Поцелуй кобры. По следу Кроноса - Николай Шмелёв

— Вставай, пьянь подзаборная! — скомандовал главный троицы. — Кто в зоне на улице спит?

— Где ты видишь улицу? — недовольно отозвался Бабай, протирая глаза и толкая в бок Хромого. — Кругом леса, а здесь горы мусора.

— Не умничай! — парировал Филин. — В целом — напоминает окраины большого города, так что, никакого отторжения от реалий я не вижу. Кстати, и Хромой вписывается в панораму нищеты городских трущоб.

Распрощавшись с аборигенами свалки, товарищи гуськом направились в сторону «Бешеной Долины», стараясь держаться не слишком утоптанной тропы.

— Если никого не встретим — сразу же свернём в сторону «Чёрной Ложбины», — ознакомил всех Крон, с ближайшими планами экспедиции.

Дорогу неожиданно преградила выжженная земля, нездоровым оттенком отложившись в сознании каждого, кто осмелился вступить на эту территорию. Преграды, как таковой — не было, но идти вперёд, так-же не возникало, никакого желания. Напрасно Комбат разглядывал в бинокль пожухлую траву и чахлые деревца, разбросанные тут и там. Он так и не смог уяснить причину беспокойства.

— Может, лучше сразу свернём? — предложил он Крону, недоверчиво рассматривая сожжённую растительность.

— Пожалуй, — ответил тот.

Он уже собрался взять направление в сторону торгов, как Дед остановил их, не совсем идиотским вопросом:

— А вдруг это метеор нашалил, а не то, что вы подумали? Почему вы решили, будто мы напоролись на аномалию?

Проверка всевозможными датчиками не выявило никаких отклонений от норы, и сталкеры, несколько успокоились, задумавшись над словами Деда. Потыкав палкой выжженную землю, Крон нерешительно сделал шаг вперёд. Ничего не произошло и постепенно все осмелели, вольготно бродя по поляне и, разве что, не играя в футбол аномальными образованиями. Известная поговорка: «Везёт дуракам и пьяницам» сработала безукоризненно. Не прошло и пяти минут, как Сутулый с Кащеем тащили к выходу красивейший палласит. Через сквозную серебристую решётку метеорита, оттенённую чёрным блеском, просматривалась его внутренняя структура, состоящая из расплавленного стекла. Сквозь выжженные окна оболочки хорошо виднелись спёкшиеся аморфные вкрапления жёлто-чёрного цвета. Это делало палласит похожим на производное запретной зоны — артефакт и, если бы не личное знакомство Крона с подобными элементами, то все бы так и подумали.

— Спрячьте его подальше, — посоветовал он сладкой парочке. — Здесь за метеорит не дадут настоящей цены. Хороший экземпляр, так-же трудно продать, как и большой бриллиант. Будем надеяться, что мы когда-нибудь попадём домой, а вы, с этого момента, становитесь разведчиками. Вон, как у вас лихо получается. Люди всю жизнь тратят на поиски и безрезультатно…

Оба скисли, после такого заявления, но Комбат хлопнул их по плечу, дав понять, что Крон просто пошутил.

— Вот почему было такое пение, — догадался Доцент. — Он пустотами возмущал атмосферу, пока та выжигала в нём пустое пространство. Кстати, и звук не однотонный, вероятно из-за того, что внутренняя масса, выгорая, уменьшается.

— Не мог, такой маленький метеорит, наделать столько шума, — возразил Почтальон, а Пифагор поддакнул, согласный с таким мнением.

— А кто вам сказал, что он был один? — не сдавался Доцент. — Скорее всего, их целый рой влетел, но более вероятно — вошёл в атмосферу один большой метеор, в сопровождении свиты более мелких спутников.

— Нечего гадать! — прервал их спор Крон. — Больше ничего не видно? Тогда пошли.

Сталкеры не спеша пробирались в сторону «Чёрной Ложбины», треща кустами и проклиная бездорожье. Судя по карте, тропинка должна быть на месте, но её не было. Наконец-то заросли расступились и товарищи вышли на небольшую поляну, на которой двое коллег, по умственному несчастью, разводили костёр, при этом громко ругаясь. Как понял Крон, из доносившихся обрывков разговора, один ругал другого за то, что тот забыл взять с собой лекарство. Недоумение первого росло, после того, как второй извлекал из рюкзака продукты питания. По разумению его товарища, можно дома забыть: соль, спички, стакан или хлеб, но главное… Это не укладывалось в сталкерском сознании и вызывало бурю негодования. Пришлось Крону побултыхать флягой, вызывая в алюминиевой посуде подобие бульков. Первый сталкер, которого звали Лёнька Балык, понял, что фортуна испугалась устраивать стриптиз, вертясь перед старателями, как павшая девка на шесте, которую палка и поддерживает, от окончательного падения.

После краткого представления, выяснилось имя второго участника вылазки — Гоша Крендель. Он хромал на левую ногу и у Крона, сам собой возник вопрос: «Почему его не окрестили Хромым?» Решив, что пол-зоны хромых — это слишком, он выбросил подобные мысли из головы. Как-раз весело разгорелся костёр, приглашая в круг и размышлять было некогда. Как успел заметить Крон, умственные потуги в зоне отчуждения не пользовались популярностью. Аборигены руководствовались сиюминутными порывами, беря пример с юга Дикого Запада. Там, сначала стреляют, а потом спрашивают: «Кто идёт?» Вот и сейчас, Балык вскинул двустволку и выстрелил дуплетом в сторону кустов, где раздавался подозрительный шорох. Кусты вздрогнули, а тишину взорвал пронзительный рёв. Оттуда выбежал непонятного вида монстр, держась двумя конечностями за раненную задницу и, с протяжным воем, скрылся в направлении свалки. Удаляющийся рёв напомнил недавний поющий болид.

— Подранок! — с волнением, намекнул Дед, на опасность таких экземпляров.

— Да соль там — соль! — успокоил его Балык. — Бертолетовая…

— Почему соль? — не понял Бульдозер, в представлении которого зона, никак не вязалась с охраной садов и огородов.

— А вдруг это был сталкер? — пояснил Лёнька. — Он от самой барахолки за нами крался. Пойди — разбери, кто это такой?

— А зачем ему шпионить? — усомнился Бармалей.

— Как зачем?! — встрял в разговор Крендель. — Чтобы секреты наши выведать! Куда мы идём, и в каких местах ищем.

— А если, всё-таки, это был монстр? — засомневался Доцент, у которого образ убежавшего врага смешался с виденными, ранее, сталкерами.

— Ну и что, — пожал плечами Балык, — вдруг он занесён в Красную книгу зоны отчуждения?

— Как? — удивился Комбат. — Есть и такая?

— Профессор из НИИ сказал, что есть…

— Он сам её что ли составлял? — засмеялся Почтальон.

— Опись проводил, с выездом на место, — поддакнул Пифагор. — Перепись населения…

— Как бы там ни было, но скоро на свалке найдут большу-у-ую, такую воблу! — ухмыльнулся Сутулый. — Ха — из двух стволов…

Крон ознакомил новых знакомых со списком артефактов, полученных у бармена. Те, только пожимали плечами, никогда не слыша про подобные образования.

— У нас тут другие отклонения в изобилии, — поведал Балык короткую историю. — Вы, когда-нибудь слышали про психологическую аномалию «Зов»?

Все, молча пожали плечами, давая понять рассказчику, что чего они только не слышали, но про это — нет.

— Ну, так вот, — продолжил Лёнька. — Идёт сталкер, а из кустов слышит призывный женский смех. Он, естественно — туда!

— Ну? — нетерпеливо перебил его Кащей.

— Что ну? В кустах никого нет!

— А в чём соль? — не понял Сутулый.

— В стволе! — передразнил его Бульдозер.

— Суть в том, что зона тоже, по-своему, борется с приживальщиками, пытаясь выпихнуть их со своей территории, — пояснил Балык. — После того, как болезный в кустах никого не нашёл, он уже ни о чём думать не может, как о том, чтобы свалить в большой город. И чем дольше он находится на запретной территории, тем сильнее желание уехать. Очаровательный женский смех заставляет забыть и зону, и артефакты, и всё остальное, мыслями погружая в пороки городских борделей. Эту аномалию, ещё называют «Гонителем ветеранов», а кто-то «Борделем», но вывод один — она имеет деморализующий эффект.

— А если человек — импотент? — спросил Почтальон и все машинально повернули головы в его сторону.

— Что — уже? — сочувственно спросил Доцент, на что, от него просто отмахнулись, как от грамотной, дипломированной и образованной мухи.

— Для этого существуют другие аномалии, — закончил Балык. — Кислотные, огненные и прочие истребители гостей.

Сталкеры приуныли, сведя разговор в банальное русло, но впрочем, вполне предсказуемое — ведь каждый из них, был на работе… Пустые банки из-под тушёнки улетели в кусты. Туда, где не так давно свистела соль, соприкасаясь с молекулами воздуха, каждой своей гранью. Сутулый, чуть было не отправил следом пустую фляжку, спутав её со стеклотарой, но вовремя одумался. Глядя в красные угли костра он размышлял о превратностях судьбы, отгоняя сизый дым, норовящий обкурить сталкера. Он лез в слезящиеся глаза, ничуть не действуя на комаров, которых было немного. Это были те кровососы, из самых стойких, не спешащих разлетаться по берлогам, залегая в зимнюю спячку. Крендель крякнул и оглядев присутствующих, сказал: