отпала надобность искать человека, который поможет купить необходимое. Кстати, мне исключительно повезло купить все сразу и быстро, я-то думал, что придется менять частных извозчиков одного за другим, пока попадется ушлый пройдоха, способный достать все и всегда, или хотя бы шофер, у которого спит дома маленький мальчик, переросший некоторое количество детской одежды, а потом автовладелец, готовый продать секонд-хенд пацана-подростка. Между прочим, женскую сумочку и косметику я вообще и не мечтал купить. Повезло.

Трепаться с водителем "Жигулей" было лень, однако пришлось. И пришлось немало постараться, дабы правая рука все время оставалась в кармане, и это выглядело естественно - "светить" культю, то есть "особую примету", лишний раз не стоило. Я держал несуществующую кисть в кармане и лениво беседовал с болтуном за баранкой о литературе. Владелец "шестерки" происходил из обнищавшей в результате реформ технической интеллигенции и, как и многие техноинтеллигенты, баловался на досуге чтением фантастики.

- Нет, вы не правы, - в который уж раз горячился "фантаст", - нет, вы опять не правы! И Лукьяненко ваш, и ваш Прошкин в подметки не годятся братьям Стругацким!

- Помилуйте, с чего это вдруг они "мои"? Я назвал наобум фамилии молодых авторов и... И, будьте любезны, затормозите вон там. Видите, деревушка? У околицы остановитесь, будьте так добры. Пройдусь, пожалуй, немного, воздухом подышу. Здесь, за городом, воздух прямо-таки дивный, чудо, что за воздух. Однако как быстро за разговорами мы с вами приехали, жаль, доспорить не успели.

- Простите мое любопытство, но все же я спрошу: что, простите, понадобилось вам, человеку интеллигентному и образованному, да этом шоссе, где поселились нувориши, жлобы и воры?

- Ах-ха-ха... Не выйдет из вас, товарищ дорогой, Шерлока Холмса! Вы не внимательны - я же прошу остановиться не возле коттеджного поселка, а на околице чудом уцелевшей деревеньки, так? Приятель у меня тут живет-тужит, между прочим, как и мы с вами, "из бывших". Вас новые времена столкнули на "большую дорогу" зарабатывать частным извозом, меня жизнь выкинула из конструкторского бюро, из-за кульмана в кресло приемщика фотоателье, а мой здешний приятель вообще безработный. Везу вот ему стопку книг и водку. Будем сегодня ночью с ним выпивать, смотреть на звезды да песенки Визбора мурлыкать.

Зря я помянул всуе Визбора, образованный извозчик еще с четверть часа не давал выйти из остановившейся машины, вспоминал слеты студенческой песни и корил Лешу с Гошей, сиречь Васильева и Иващенко, которые, по его мнению, променяли поэтику бардовской песни на коммерческую псевдопоэзию мюзикла "Норд-Ост"... Мда, тяжело общаться с замшелой интеллигенцией, право слово тяжело...

Наконец удалось попрощаться с читателем фантастики и обожателем бардовской песни, я не спеша топал по околице деревеньки и думал о том, что мне нынешней ночью повезло уже дважды... Нет, даже трижды - разжился вещичками, и оба шофера меня не узнали. Конечно, я старался остаться неузнанным, менял стиль поведения, речь, мимику, однако по телевидению мою руку и все остальное должны были показывать еще вчера во всех новостях, и это самое "все остальное", особенно хромота, весьма запоминающееся. Повезло, что водила "Волги" предпочитает заглядывать под юбки или под капот, а владелец "Жигулей", - в книгу, повезло, что оба не принадлежат к породе телеманов, очень повезло.

Тесные ботинки топтали грунт дорожки, протянувшейся параллельно асфальту шоссе. Луна светила в правый глаз, левый глаз то и дело слепили двоеточия фар, брехали вслед деревенские псы и суки из-за покосившихся плетней, я шел мимо деревни, обходил ее по краю и боялся. Я боялся собственного везения, будто древний язычник. Они, язычники, верили, мол, ежели случилось нечто хорошее, то обязательно должно произойти и что-то плохое. Обязательно должен появиться минус, дабы уравнять плюс...

О черт! Я споткнулся. Едва, блин, сумку не уронил. Черт их знает, моих похитителей, как они сварганили адскую машину, вдруг грохнул бы сейчас сумку и взорвался, вот посмеялись бы языческие боги. А впрочем, я не верю ни в языческих богов, ни в богов вообще. Я верю Будде, принцу Шакьямуни. Не в Будду, а именно Будде. Он не назвал себя богом, не обещал лучшей жизни и умер, отравившись грибами, поэтому я ему и верю...

Деревня осталась позади, далее изумрудное в свете луны поле, а еще дальше лес на обочине шоссе. Иду не спеша к лесу, дышу, воздух и правда здесь дивный, особенно по сравнению с затхлостью подземелья. И звезды видно, а в Москве ни фига, столичное небо бедное на звезды, в Москве "звездами" почему-то называют расфуфыренных дамочек и педерастического склада дядечек.

Дошел до леса. Жидковат лесок, но есть где спрятаться. Во-о-он там, к примеру, за кустиком затаюсь, и с дороги меня не заметят, а мне дорогу, то есть трассу, будет видно замечательно.

Затаился. Сел за кустиками, под деревом, подложив под задницу гнилую корягу, расслабился, замер. Я умею сидеть абсолютно неподвижно, будто скульптура. Снова в голову полезли мысли о везении - уселся в засаду на обочине, можно сказать, "правительственной трассы", и никому до меня нет дела. Никто не помешал занять позицию, идеальную для снайпера. И ничто бы не помешало установить заминированный плакат с похабным текстом, только захоти. А впрочем, в данном конкретном случае везение ни при чем, в данной ситуации на моей стороне извечное российское разгильдяйство. Подишь ты, те, кому поручено присматривать за трассой, кемарят сейчас в удобных креслах патрульных машин, или пиво пьют, или... Да ну их на фиг! Пусть спят, пьют, пусть делают чего хотят вместо того, что положено, мне думать еще и о них, только башку забивать...

Нет хуже - ждать и догонять. От себя добавлю - и убегать не здорово. Но все же хуже всего ждать. Я сидел в состоянии полусна, неподвижный, словно статуя уважаемому мною Будде, и ждал рассвета. Каждый день на рассвете денщик Герасимов везет по этому шоссе в город хозяина Арсения Игоревича. Мне известны марка генеральской машины, ее цвет и номера. Сознание почти уснуло, тело расслабилось и отдыхает, но глаза мри открыты, обзор дороги отличный, и, когда рассветет, когда покажется вдалеке искомая автомашина, в голове щелкнет воображаемый тумблер, и я начну действовать. Я похож на киборга в режиме ожидания и подзарядки аккумуляторов. Лишь одна, лишь следящая система активизирована, остальные ждут условного щелчка не существующего в реалиях тумблера. На мгновение мозг киборга нарушил заданный режим - мозг вспомнил модный роман, который читала Клара, а я проглядел по диагонали. Роман назывался "Смерть Ахиллеса", и сочинил его грузин с труднопроизносимой фамилией. Вспомнилось, как в самом начале романа автор заявляет, дескать, его супергерой по имени Эраст, только что вернувшийся с Японских островов, изучал, мол, "науку японских ниндзя" и утверждает, что главное в сей дисциплине "наука неподвижности". Помню, как герой Эраст забрался на карниз жилого дома и превратился, цитата: "в камень, воду, траву, растворился в ландшафте". Цитату помню наизусть и помню, как я недоумевал, скользя глазами по строчкам - разве на фасаде дома, на оконном карнизе растет трава и наличествует вода?

Воспоминания заставили улыбнуться. Улыбка быстро растаяла, и в сознании восстановился прежний режим ожидания.

Время спрессовалось и бежало быстрее обычного, мое субъективное время, конечно. Глаза фиксировали дорогу, в мозгу потухли огоньки мыслей, и вдруг в подкорке полыхнуло мощное пламя! А ежели я ошибся?! Что, если сегодняшнюю ночь генерал Арсений Игоревич и его, образно говоря, правая мускулистая рука Герасимов провели в каком-нибудь оперативном штабе? О да!

Таковое более чем возможно! Ведь вчера меня, то есть приманку, похитили! Опять же, образно говоря, вчера враг заглотил живца, и, следовательно, надо ожидать поклевки. Ожидает дальнейшего развития событий их генеральское благородие в загородной резиденции, похрапывая на батистовых простынях, или бдит над картой Москвы, глуша сон кофе? Вот бы знать, а? Выказывает Арсений Игоревич рвение или демонстрирует нарочитое спокойствие, мол, все идет по плану и нечего ломать установленный жизненный график, на фиг портить здоровье авралами?.. Помнится, приехав на мои смотрины, Арсений Игоревич, наплевав на срочность и архиважность, позволил себе и рыбалку, и в баньке расслабиться... Нет! Нет, бесполезно гадать. Сделаю-ка я вот что покараулю генеральскую машину до, скажем, 9-00, ну а ежели она не появится, то... Солнце еще далеко-далеко за горизонтом, луна, царица ночи, еще царствует в небе, и есть время придумать и продумать резервную схему оперативных мероприятий на тот случай, коли не суждено перехватить их благородие по дороге в столицу. Полусон отменяется, для мозговых извилин появилась работа.