Глаза ведьмы (СИ) - Шолох Юлия

А после развернулась и ушла, конечно, хлопнув дверью. Сашка за ней не побежал, но видно, всё произошедшее для него было как ведро холодной воды на голову. Дашка отвернулась, дав ему возможность спокойно уйти из комнаты. Можно было, конечно, позлорадствовать да наговорить достаточно гадостей, но ей не хотелось сейчас добивать лежачего. То, как обращалась с ним Симона, было отвратительно!

Хотя, кто его знает, что сделала бы на её месте Дашка. Может, вовсе убила бы обоих. Потом пожалела, конечно, но вначале руки-то бы распустила...

Она успела привести себя в порядок и позавтракать на кухне тем, что нашла в холодильнике и в шкафчиках. Стесняться Дашка не стала, взяла всё, что захотела. Она, знаете ли, в гости не напрашивалась и делать вид, будто скромный бесплотный дух, не собиралась.

Сашка вышел в коридор, который прекрасно просматривался из кухни, уже одетый и собранный, говорил по телефону.

– Я понял. Да, еду.

Он отключился и прошёл на кухню. Дашка как раз допивала кофе, а от тостов остались только крошки на тарелке.

– Даша.

Она так и застыла с кружкой в руке. Всё то мерзкое, что произошло совсем недавно, казалось, ничего не изменило. Вернее, он продолжал вести себя так, словно ничего не произошло. Ну, что с Дашкой он не церемонился, это понятно, но и сора с Симоной Сашку будто вовсе не задела. Будто безобразный утренний скандал не вызвал вообще никаких эмоций. Честно говоря, когда до прихода гостьи сорились они, он и то выглядел более настоящим.

– Мне нужно уйти.

На его лбу снова образовалась та самая, хорошо знакомая задумчивая складка. Ага, всё же что-то его беспокоит!

Сашка смотрел на неё, не отрываясь, несколько секунд, а потом сказал:

– Пообещай, что никуда не выйдешь из квартиры. Дверь никому не открывай. Если будут выламывать… – Он облизал губы. – Просто не выходи.

Вот тут-то уж Дашке стало страшно. Выламывать дверь? Сашка уже дошёл до коридора, взял сумку и отпирал замок. Она выскочила следом.

– Подожди! А ты куда?

– Я… мне нужно кое-куда сходить.

Его голос был спокойным, даже слишком. И это не могло не вызвать подозрений.

– Но ты вернёшься?

Дашка поняла, что схватила его за запястье и держит, как маленькая, боясь, что он выдернет руку, выйдет за дверь и пропадёт навсегда. Поняв, что делает, она тут же отдёрнула руку и спрятала за спину.

Сашка проследил за её движением и вдруг улыбнулся, быстро, с азартом.

– Да. Обещаю.

И вот перед ней снова прежний, загруженный тяжкими думами деловой человек. Он уходит с таким видом, будто ему предстоит решить по крайней мере вопрос спасения всей вселенной. Но надо идти – и он окидывает свой дом тяжким взглядом, словно прощается – и идёт.

И остаётся только ждать.

Ждать никто не любит, Дашка не исключение, поэтому, стоило двери закрыться за его спиной, как она решила отвлечься и занять себя делом. Стоило позвонить Раисе и Кате, узнать, как там дела. Да и волновалась она, если честно, всё ли с подругами в порядке.

Раиса ответила сразу. Звонки в другие регионы были дорогими, об этом Дашка вспомнила только когда уже дозвонилась, поэтому беседа вышла короткой, но содержательной.

– Мы переехали, – сказала Раиса. – В другую часть города. Это не из-за тебя, не думай там. Мы в трёшку переехали, решили делать такие таблетки из прессованной травки, чтобы не ссыпать в чашку, а потом от листьев отплёвываться, а чтобы она заварилась и на дне компактным комком осталась. Упаковку красивую придумали, состав, название, вот и решили дома делать. Зимой склад наш разоришься отапливать! Сняли трёшку, выделили комнату, уже соорудили пресс. У нас всё хорошо! А ты там как?

– И у меня вроде всё неплохо.

– Со Служителем своим ещё таскаешься?

– Да вроде как...

– И как? Не страшно?

– Не-а. Он не страшный.

– Ну всё равно, ты помни, что он, ну... нам не друг.

– Да уж не сомневайся, он забыть не даст, – кисло усмехнулась Дашка.

– Игорь понурый ходит, но думаю, это пройдёт. С Олей его часто видят, она не даст ему захиреть. А вот мать его тебя по всем углам последними словами поносит, что ты её сына бросила больного, язык так и чешется сказать, что ты на самом деле для него сделала! Жизнь ему спасла! Еле сдерживаюсь.

– Не нужно! Не хочу, чтобы он знал, да и всё равно не поверят...

– Это точно, – вздохнула Раиса. – Наоборот, слухи пойдут, что это ты как вампир его высасывала, потому и болел, а как уехала – сразу на поправку пошёл!

– И правда, хроника событий совпадает. Всё хорошо! Пусть себе ругаются да сказки выдумывают, не жалко. И Оля там прямо к месту. Я буду рада, если у их наладится.

– Наладится, чего нет. Одного поля ягоды.

Последнее замечание тут же вонзилось иглой в сердце. Да уж, про неё и Сашку такого никто никогда не скажет, ну, что они одного поля ягоды.

– И ещё... Тебя мать искала, звонила мне. – Продолжала Раиса.

– А?

У Дашки перехватило дыхание, хотя удивляться вроде бы было нечему.

– Да! Представляешь? Ты уехала, а она позвонила. Спрашивала, куда ты делась, номер твоего телефона. Я сказала, у тебя нет телефона.

– Спасибо.

– Но, слышишь... она тебя найдёт, ты же понимаешь?

– Да, конечно.

– Ей что-то нужно от тебя, так что...

– Быть аккуратней, да, я поняла.

– Ну, удачи. Звони.

– И вам удачи.

Новость настораживала. Мама опять взялась за старое? Не знает, сработало ли зелье, как спаслась от Служителей Дашка, и ищет ответ? Или знает и желает провести очередную серию опытов?

– Ох, как нехорошо. – Дашка потёрла друг о друга ладони. Так или иначе, мама скоро её найдёт. Тут даже плюс, что она в доме у Служителя – сюда мама точно не сунется. Или сунется? Если у Безымянной на Дашку какие-то свои планы, один молодой Служитель их нипочём не остановит.

Только бы не было планов! Только бы не на неё!

От нервов она отправилась на кухню в поисках чего-нибудь перекусить. С продуктами у Сашки было тяжко, что в общем-то неудивительно, учитывая его разъезды в последнее время. Но зато Дашка нашла консервы, открыла и съела банку сладкой кукурузы. И снова дел нету.

Тогда она вспомнила утро. Вернее, не то чтобы она хотела вспоминать, однако утро то и дело лезло из памяти. Не сон, который ей приснился и не то, что чуть не случилось после... нет, дело было в Симоне.

Когда Даша слушала Сашкины признания в любви к другой девушке, было больно, но не зная объекта, можно было успокоить себя тем, что соперница ничем от тебя не отличается. А когда она увидела Симону в живую, то поняла, что всё же отличается. Ухоженность, власть и деньги у той в крови. Как она Сашку обозвала? Деревенский прихвостень, каких миллионы? Значит, парень из деревни. Конечно, такому городская успешная Симона что звезда на небе. Только правда ли он такой?

Дашка как впервые оглядела квартиру. Если он и правда из деревни, то достиг немалого. Это вызывало уважение. Легко презрительно фыркать, если тебе всё досталось при рождении, легко унижать других, когда появился на свет с золотой ложкой во рту. Только вот скорее всего сам, без родительской власти и денег ты ни на что не способен, родился бы на равных с остальными – ничем бы от них не отличался.

Симона была высокомерной. Она считала, что достойна самого лучшего... просто потому, что достойна. Просто потому что она вся такая из себя на первой полосе. Дашка не удивилась бы, узнав, что Симона и мужа себе будет выбирать, как породистого жеребца, который должен хорошо слушаться. Если сделаешь то, другое... если будешь таким, каким я хочу тебя видеть.

Насколько же сильно нужно быть влюблённым, чтобы вестись на эту дрессуру? Неужели Сашка не видит? Не понимает?

А самое обидное, что ведь говорить-то с ним об этом бесполезно. Сразу станешь в его глазах мелкой завистливой лгуньей, которая хочет испортить чужое счастье.

Впрочем, какое ей дело?

Дашка отправилась в ванную комнату, где встала напротив зеркала и задумалась. Ведьма она или кто? Почему нельзя воспользоваться тем, чем хочешь?