Платиновая карта - Фридрих Незнанский

— Ну, — сказал Дэвид, когда все кончилось, — теперь ты согласишься выйти за меня замуж?

— Нет, — спокойно ответила Вера.

— Почему?

— Потому что я тебя не люблю.

Дэвид удивленно на нее посмотрел, потом покачал головой и спросил слегка раздраженным голосом:

— А Стаса?

Вера не стала отвечать на этот вопрос. Не потому что не хотела, а потому что не могла. С одной стороны, Стас Тоцкий был ее бойфрендом, почти женихом, а с другой — он никогда не дарил ей таких дорогих подарков и никогда не заставлял ее тело трепетать так, как оно трепетало в объятиях Дэвида. И все-таки Стас был родным. И понятным. Она знала, кто он и чем занимается. Не нужно было думать над тем, что будет после того, как они поженятся. Со Стасом вообще не нужно было ни о чем думать. Все было расписано как по нотам.

Вера протянула руку, взяла с тумбочки бокал с вином и опустошила его одним глотком. Потом поднялась с кровати и стала одеваться. Дэвид смотрел на нее угрюмым взглядом. Когда она совсем оделась, он спросил:

— Почему ты согласилась переспать со мной?

— Потому что ты очень сильно этого хотел, — ответила Вера.

Дэвид немного помедлил, а потом спросил:

— А ты?

— Я? — Вера перестала одеваться и на секунду задумалась. Однако привычка всегда говорить правду взяла верх, и она ответила: — Наверное, тоже хотела. Мне было приятно с тобой. Очень приятно. Но больше это не повторится.

Дэвид слегка приподнялся на кровати:

— Почему?

— Потому что завтра приезжает Стас, — ответила Вера. — А он мой жених.

— И ты в самом деле выйдешь за него замуж?

— Если он захочет, то да, — сказала Вера.

— Но ведь это глупо! — воскликнул Дэвид. — Ты погубишь свою жизнь. А я могу дать тебе все.

— Я знаю, — сказала Вера. — Но все мне не надо.

Когда она выходила из квартиры, Дэвид все еще лежал в постели, пытаясь понять, что же задумала эта странная девушка? Какую игру она с ним ведет? И почему он — опытный и далеко не глупый парень — так втрескался в эту русскую чудачку, которая вьет из него веревки, не прилагая для этого никаких усилий?

Ему и в голову не могло прийти, что никакой игры с ним Вера не ведет и что в обычной, не связанной с виртуальной реальностью жизни она наивна до идиотизма.

Глава одиннадцатая

Дэвид Флин

Сколько раз порывался Дэвид Флин рассказать Вере о том, кто он такой. Но… не мог. Не мог не потому, что боялся. Дэвид Флин не боялся ничего и никогда! Просто он не знал, как, под каким соусом все это подать.

Дэвид был твердо убежден в том, что он гений. И гений признанный. Но свойство его гениальности было таково, что о нем не пристало кричать на всех углах. А если и пристало, то только звонкими газетными заголовками: «Полиция сбилась с ног, разыскивая таинственного гения!», «Криминальный гений снова обвел спецслужбы вокруг пальца!». И так далее, и тому подобное.

Дэвид не боялся признаться Вере в том, кто он на самом деле, но он не знал, как это сказать, чтобы не показаться ей кретином или хвастуном.

А рассказать ему было что.

Газетчики заявляли, что, по самым скромным подсчетам, деятельность Дэвида Флина обошлась английской, германской и французской экономике в двадцать пять миллионов евро. Дэвид склонен был с ними согласиться.

Специализация мистера Флина была такой же, как и у Грува с Максимовичем — банковские аферы с использованием электронных платежей, кредитные мошенничества и так далее. Но англичанин работал на порядок выше. Он был «гроссмейстером» банковских взломов.

А началось все в девяностом году. Тогда скромный программист Джон Ватсон (единственным предметом гордости которого было то, что он являлся однофамильцем знаменитого литературного персонажа) жил в Лондоне и работал в небольшой компьютерной фирме.

Он жил скромно, но был доволен своей жизнью. Вернее — думал, что доволен, ибо другой жизни он не знал. У него была маленькая квартирка, в которую он никогда никого не впускал. Нет, конечно же Джон Ватсон общался с людьми, у него были друзья и приятели, но встречался он с ними либо в городе, либо у них дома. Свою квартиру Джон считал чем-то вроде маленькой церкви, в которой он мог спокойно молиться своим богам. Правда, вместо алтаря у Джона был компьютерный стол, а вместо икон — лазерные диски.

Отец Джона был большим человеком. И далеко не бедным. Он работал консультантом по бизнесу. Но после смерти матери отношения Джона с отцом не заладились. Отец очень любил маму, и он не смог простить Джонни ту аварию.

В тот роковой вечер у мамы сломалась машина, и она попросила сына, чтобы он отвез ее в магазин на своем мотоцикле.

— Хорошо, мама, — сказал Джон, — я только переоденусь.

Как только за матерью закрылась дверь, Джон поднял с пола недопитую бутылку пива и осушил ее в несколько глотков. А как иначе? Ведь пиво могло выдохнуться.

Второй шлем куда-то затерялся. Джон протянул маме свой, но она отказалась его брать.

— Тебе он нужнее, — сказала мама. — На улице сильный ветер, и он будет дуть тебе в лицо.

Джон не стал спорить и надел шлем сам. Однако ветра на улице не было, зато был дождь.

— Ты промокнешь, — сказал Джон матери.

Она улыбнулась и махнула рукой:

— Ничего страшного. До магазина рукой подать.

До магазина и в самом деле было подать рукой, но они до него не доехали. Мотоцикл соскользнул с мокрой дороги и врезался в столб в километре от магазина. Мама погибла мгновенно, а Джон отделался переломом руки и несколькими ушибами.

После похорон отец позвал Джона к себе в кабинет, посмотрел на него тяжелым, угрюмым взглядом и сказал:

— Ты убил ее. Ты был пьян. И ты не дал ей шлем. Если бы на ней был шлем, она бы осталась жива. Убирайся из дома, я не хочу тебя больше видеть.

Зная тяжелый и бескомпромиссный характер отца, Джонни не стал с ним спорить. В тот же вечер он собрал свои вещи и ушел из дома.

К этому моменту он учился на третьем курсе математического факультета Оксфордского университета. После ухода из дома университет пришлось бросить…

Так он и жил, никому не мешая, никого не трогая, довольствуясь скромным положением рядового программиста.

Время от времени Джон встречался с девушками. Чаще всего это были проститутки, они не отнимали много времени и обходились значительно дешевле, чем нормальные подружки. Но пару раз у Джона случались настоящие романы. Оба раза подруги бросили Джона. Бросили, когда он не захотел впустить их в свою личную жизнь настолько, чтобы они переступили порог его квартиры.

Джон не унывал. Главное, что его компьютер всегда был при нем.

Программы, которые Джон писал для себя, были совершенными. Однажды он сделал программу, которая писала музыку — любую: популярную, классическую — по нескольким заданным параметрам, а потом накладывала на музыку голос. Тексты для композиций программа тоже подыскивала сама — она брала их из базы данных мировой литературы, а саму базу Джон собирал по крохам в течение четырех месяцев.

Что и говорить, это была совершенная программа. Джон уничтожил ее, когда понял, что, если программа увидит свет, сочинительство музыки потеряет всякий смысл. Человечество от этого много потеряет, а он — Джон Ватсон — ничего не приобретет.

Джон много думал об этом. Неужели один-единственный человек может так сильно изменить мир? И главное, что никаких особенных усилий для этого прилагать не нужно. Эта мысль и испугала, и насмешила Джона. Впервые в жизни у него проявились мессианские наклонности, о которых он не подозревал прежде.

Как-то раз Джон сидел в офисе и от нечего делать загрузил в компьютер игру, которую сам придумал и над которой работал последние несколько месяцев. Игра называлась «Анархия». Главными действующими героями в ней были убийцы, насильники, маньяки, извращенцы, воры и проститутки. Играющий сам выбирал, кем ему быть. Смысл игры состоял в том, чтобы за как можно более короткий срок принести как можно больше ущерба человечеству. Путем ли массовых убийств, путем ли грандиозных афер, а то и просто с помощью маленького государственного переворота, который затем превращался в грандиозный пожар, сжигающий современную цивилизацию.

Увлекшись игрой, Джон не заметил, как к нему подошел босс. Он не знал, сколько времени босс стоял у него за спиной, наблюдая за действием, разыгрывающимся на экране.

— Забавная штука, — пробасил босс.

Джон вздрогнул и поспешно закрыл игру.

— Ты сам это придумал? — спросил босс.

— Да, — кивнул Джон.

— Гм… Интересно. А для чего? Ты ведь понимаешь, что в продажу такую игру мы запустить не сможем.

— Да, я знаю, — сказал Джон.

— Зачем же ты ее сделал? Игра сложная, потребовала много времени и сил. Тебе не жалко было тратить их на такую хрень?