Совпадение - Любовь Ладан

— Ты, сучка, забыла, как обещала быть со мной? Полюбить меня обещала? — в ярости выговаривал он ей, причиняя боль тем, что еще теснее вжимал ее в стену.

— Помню. Я ни в чем не солгала, — Леля, наконец, подняла на него глаза, — Я хочу быть с тобой, и я люблю тебя, Макс.

Харламову показалось, что он ослышался. У него даже выражение лица изменилось, и он ослабил хватку.

— И какого х*я тогда ты свалила от меня в закат? Ты хоть сама себя понимаешь? — Макс сверлил ее взглядом.

— Ты давил на меня, ломал. Мне надо было побыть одной, чтоб понять, что я на самом деле к тебе чувствую, — оправдывалась она.

— А о том, что я чувствую, подумала? — устав сдерживаться, заорал он.

— Чувствуешь? Я думала, что ты просто трахаешь меня, как одну из своих шлюх, — обречено выдохнула Леля.

— Если б я относился к тебе как ко шлюхе, то и трахал бы также.

— Как? — удивилась она.

— Во все дырки! А я с тобой сдерживался, жалел, не хотел делать больно. Я тебя трахал, — Макс остановился, подбирая слова, — как любимую женщину.

— Любимую женщину? — переспросила она, затаив дыхание.

— Чего ты ждёшь? Признания в чувствах? Когда ты, сука, растоптала все, сбежав от меня! — вдруг резко психанул Макс.

— Даня ещё месяц назад сказал мне, что ты уже знаешь, где я. Он просил меня уехать, боялся, что ты приедешь за мной. Но я не уехала, хотела, чтоб ты нашел меня. Каждый день ждала, а ты не приехал. Так зол на меня? — она нежно провела рукой по его щеке.

— Вот сука, ты ещё спрашиваешь?! Ты чокнутая, Леля! Ты сбежала, но ты хотела, чтоб я тебя нашел?! У людей твоей профессии, конечно, и должны быть не все дома, но чтоб настолько непоследовательной быть! Как ты там эти свои теоремы доказываешь, если у тебя элементарной логики в поступках нет? Ты если хотела, чтоб я тебя нашел, то убегать надо было недалеко — в Московскую область, а не на Кубу в Варадеро!

— Знал, — задумчиво произнесла она, — Может я мозахистка? Я точно ненормальная… Наверное, мне нравится, когда ты как неандерталец со мной. Хочу, чтоб как тогда забросил на плечо и отнес в свое логово, а потом отлюбил нежно.

— Нежно?! Черта с два! — Макс задрал ее джемпер вверх, обнажая грудь, и сорвал лифчик, буквально разрывая его, — Ноги раздвигай, давай, сука!

Харламов содрал с нее джинсы вместе с трусами, так что отлетела пуговица и со звоном врезалась в плафон напольной лампы. Макс с силой сжимал ее грудь, бедра, оставляя вмятины, которые точно превратятся в синяки. Он ворвался в нее так, что она вскрикнула от боли, а затем принялся вбивать ее в стену. То, что происходило, было больше похоже на изнасилование, а не на секс. Спущенные джинсы висели на ее щиколотках и сковывали движение. Леля понимала, что он так ее наказывает, что он демонстрирует то, «как трахают шлюху». Он пользовался ей сейчас, а она в этот момент ничего не чувствовала. Внутри была какая-то пустота, сквозняк. Леля остановившимся взглядом смотрела в пространство за его плечом, понимая, что это конец. Что она не должна была приходить, что Даня был прав: Харламов — подонок, она не должна быть с ним. Вдруг она уловила какое-то движение у двери, ведущей куда-то вглубь номера. На свет вышла женщина, и у уже, итак, растоптанной Лели, внутри все покрылось морозной коркой. Перед ней была Крис. Она остановилась в центре комнаты, и скрестила руки на груди.

— Дорогой, ты еще долго? — с ехидной улыбкой задала она вопрос в спину Максу.

Макс издал стон удовлетворения, отпустил Лелю, которая чуть не сползла по стене, затем застегнул брюки и, не оборачиваясь к Крис, ответил ей:

— Не долго, дорогая! Я уже закончил, осталось попрощаться, — Макс смерил Лелю ледяным взглядом, — Все в этой жизни надоедает. Зефир — ох*ительный десерт, но я уже наелся.

Леля ничего не ответила, натянула джинсы, и на негнущихся ногах вышла из номера. За ее спиной хлопнула дверь, и она побрела по коридору.

Как она спустилась на улицу, она не помнила, просто заставила себя идти вперед, потому что понимала, что если остановится, то ее прорвет слезами. У входа в отель по-прежнему стоял припаркованный мотоцикл, а рядом Даня. Он не уехал. Как знал, что все будет плохо. Брат увидел ее и сразу понял все без слов. Он сел на байк, и хлопнул рукой по сидению позади себя. Леля забралась на мотоцикл, обняла Даню и, прижавшись к его спине, стала тихонько плакать. Даня вел мотоцикл по узким улочкам Рима, освещенным вечерней подсветкой. Несмотря на то, что у него уже вся рубашка пропиталась Лелиными слезами, и он чувствовал ее боль, он радовался. Радовался, что, наконец, все закончилось для них обоих.

* * *

Семь дней назад, Варадеро, Куба

Леля беззастенчиво рассматривала эту красивую, уверенную в себе женщину. Она улыбалась ей через монитор ноутбука и, попивая кофе в кафе где-то на Манхеттене, непринужденно вела беседу, словно они не врач и пациент, а старые подруги. Луиза была одним из самых высокооплачиваемых психотерапевтов Нью-Йорка, которую Даня нанял вправить Леле мозги, именно так он и сформулировал задачу, прежде чем оплатить первый счёт за ее услуги. У них уже было много сеансов, где Леля подробно описывала Луизе их взаимоотношения с Максом, в том числе посвятив ее даже в сексуальные подробности.

С Лелей творилось, что-то невообразимое. С такой же маниакальной настойчивостью, с которой раньше она хотела сбежать от Макса, теперь она хотела к нему вернуться. Она так скучала по нему, что лезла на стену, и эта тоска начала пожирать ее с момента как она села в самолёт в Шереметьево. Ещё там в небе, глядя в иллюминатор, она сожалела о том, что сделала. Леля испытывала чувство вины перед ним, за то, что нарушила данное ему слово. И вдали от него появилось новое чувство — грусть от того, что он не рядом. Леля уже успела привыкнуть к тому, что есть мужчина, который оберегает ее, заботиться о ней, говорит ей о том, что она желанна. И теперь все это ей, как, оказалось, было необходимо настолько, что жизнь потеряла все краски, и даже в том месте, которое можно было бы смело назвать раем на Земле, она видела все чёрно-белым.

— Леля, скажите мне, зачем мы встречаемся с