Это девочка косяк - Ринна Волочай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако даже с моим кондиционером она не перестала пахнуть по своему.
Бандитка милые щёчки: «мой нос заложен и не дышит!!!»
Эта девчонка…
Вы: «Ещё никто не умирал от насморка»
Нора отправляет мне кружочек, в котором видно только половину её лица и выразительно шмыгает носом, сощурив при этом глаза и смотря прямо в камеру. Я смеюсь в себя, вспоминая один из стикеров с котёнком, присланных бандиткой. Один в один, будь Нора котиком. Почти сразу же, после того, как я успеваю досмотреть сообщение, раздается звонок от неё.
— Виноваты ты и твоё мороженое. — обвиняюще произносит бандитка. Слышу на заднем фоне шорохи и кряхтение. Она всегда пытается вечером закутаться в одеяло, хотя в её комнате и так достаточно тепло.
Улыбка не сходит с лица, когда я представляю её в той глупой розовой пижаме с пасхальными яйцами, которые она однажды зацепила камерой, пока снимала очередной кружочек. Она утверждает, что это вовсе не пасхальные яйца, а какие-то хранители из её любимого аниме.
— Ты заставила покупать себе мороженое в декабре.
И отморозила себе все руки, а ещё часть моих пальцев, пока я держал его.
— Я хотела есть.
Можно было купить что-то горячее, но вслух я этого конечно же не произношу, потому что спорить с ней бесполезно.
— Но я правда не пойду завтра никуда слишком плохо себя чувствую.
Сразу же вспоминаю о поездке во Францию, и вылет через день. Успеет ли Нора выздороветь? Потому что я изначально не планировал туда лететь и только после уговоров бандитки согласился. Если она не летит, то и мне смысла нет.
— Лучше ложись пораньше спать, твоему организму нужен отдых.
Останавливаюсь перед зеркалом, завешенным фотографиями бандитки. Грустная, надутая, красная от смущения, с опухшими после поцелуем губами, в полный рост и со спины. Фото, где меня едва видно, только мою щёку, которую Нора целует. Она даже не заметила в моменте, как я достал телефон. Только когда доехал до дома отправил её девушке. Она не отвечала мне до утра, от смущения или просто дулась так и не призналась. И моё любимое фото, которое не видел никто, кроме нас с Норой. Всё моё лицо в розовых следах от помады, а бандитка стоит рядом с полустёртыми губами и смеётся. Это моя любимая улыбка. В который раз я думаю, как хорошо, что комната запирается на замок. Как минимум по двум причинам: никто не сможет зайти сюда в моё отсутствие и вытекающая из этого вторая, по которой мои родители не увидят этот коллаж.
— Спокойной ночи, Лекс.
— Тебе тоже.
* * *
На следующий день Нора не приходит, в течении дня редко присылает сообщения, но ей вроде как становиться лучше. Говорит, что до завтра точно оклемается и приедет в аэропорт сама. Но утром, перед отлётом никто из нас не может до неё дописать или дозвониться. Телефон Дэна вне зоны доступа, а номера её отца у меня нет.
Конечно до отлёта ещё есть пару часов, но ей нужно было уже проснуться.
Катя: «Нора до сих пор не отвечает?»
Близняшки ещё вчера в школе успели ко мне пристать, ведь уже успели распределить места в самолёте и хотели сидеть рядом с бандиткой.
Даже Артём связался со мной, потому что оказывается они вчера умудрились поиграть в по дискорду. Бесит она меня, и так болеет ещё дополнительную нагрузку себе дала. Совсем не думает. По её мнению болезнь это шутка? Если у неё подскочила температура? Я не понимаю, почему она не вызвала скорую в таком случае. Она хотя бы к врачу обратилась!
Кир-ка: «бандитка в сети, но соо не читает»
В который раз звоню Норе и она наконец поднимает трубку. Делаю глубокий вдох, но она меня перебивает.
— Мне жесть, как плохо. И кажется у меня высокая температура.
Да ей не просто плохо, она звучит как восьмидесятилетний старый старик, который курил всю свою жизнь. Голос хриплый, местами как будто пропадает и не из-за связи. И очень усталый.
— Ты одна что ли дома? — вскакиваю с кровати, ударяясь ногой о собранную для поездки сумку и громко шипя. Там даже нет ничего тяжёлого, но всё равно больно.
— Отец и Дэн в командировке, Тоня в отпуске.
— Бля, Нора, постарайся открыть дверь, я сейчас буду. — как я рад, что мы живем в одном районе.
Вы: «Мы никуда не летим, Норе плохо» — скидываю сообщение сразу пятерым людям, что бы они больше не заваливали ни меня, ни друг друга сообщениями.
Выхожу из комнату и налетаю на маму, стоящую возле моей двери с поднятым кулаком и контейнером еды в руках.
— Ты куда торопишься? И без вещей.
Слишком громко хлопаю дверью комнаты, когда она пытается заглянуть внутрь. Мама удивлённо смотрит от меня, не ожидая такой нервозности. А у меня руки уже трясутся из-за беспокойства за Нору. Ещё ведь родителям объяснять, почему я день в день отказываюсь от поездки, которая была запланирована за несколько месяцев. Мать может и поймёт, а от папы точно достанется. Долго ещё будет мне припоминать.
— Норе плохо. Мы не летим.
— Что значит «мы не летим»? Если твоей девушке плохо, то ей стоит вызвать скорую, а ты должен выезжать в аэропорт. — черт. Я не думал, что отец тоже дома, обычно в это время он в офисе.
Мне стоило вызвать скорую на адрес Норы, а потом уже ехать к ней, всё равно они едут долго. Она же не может умереть от простуды? Если это не простуда, будет очень хреново.
— Я не умею лечить людей! — игнорирую слова отца и обращаюсь к маме, хотя она тоже не доктор и навряд ли мне как-то поможет.
Я даже не знаю названия всех этих препаратов, если бы на каникулах бандитки не оказалось рядом, я бы возможно умер, потому что скорую вызывать бы я не стал. Я не люблю врачей, и болею редко. Да я даже не знаю, какую таблетку нужно пить, когда болит горло. Мои познания заканчиваются на активированном угле, который пьют при отравлении. Потому что Кир — дурак, который траванулся алкоголем на день рождении своей прошлой
