Закон военного счастья (сборник) - Николай Басов

– Ну да, – отозвался тот, – повода к волнениям у него нет… Вот сожрут тебя, отварив в нашем же котелке, тогда продолжишь свои гипотезы.

– В нашем котелке не отварят, в него только чай на двоих и поместится.

– А по частям? – предположил Квадратный.

Ростик посмеялся про себя над старой шуткой, потом попытался найти отсвет костра, который висел в воздухе еще несколько минут назад. Он был уверен, что с момента их захвата прошло именно столько времени.

Но вокруг стояла почти чернильная тьма. Лишь где-то далеко позвякивал металл да тихо, подбадривая друг друга, переговаривались жеребцы.

– Коней бы не тронули, – сказал Квадратный. – Представляешь, если у кобыл ни одного жеребенка не появится? Что делать станем?

– А в городе больше жеребцов не осталось?

– Говорят, что нет.

Ростик задумался. Теперь, когда он почти привык не слезать с коня целыми днями, терять коней, тем более насовсем, ему не хотелось.

– Раньше следовало об этом думать, – отозвался он.

Как ответ на его слова, из темноты вдруг возникла огромная фигура. Ростик потряс головой, тем не менее это ему не привиделось. Туша высотой крепко за два метра двигалась абсолютно бесшумно. На расстоянии чуть больше вытянутой руки Ростик не мог различить даже хлюпанья мокрой глины.

Непонятный, косматый зверь вдруг наклонился к пленникам, и его невероятно большие, выпуклые, совершенно темные, без признаков белков или радужек глаза оказались напротив Ростикова лица. Теперь не составляло труда понять, почему их нападение оказалось таким успешным. И даже не костер послужил тому причиной. С такими глазами эти существа увидели бы их стоянку в полной темноте за много километров.

Может быть, они и в тумане умеют видеть, с завистью подумал Ростик. Огромная, шириной с небольшую канистру, косматая морда повисела перед ним, потом удалилась во тьму. А спустя пару мгновений судорожно дернулся Квадратный, уперевшись в Ростика острыми лопатками.

Только сейчас Рост понял, что на них нет кирас.

– Не беспокойся, – шепотом проговорил он. – Это только любопытствующий.

– А вид у него зловещий.

– Скорее всего он считает себя писаным красавцем.

– Не знаю, кем он себя считает, – отозвался старшина, – но двигается так, что привидение позавидует.

Потом стало совершенно темно и тихо. Ростик попытался ощутить присутствие незнакомых косматых гигантов где-то рядом, но безуспешно. Должно быть, от этого напряжения, равно как и от нервного потрясения, вызванного пленом, он незаметно уснул. Впрочем, сон этот был беспокойным и раза три вообще становился прозрачным и тонким, как первый лед, когда Квадратный пытался его о чем-то спрашивать. Но Ростик лишь мычал и снова засыпал.

Он проснулся от холода. За ночь сидения на ледяной земле, едва прикрытой прошлогодней травой, тело затекло, а связанные сзади руки и вовсе онемели. Ростик стал пробовать крепость завязок, наброшенных на локти.

– Я тебе еще ночью предлагал освободиться, – не очень отчетливо проговорил Квадратный. Должно быть, у него смерзлись губы.

– Ночью это бесполезно было. Куда бы мы с тобой побежали? А они в темноте видят, как летучие мыши.

– С чего ты взял?

– Глаза их помнишь? Ясно, что они из ночных охотников.

– Почему же они нас тогда…

Но договорить Квадратный не успел, потому что где-то далеко, над лесом появилось слабое свечение. Это наступал рассвет. Оба пленника повернули головы, пытаясь за склоном холма разглядеть то каждодневное чудо, которому на Земле соответствовал восход.

– Быстро, однако, светает.

– По мне, можно бы и быстрее.

Наконец, свет залил верхушки деревьев и стал ярче, ближе, надежнее. Некоторые деревья выступили из тумана и стали видны по-настоящему, словно размытая акварель проступила на листе бумаги. Контуры обрели объем, посветлели еще больше… И вот уже день, настоящий весенний день установился вокруг.

– Встаем, – предложил Ростик.

Уперевшись друг в друга плечами, оба пленника попытались оттолкнуться от земли. Это получилось не сразу, но все-таки получилось, и они утвердились на ногах, путы вокруг их сапог оказались не так коротки, как сначала казалось. Они могли даже идти, хотя, конечно, каждое движение следовало согласовывать, чтобы не валиться, как два снопа.

– А ловко они нас стреножили, – одобрил Квадратный. – Нужно будет запомнить систему. И длину подобрали в самый раз…

Ростик тем временем крутил головой. Он, наконец, рассмотрел окрестности. Обе их лошадки мирно паслись шагах в сорока на лужайке чуть более зеленой, чем другие. Сбоку от них на сухой глине виднелось пятно костерка, на кучах травы и хвороста, старательно сооруженных вчера, лежали их спальники и седельные сумки… Но таинственных косматых визитеров нигде видно не было.

– Где твой нож? – спросил Ростик. – Хотелось бы освободиться.

– Нет ножа. Забрали его… Оружие, кирасу, нож, пряжки с сумок, даже пуговицы с наших штанов – все забрали. Словно у них нюх на железо.

– Не на железо, а на металл, – поправил его Ростик. – Алюминиевый котелок железным даже в Полдневье называть не стоит.

Оба повернули голову к тому месту, где вчера лежал автомат Квадратного, тот самый, который старшина не взял с собой, когда пошел мыть чашки-плошки. Теперь там лежал длинный, не меньше чем в полторы ладони, каменный нож. Это был именно нож, с остро отточенной режущей кромкой и вполне удобной для человеческой ладони лункой вместо рукояти.

Плавно опустившись на колени, уговаривая старшину слушать его, а не дергать путы раньше времени, Ростик подхватил осколок кремня и принялся резать. Нож оказался выше похвал. Под его острием кожа завязок расходилась, как под скальпелем хирурга. Не прошло и минуты, как они освободились и снова стали вольными, хотя и безоружными, разведчиками.

Глава 4

Все происшедшее жеребцов даже не встревожило, что было хорошим признаком. Зато, когда Ростик с Квадратным поймали их, они обнаружили, что от сбруй остались одни воспоминания. Узда, колечки, даже заклепки, сшивающие ремешки, – были аккуратно срезаны или выдраны.

– Хорошо ребята поработали, – со злостью бормотал Квадратный, пытаясь из обрывков сбруи, каких-то палочек и остатков ремня, которым были связаны пленники, сделать новую упряжь.

Разумеется, это не особенно удалось, но уже часа через два им стало ясно, что до Боловска они все-таки доедут, а не дойдут. Напившись холодной воды, оба горе-дипломата направились домой. Теперь они точно знали, в каком направлении им следует двигаться, потому что рассвет оба видели своими глазами.

Поездка оказалась утомительной. Бесчисленное количество раз пришлось останавливаться и ремонтировать перегрызенные лошадьми палки, заменяющие мундштуки, или снова пытаться связать оборванные неловким движением петли стремян. И все-таки к вечеру они увидели огни Боловска.

Здесь им повезло. Они наткнулись на лагерь стражников, которые, разумеется, пустили их к огню и даже снабдили новой сбруей, правда, только одной.

Миновать оставшиеся двадцать километров оказалось делом даже не очень сложным. На третий день после переговоров в Чужом городе, изрядно уставшие, вымотанные, но вполне целые и здоровые, Ростик с Квадратным ввалились в приемную Рымолова.

По новому обычаю, установившемуся в городе после восстания, каждый житель Боловска мог пройти к главе администрации, которого все чаще называли Председателем. Именно так – с большой буквы, словно Генсека на далекой Земле. Но на этот раз ребят поджидало новшество. На старом месте, как в советские времена, за широким столом с пишущей машинкой сидела какая-то девушка, которая упорно не отрывала взгляд от бумажек перед собой. То была секретарша. Она потребовала от ребят краткое содержание их доклада. Услышав это слово и рассмотрев ее поближе, Ростик почувствовал укол застарелого негодования. Уж очень это было похоже на то, как принимал посетителей Борщагов, бывший райсек, если поднатужиться и вспомнить партжаргон того периода.

Так или иначе, пусть даже и не без сложностей, Ростик со старшиной все-таки вошли в кабинет. Хотя уже и в кабинете им пришлось посидеть еще минут десять, пока Рымолов объяснял какому-то деду необходимость коллективизации его, деда, личного колодца на одной из окраинных улиц города.

– Ну, так что? – спросил он разведчиков, когда дед наконец дал обещание пускать к своей воде соседей и поковылял к выходу.

Глаза Председателя весело блеснули, и Ростик, несмотря на секретаршу, уже в который раз с радостью отметил разницу между старым и новым хозяином этого кабинета. Старый был потухший, перекормленный боров, у нового сверкали глаза и азартно подрагивали руки. Старый не знал, какие распоряжения ему следует выдумать, новому не хватало времени, чтобы во все вникнуть, старый требовал сухие справки и аппаратных докладов, новый, пусть и через секретаршу, но все-таки с явным удовольствием принимал посетителей и решал проблему пользования отдаленным колодцем.