Основы флирта с обнаженным оборотнем (ЛП) - Харпер Молли

— Завтрак. Я подумала, что должна что-то тебе приготовить. Иначе люди решат, что мы ведем неприятный разговор. Мне бы очень этого не хотелось.

— Подумай о моих словах, Мо.

Я резко повернулась к Эли спиной, а потом обернулась назад.

— А знаешь, ты прав. Что ты тогда сказал Куперу? Ты это не он. Ты не такой мужчина как он.

Эли хватило здравого смысла выглядеть огорченным, когда я ушла. Я сказала Линетт, что она может забирать его со всеми чаевыми. Это был первый раз, когда она мне улыбнулась. Скорее всего и последний.

Глава 17

Страшилки у костра

К апрелю Миссисипи уже утопал бы в зелени и невыносимой духоте. На крошечной лужайке, которую я гордо именовала двором, хаотичными желтыми брызгами цвели бы нарциссы. Я ходила бы в шортах и сандалиях и готовилась к ежегодному пасхальному барбекю у Рейнольдсов.

Ну а здесь конец зимы плавно перетекал в так называемую весну. Однажды утром я заметила сосульку, роняющую капли на крыльцо. Земля словно пробудилась, потянулась, и вся ее мощь вырвалась на свободу талыми потоками воды. Деревья, больше не сдерживаемые оковами льда, устремились ввысь, задевая высоковольтные линии. Пару раз случались перебои с электричеством, но длились они недолго, и горожанам не пришлось включать генераторы.

Жителям Гранди «в эту жару» не сиделось на месте. Соседи снова наводнили город. С полок в «Леднике» смели все продукты. Словно всю долгую зиму люди питались лишь кашей и не могли дождаться, когда доберутся до сухих завтраков «Капитан Хруст» и крекеров «Чиз-ит».

Казалось, все вокруг расцветает одновременно — знакомая картина. Там в Миссисипи, не успеет прийти туманный, промозглый февраль, а кизил и багряник уже пробуждаются к жизни среди начинающих зеленеть деревьев. В этих же краях преобладали необычные цвета и фактуры. Хрупкие желтые маки и пышные лиловые ирисы, словно сорная трава, росли на обочинах.

Нейт напрасно переживал, что поток приезжих иссякнет. История о пропавших в лесу туристах окутала Гранди ореолом тайн и опасностей. Алан вместо того, чтобы выслеживать волка, только и делал, что защищал людей от самих себя. Вооружившись мощным незаконным оружием, горе-охотники устремлялись в лес, надеясь вернуться с трофеем на долгую память. Путешественники являлись в бар и требовали, чтобы им рассказали истории о «чудище-волке» и указали дорогу к месту происшествия.

Теперь-то я поняла, почему жители Гранди так враждебно настроены по отношению к туристам.

По лесу сновали вооруженные до зубов чужаки, и Купер больше не мог забегать далеко. Ему приходилось довольствоваться территорией вокруг дома — он обходил границы участка в поисках заплутавших зайцев и сводил с ума Оскара своей скоростью. Лапки нашего бедного сосискообразного пса не поспевали за волчьими, и Оскар предпринимал отчаянные попытки замедлить Купера, вертясь у него под ногами. Единственным человеком, с которым Купер хоть как-то общался, была я, и с недавних пор это общение все больше напоминало «игру в одни ворота». Я говорила. Он слушал.

Одним будним днем Купер вошел на кухню бара и закрыл мне глаза ладонями. Как на грех я в этот самый момент вынимала мясной рулет из духовки, и закончилось все тем, что Купер схватил выскользнувший из моих рук раскаленный противень.

Хвала небесам за способность оборотней исцеляться.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула я.

— Я приготовил тебе сюрприз, — ответил он, стаскивая с меня фартук и дергая за руку. Когда я не двинулась с места, Купер взвалил меня на плечо и вынес на улицу через заднюю дверь. — Идем.

— Купер, что происходит?

— Я уже договорился. Обеденный наплыв посетителей идет на спад. Ближайшие дни у тебя выходные. Оскар поживет у Эви. Мы с тобой свободны, как вольные пташки.

— О Господи, они опять подпустят Базза к стряпне. — Пока Купер загружал меня в грузовик, я с содроганием представляла баззовские горшочки с запеченным «чили-сюрпризом». Сюрпризом были измельченные в пыль спагетти — иначе, как преступлением против человечества такое не назовешь — и чили. — Мне потом всю неделю придется разгребать последствия…

— Мо.

— Ну и пусть, — сказала я, защелкивая ремень безопасности и погружаясь в приятные мечты о завтраках в постели и спа-центрах, оснащенных парными массажными столами.

Но к сожалению, идея куперовского сюрприза состояла в том, чтобы отвезти меня… в царство дикой природы.

— Кемпинг? — спросила я недоверчиво, когда мы въехали на стоянку походного лагеря «Бардвелл». — Это и есть твой сюрприз?

Купер улыбнулся краешком губ и потянулся через сиденье за тяжелым брезентовым баулом. Я издала звук, подозрительно напоминавший хныканье. Меня не прельщала походная жизнь. Во-первых, в детстве я вдоволь хлебнула ее трудностей, когда однажды летом родителям вздумалось отправиться следом за «Мертвецами», и мы всей семьей ютились в старом добром фольксвагене, о котором я уже говорила. Во-вторых, я любила блага цивилизации: к примеру, не опасаться быть заживо съеденной москитами размером с голубя.

Достав из кузова снаряжение, Купер подтолкнул меня.

— Пошли, ты ведь постоянно твердишь, как тебе нравится жить по соседству с дикой природой.

— Вот именно по соседству, а не в ее эпицентре. А хорошая ли это идея, учитывая происходящее? Нападения, чокнутые вооруженные «орнитологи», телевизионщики? Ты уже несколько недель дальше мили от дома не отходишь, и тут тебе вздумалось — очуметь как забавно! — пройти маршем смерти через лес?

Лицо Купера смягчилось под маской напускной бравады: оно разгладилось и казалось осунувшимся.

— Я должен тебе кое-что рассказать. Говорить об этом дома я не мог. Я хотел излить душу в таком месте, откуда мы могли бы уехать, оставив этот разговор позади.

Я прищурилась. Неужели он наконец-то решил поведать о своем прошлом? О семье? О том, почему его так тревожат истории о туристах? А может, Купер просто хочет сказать, что нам больше не стоит встречаться, и что Самсон в это самое время вывозит его вещи из дома?

Так или иначе, мы не могли бы продолжать жить так, как живем. Я протянула руку:

— Давай этот чертов рюкзак.

Купер чмокнул меня в макушку и водрузил рюкзак мне на плечи. Я не видела за спиной у своего напарника ни палатки, ни термоконтейнера. Прошу тебя, Господи, пусть это означает, что мы остановимся в каком-нибудь тайном охотничьем домике, скрытом за теми деревьями. Но когда Купер повел меня по едва заметной тропинке, прочь от вывески, обозначающей вход в лагерь, я поняла, что жестоко ошибалась.

— Разве кэмпинг не здесь? — спросила я, указывая на опрятный, цивилизованного вида парк «домов на колесах». — Знаешь, такой с электричеством, милой чистенькой зоной для пикников, с грилем, с душем и… с душем.

— Я легко обхожусь без удобств. Тебе тоже понравится. Знаешь, спать под звездами. И к тому же я захватил спальный мешок. Только ради тебя… потому что я очень заботливый. — Он наткнулся на мой хмурый взгляд. — Я покойник.

— Вот именно, — отчеканила я, пробираясь сквозь низкий кустарник.

Должна признать, что «марш смерти» получился на редкость живописным. Все оказалось предельно просто, словно пали запретные барьеры городской жизни. Золотой солнечный свет струился сквозь зелень деревьев. Купер, который, казалось, переживал из-за того, что переполнил «чашу терпения Мо», старался поддерживать разговор. Травил забавные байки о том, как в бытность свою волчонком ходил с дедом в походы. Истории о совместных с Самсоном вылазках на заре волчьей юности, большинство из которых заканчивались тем, что голый Самсон просыпался на крыльце домика лесника. Легенды этих мест. Говорил о погоде. Когда он взялся перечислять названия деревьев, я сжалилась и тоже включилась в беседу.

Я в жизни столько не ходила. Мы шли, шли, шли. И, наконец, достигли маленькой поляны, окруженной густыми деревьями. Ровная земля под ногами плотно утоптана. Внутри небольшого каменного круга, расположенного в центре, лежали обугленные головешки.