Зловещий лабиринт - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Показывайте, как надо, Хильда. Дверь должна быть заперта изнутри и чтобы снаружи ее не открыли никаким ключом. Это в ваших же интересах – дольше проживете.
– Вы безумец, – заартачилась блондинка. – Эту дверь легко подорвут…
– Согласен, фрау Маркс, подорвут, но не сразу. Живо, я вам сказал! Долго упрашивать?
Ларчик открывался (вернее, закрывался) просто. Справа от двери, за выступом в стене, находилось запирающее устройство – стальной штурвал. Два оборота по часовой стрелке – и дверь со щелчком встала в створ. Прочность ее вызывала вопросы – сколько гранат понадобится, чтобы освободить проход? Не говоря уж о взрывчатке, которая обязательно найдется.
– Вот видите, Хильда, вы продолжаете подавать надежды…
Снаружи еще не шумели. Оперативники устремились к лестнице, начинавшейся с огромного люка в полу и шедшей дальше под углом вниз. Фрау Маркс внезапно охнула от боли, согнулась, пришлось подхватить ее за локоть.
– Ну, что еще? – рассердился Влад.
– Идите вы к черту, – огрызнулась блондинка. – Я ногу подвернула, когда спасала ваши никчемные жизни.
– Что же вы так неосторожно, фрау? – Дымов проглотил смешинку. – Хорошо, мы сделаем скидку на ваше состояние, обопритесь на меня. И не делайте такое ужасное выражение лица, представьте, что мы снова, как вчера, слились в танце…
Внизу стреляли, от грохота закладывало уши. Создавалось ощущение, что подземелье не столь обширно, как рисовало воображение. У лестницы грудились какие-то коробки, пустые стальные контейнеры. Партизаны, рассредоточившись за укрытиями, вели огонь. Двое немцев, скорчившись на нижних ступенях, гортанно ругались на родном языке. Тыльная часть лестницы была заварена стальными листами, их не пробивали пули. Коридор освещался. Лампы были встроены в потолок через равные промежутки. «А здесь уютнее, чем наверху, – мелькнула у Дымова мысль. – Располагающая домашняя обстановка, в которой талантливые медики трудились несколько лет…»
Организованного сопротивления не было – в подземелье находилось не так уж много вооруженных людей. Но те, что имелись, яростно отстреливались, перебегая в дыму. В глубине коридора орали мужчины и женщины.
– Рамона, стереги фрау Маркс, не отходи от нее никуда! – прокричал Дымов. – В пекло не лезть, иначе высеку! Эй, народ, по лампам не стреляйте! Иначе будем, как кроты, на ощупь работать…
Он перегнулся через перила, отдавив кому-то руку. Партизан неласково прошелся в его адрес. Да ладно, парень… Пули сбивали штукатурку со стен, выли, рикошетя от металлических контейнеров. В коридоре что-то происходило. Лежало неподвижное тело. К нему энергично полз некто чересчур подвижный, он перевалился через товарища, сплющился в безопасной зоне.
– Майор, там стальная дверь перекрывает коридор! – выкрикнул Валдис. – Она мощнее той, что на выходе! Основная лаборатория, видимо, там, за дверью! Если закроют, то мы окажемся в западне, пробиться не сможем! А они уже лезут к этой двери!
Словно подтверждая его слова, поднялся немец, сделал рывок. Видимо, в нише имелся аналогичный тому, что на первой двери, штурвал, перекрывающий часть подземелья. Ударили дружно, Дымов тоже выстрелил. Немец не добежал, свалился как подкошенный. Раздался гул одобрения. Существовала еще одна проблема. Где-то далеко, в дыму и гари, имелся запасной выход из лаборатории. Ладно, если закрыт, а вдруг фрау Маркс соврала? В любом случае кто-то из персонала предпримет попытку вырваться, тогда будет плохо – заходи любой, с фаустпатроном и без, делай что хочешь… Валдис тоже сообразил, что к чему, прокричал, что надо идти на штурм. Все происходящее отчаянно напоминало добровольную прогулку в капкан. Люди сосредоточились на тесном пятачке. Дрожала и кусала губы фрау Маркс. Рамона сидела на верхних ступенях лестницы, обнимая штурмовую винтовку. Она вытягивала шею, глядя по сторонам. Никто не знал, что происходит на улице. Попытки проникнуть в здание наверняка последуют. Но пока Рамона молчала, значит, враг совещался…
У противника осталось только стрелковое оружие – иначе наступавших забросали бы гранатами. Из комнат доносились надрывные крики. Снова кто-то полз к заветной двери. Применять гранаты было опасно – все же химическая лаборатория. И механизм перекрытия двери могли повредить. Двинулись все разом, предварительно выпустив в коридор несколько очередей. Люди бежали по коридору, врывались в помещения, стреляли из автоматов. Зудела мысль: как там Рамона и ее «подруга»? Но оборачиваться и смотреть в их сторону было противопоказано.
Противник находился в замешательстве. В подземелье несла службу малочисленная группа «военизированных» и горстка солдат Ваффен СС. Еще один храбрец выскочил из помещения, хлестнул очередью. Дымов шарахнулся к стене, машинально пригнулся. За спиной заорал Леха Пушкарь, всаживая пули в податливое тело. Партизаны обгоняли Влада, стреляя на бегу.
Преодолели половину подземного пространства, стали сгонять в кучу сотрудников лаборатории. Дым не уходил, стелился по коридору. Вентиляция работала отвратительно. Из коридора разбегались проходы в комнаты. Некоторые двери были распахнуты, остальные приходилось выбивать. Садовский пинками выгнал в коридор какого-то типа в белом халате. Выпрыгнул из комнаты хорошо развитый субъект в военной форме, вскинул «люгер». Но патроны кончились, он с досадой отшвырнул пистолет и прыжками бросился прочь. Мишка Балабанов выпустил ему в спину очередь из свинца.
Проход перекрывался усиленной стальной конструкцией. Дверь была задвинута на треть – видимо, дотянулись чьи-то руки до штурвала… Дымов перемахнул через проем, прижался к стене. Стрельба продолжалась, но уже с меньшей интенсивностью. Остатки вражеского войска пребывали в панике. «Местные» не понимали, что происходит. В дыму метались люди, завершали зачистку. Мучительно стонал раненый. В помещении слева по коридору что-то упало, разбилось. Влад ворвался внутрь. Здесь находилось рабочее пространство – стеллажи со склянками вдоль стен, тумбы, смутно напоминающие столярные верстаки. Взъерошенный мужчина в мышиного цвета френче без знаков различия отпрянул от «верстака», вскинул «парабеллум». Он мог опередить майора, выстрелить раньше, но его смутила немецкая форма на Дымове. Дрогнул ствол, в глазах поселилось сомнение. Влад открыл огонь – не надо сомневаться, господин хороший! Немец схватился за простреленный живот, упал на колени. Чтобы добить его, пришлось зайти за тумбу. Кто-то ворвался в помещение, стегнул очередью. Час от часу не легче! Влад повалился на свежеиспеченного мертвеца. Глаза слезились.
– Какого черта?! – проорал он.
– А, это вы, товарищ майор… – смутился Мишка Балабанов, – что же сразу не сказали? А я смотрю, злодей в фашистском мундире…
– На себя посмотри, идиот! – смеяться совершенно не хотелось, смерть опять по-дружески похлопала по плечу.
– Да ладно вам, виноват же, извиняйте. – Мишка попятился и выскочил в коридор. И уже оттуда прокричал: – Все, товарищ майор, больше не стреляют!
Дым понемногу вытягивала вентиляция.
