Теодосия и последний фараон - Робин ЛаФевер

На дне кувшина оставалось немного воды. Я умылась, съела кусок холодной лепешки и принялась собирать Сефу в дорогу. Завернула обезьянку в одеяло, прижала его к своей груди, подошла к пологу шатра и осторожно выглянула наружу.

Люди возле шатра были, но все они занимались своими делами, так что, если повезет, никто из них меня не заметит. А если и заметит – не беда. Вряд ли кто-нибудь решится остановить меня, ведь я же Рехет!

К храму я шла опустив глаза и не обращая внимания на случайные, брошенные в мою сторону взгляды. Я прошла преддверие храма и отправилась вдоль колонн гипостильного зала, пока не добралась до маленькой двери, ведущей в лабораторию – так называлось в храмах помещение, где приготовляли снадобья, мази, зелья и лечили ими больных.

Возле двери я остановилась, громко сказала: «Алло!», но ответа не получила. Похоже, там, внутри, сейчас не было ни врачей, ни жрецов Сем (они тоже считались целителями), ни кого-либо еще. А дверь была отперта и даже приоткрыта. Я осторожно шагнула на порог.

Проходя сквозь дверной проем, я почувствовала себя так, словно меня окатил дождь из крошечных искр, только эти искры не обжигали, а скорее приятно холодили кожу.

Внутри лаборатории я увидела маленькую, наполненную водой целебную ванну – она стояла в центре комнаты. С двух сторон вдоль ванны выстроились в ряд по три каменных ложа (все они были пустыми). У дальней стены стоял длинный стол, над ним были подвешены полки и шкафчики. В ближней стене, возле которой я сейчас стояла, была ниша, в которой стояли три статуи. Первая из них – Секмет, богиня огня и разрушения. Меня всегда удивляло, каким образом эта богиня может быть связана с целительством, но древним египтянам, наверное, лучше знать, почему это так.

Две другие статуи – боги Тот и Гор. Тот считался богом, научившим людей целительству, а Гор оживил своего отца Осириса, дав ему проглотить свой глаз – уаджет, превратившийся в один из самых могущественных амулетов. Вдоль цоколя статуй тянулись ряды иероглифов.

Я осторожно уложила Сефу на ближайшее к полкам ложе, а сама вернулась к статуям, чтобы прочитать надписи на цоколе. Мне повезло! Эти статуи были точь-в-точь такими же, как те, что попали в наш лондонский музей из лаборатории в Дендере, то есть с написанными на них целебными ритуалами и заклинаниями. Я выбрала заклинание, помещенное под статуей Гора, решив, что чудесное исцеление, которое оно обещает, наилучшим образом подойдет для лечения Сефу.

«Приготовь чернила, сделанные из меда, сока горящего красного мака и кислого вина. Тщательно размешай…»

На этом месте я бросила читать и перешла к полкам. Здесь я увидела стоящие на столе две ступки с пестиками. Поскольку храм был работающим, можно было ожидать, что в шкафчиках найдутся всяческие снадобья, в том числе и те, что нужны мне.

И правда, шкафчики оказались буквально забитыми банками, флаконами, бутылочками, коробочками с прикрепленными к ним бирками, на которых иероглифами было написано название содержимого. До чего же странными были ингредиенты, из которых приготовляли свои лекарства древнеегипетские эскулапы!

Помет летучей мыши, крокодилья моча, луковый сок, мед, мушиный помет, помет страуса, яд скорпиона, семена лотоса, навоз гиппопотама, помет ибиса (с ума сойти, сколько видов помета и навоза обладают целебными свойствами! И как хорошо, что ни одного из них не требуется для лекарства, которое я собираюсь приготовить).

Я вынула три необходимых мне снадобья, осторожно перелила в ступку и принялась растирать и размешивать пестиком, а закончив, вновь поспешила к статуям – читать дальше. (Между прочим, могли бы поставить рабочий стол поближе к статуям, для экономии времени!). Итак, я опустилась перед статуей Гора на колени и продолжила чтение с того места, где остановилась в прошлый раз:

«…Возьми чистую тростинку, обмакни ее в приготовленные чернила и напиши внутри глиняного сосуда заклинание, которое видишь ниже. Когда чернила, которыми написано заклинание, высохнут, влей в сосуд воды из целительной ванны. Девять раз перемешай и дай больному выпить».

Я взглянула на бедного, лежащего без сознания Сефу. Не знаю, как я смогу влить в него снадобье, но, надеюсь, придумаю что-нибудь, когда дело дойдет до этого. Я поднялась на ноги и вернулась к рабочему столу. На одной из полок нашлась целая горка чистых, ни разу не использованных глиняных чашек, и я взяла одну из них. Потом я порылась в выдвижном ящике стола и нашла новую тростинку. Теперь предстояло самое сложное – переписать на стенку чашки длиннющее заклинание. Я записала по памяти первые три слова, сходила к статуе, посмотрела, что там дальше. Вернулась. Записала. Снова пошла…

Потом перетащила чашку, чернила и тростинку к статуе, поставила прямо на пол, села сама и принялась за работу. Теперь дело пошло живее.

Наконец все было закончено. Оставалось лишь понять, сколько времени должна будет сохнуть моя надпись.

Мое внимание привлекли шаркающие шаги за дверью лаборатории. Я повернула голову и затаила дыхание. Интересно, кого это сюда принесло? За себя мне опасаться, пожалуй, не стоило, я не сделала ничего противозаконного. И, кроме того, не будем забывать, что я была Рехет, а это, между прочим, кое-что да значит.

В дверном проеме появился и остановился старик. Он был одет в простой крестьянский мишлах и держал в правой руке посох. Потом я заметила молочно-белые незрячие глаза старика и неестественный поворот его головы.

– Здравствуйте, – негромко, чтобы не напугать его, сказала я.

Старик повернул голову на мой голос – это подтвердило мою догадку, что он слепой.

– Приветствую, – ответил старик, медленно вползая в комнату. – Вы, наверное, новая жрица Сену?

– О нет, вовсе нет! Если честно, я надеялась, что никто не узнает о том, что я здесь.

– Вы больны?

– Не я, а мой… друг. – Я посмотрела через плечо на Сефу, затем снова перевела взгляд на старика. – Вообще-то он не человек, а обезьянка, но он принадлежал Гаджи – я имею в виду юного фараона – так что я подумала, что боги не будут возражать. Вы же знаете, наверное, что в прежние времена они дозволяли мумифицировать обезьян, вот я и решила, что они не будут против того, чтобы я попыталась вылечить одну из них, пока она жива. А вы как думаете?

– Я думаю, боги не будут против, – сказал старик, продвигаясь дальше в глубь комнаты.

– Погодите, дайте я вам помогу! – я поспешила вперед, осторожно взяла старика под локоть и подвела его к ложу, соседнему с тем, на котором лежал Сефу. – Вам что-нибудь подать? Или, может быть, приготовить?

– Приготовить? – удивился старик.

– Ну… – Я поднесла руки к своему лицу, вспомнила, что старик не видит, и пояснила вслух: – Лекарство. Для ваших глаз.

– А, вы об этом, – морщины на лице старика разгладились, и он продолжил: – Нет, мои старые глаза могут и подождать. Расскажите лучше, как вы собираетесь лечить вашего маленького приятеля.

Я рассказала старику про чернила и написанное внутри чашки заклинание.

– Только он без сознания, – добавила я, – и я ума не приложу, как мне влить в него это снадобье.

– Может, я смогу вам в этом помочь, – сказал старик, кладя на ложе свой посох. – Дайте вашу обезьянку мне в руки и покажите, где у нее рот. Я подержу его открытым, и вы сможете влить в него лекарство.

– О, это будет замечательно, – сказала я. – Большое вам спасибо!

Я взяла Сефу на руки и поднесла его к старику.

– Вот и мы, – объявила я. – Только сдвиньте свои руки ближе, он очень маленький.

Старик осторожно принял обезьянку на руки, уложил головку Сефу в сгиб своего локтя.

– А теперь покажите, где у него рот.

– Вот. – Я взяла старика за руку и осторожно приложила к личику Сефу.

– Если я слегка сожму вот здесь, рот откроется?

– Да, отлично! Подержите так, пожалуйста.

Я поспешила схватить чашку, налила в нее воды из целительной ванны, тщательно помешала девять раз, затем вернулась к старику и начала переливать жидкость в горло Сефу. Дело шло мучительно трудно и долго – рот у Сефу был крошечным, а чашка казалась бездонной. Но все когда-нибудь кончается, кончилась и жидкость в чашке.

– Ну, вот и все, – сказала я, ставя на стол опустевшую чашку.

– Хорошо, что все. Боюсь, еще немного, и у него живот лопнул бы, – сказал старик. Он нежно похлопал Сефу по животику и передал его мне.

– Спасибо вам огромное, – сказала я, забирая Сефу. – Интересно, сколько времени нужно подождать, чтобы снадобье помогло? Я не знаю, а вы?

Старик отрицательно покачал головой.

– Могу я теперь помочь чем-нибудь вам самому? – спросила я. – Вы только скажите, что нужно сделать, и я приготовлю для вас любое лекарство. Или прочту для вас заклинание для того, чтобы человек прозрел. Оно должно найтись на статуе Тота. Или на статуе Гора? – задумалась я.