Столица - Наталья Викторовна Бутырская

Тогда Мастер попросил описать их, и в некоторых я угадала знакомые растения, только называли мы их по-другому.

– Я! Я знаю! – сказала я. – Хрустник, кажется, это наш шовник, а пузырчатка похожа на черноглаз, только черноглаз ведь ядовитый.

Ао Шу немного успокоилась и ответила:

– Это его ягоды ядовиты, а вот на корнях у него растут такие заметные утолщения, иногда с кулак размером, вот они совершенно безопасны и прекрасно подходят для супов и рагу. Мы их даже выращивали у себя в огороде.

– А ты разбираешься в земледелии? – заинтересовался Мастер.

– Вот как вы сказали, не знаю. Но огороды были у всех, и мы сами сажали и растили нужные овощи. Чем в лес ходить, зря ноги бить в поисках травок, проще выйти за дом да насобирать все, что тебе нужно.

– Пинь, ты запомнила описания? Сможешь принести хотя бы по паре растений, чтобы уважаемая Ао Шу на них посмотрела?

Женщина покраснела, смутилась:

– Какая я вам уважаемая…

– Скажи, а ты можешь посмотреть на нашу землю? Мы хотели как-то сделать поле и выращивать себе зерно, но так как мы в этом не разбираемся, ничего не вышло.

Я убежала за растениями. А потом нам дали новое задание: помимо целого перечня трав мы должны были притаскивать из леса землю в корзинах. Вроде как Ао Шу сказала, что земля, которую Мастер хотел отдать под поля, слишком тяжелая и в ней много глины, и нужно смешать ее с легкой землей. Глины там и правда было много. Огород прилегал к западной стене района, и как раз с запада из-за стены охотники приносили глину, из которой делали посуду и замазывали щели в стенах.

Ао Шу объяснила, какие нужны инструменты для возделывания земли, что некоторые растения нельзя сажать рядом, так как они от этого болеют, а другие растения, наоборот, лучше растут вместе. У нас было мало семян, и пришлось пересаживать некоторые лесные растения, что лишь добавило работы детям и охотникам.

Зато вкус супов заметно улучшился, мясо теперь запекали с какими-то новыми травками, от чего оно становилось намного вкуснее и мягче, да и отвары стали разнообразнее.

Когда пришел в себя Ао Фен, он, как и его жена, наотрез отказался выходить в лес, к тому же он никогда и не охотился раньше. Он выпросил небольшой нож у охотников, выбрал полено и вырезал из него несколько красивых аккуратных мисочек и ложек, которые долго тер мелкими камушками, вымачивал в зольной воде, сушил, снова тер, а потом раздал детям. Мне досталась ложка, у которой на ручке был вырезан Серомыш, она была очень гладкая, красивая, с ней даже надоевший мясной отвар становился вкуснее.

Оказывается, дядя Фен поспрашивал наших тетушек, узнал, кто из детей чем увлекается, и сделал каждому особую ложку. Потом обещал вырезать нам и особые миски. Так что и Ао Фен нашел свое дело.

Мастер попросил сделать побольше деревянной посуды, так как Ци Лонгвей, когда увидел изделия дяди Фена, пришел в восторг и сказал, что такие предметы будут уходить в столице по хорошей цене, ведь это старинный способ обработки дерева, без малейшей магии, и у этого есть свои ценители.

Еще дядя Фен вырезал фигурку лисицы, которая умела издавать громкий свист, если подуть ей в загнутый кончик хвоста, но Мастер запретил с ними играть и отдал охотникам для подачи сигнала. Если кто-то замечал что-то необычное, то должен был громко засвистеть, чтобы предупредить остальных.

Так что дядя Фен и тетя Шу мне понравились. А вот Ао Минь… Она была какой-то неправильной. Ходила в платье до пола, в котором нельзя было ни побегать, ни потренироваться, ни в лес сходить. Наши девушки бегали босиком, а она – в узорных туфельках, пусть потрепанных и несколько раз подшитых. Вместо косы или пучка она каждый день укладывала волосы в высокую прическу. А еще она очень боялась насекомых.

По ее словам, в деревне у нее такого страха не было. Там Минь не обращала на них внимания, ведь они никогда не трогали людей, но после леса у нее появилось отвращение ко всем ползучим и летающим тварям. Однажды я притащила кровавую бабочку, просто так, чтобы посмотреть, как она будет реагировать, так Минь забилась в дальний угол комнаты и со слезами просила убрать эту мерзость из дома.

Меня сто раз кусали кровавые бабочки, но я же их не боялась!

А еще, даже несмотря на то, что она – девочка, папа и мама все равно ее любили. Каждый раз, когда она проходила мимо родителей, те ей улыбались. Дядя Фен часто хвалил ее и говорил, какая Минь молодец. Почему она молодец? Ведь она ничего толком не умеет, только шить одежду и вышивать на ней узоры, но это ведь бесполезное занятие. Оно не принесет еды, не защитит от зверей, не укроет от магии.

И, что меня бесило еще больше, другие девчонки тоже за ней потянулись. Одежду новую сшить они не могли, не было столько лишней ткани, но узорные разноцветные вышивки появлялись на рукавах и подоле то у одной, то у другой девушки. Минь не только вышивала сама, но и охотно учила всех желающих.

Как-то я подошла к дяде Фену и спросила, почему он так сильно заботится о Минь, ведь она всего лишь девчонка. А он улыбнулся и сказал:

– А как иначе? Какая разница, сын или дочь? Это ведь мой родной ребенок, которого я должен вырастить, должен помогать, оберегать и любить. А моя Минь, видишь, какая умница и красавица, как такую не любить? И ты, Пинь, тоже большая молодец, сильная и смелая, ходишь каждый день в лес, хотя тебя не оберегают предки, помогаешь Мастеру, совсем как взрослая. Твой папа, наверное, тобой очень гордится.

Вот тогда я и разревелась. Как маленькая. Я впервые подумала, что, может, это не моя вина, что мы попали в Черный район? Может быть, это не я плохая и неправильная, а мой отец? И если бы я родилась в другой семье, например, в семье Ао, то меня бы не ругали и не били, а обнимали и хвалили? Но ведь тогда… тогда это нечестно! Я же не могла выбирать, у кого родиться, тогда почему? Почему бывает так по-разному?

Дядя Фен меня попытался успокоить, но я убежала. Я больше всего на свете хотела бы стать его дочкой, но это было невозможно. Ведь