Легенды и рыцарские предания Бретани - Льюис Спенс

– Дай мне глоток воды, милый кузен, – прокричал он срывающимся голосом. – Я умираю от жажды.

Но в этом месте не было иной воды, кроме соленой морской, омывавшей пески Греве. Однако сила веры Эффлама в Бога могла преодолеть любые преграды. Встав на колени, он обратился к Нему с искренней молитвой, а поднявшись, трижды ударил прутом по твердой скале.

– Наш благословенный Господь даст нам воду, – провозгласил он.

Как только Эффлам произнес эти слова, из камня полился сильный и пенистый поток кристально чистой воды.

С радостным криком Артур припал губами к потоку и стал пить большими глотками. Восстановив силы, он уже собирался вернуться в пещеру дракона, чтобы продолжить бой, когда Эффлам остановил его.

– Кузен, – сказал ирландец, – ты сделал все, что мог, с помощью силы. Теперь давай посмотрим, чего мы добьемся благодаря молитве.

Удивленный и смиренный Артур сел рядом с юношей и стал наблюдать, как тот молится. Всю ночь Эффлам провел в молитвах, а на рассвете встал и смело подошел к входу в пещеру.

– Ты, порождение Сатаны, – закричал он, – во имя Господа я призываю тебя – выйди.

За этим вызовом последовало шипение тысячи змей, и огромный дракон выполз из своей берлоги. Он выл и извергал огонь и кровь. Взобравшись на вершину соседней горы, монстр издал страшный рык, а затем бросился в море. Голубая вода забурлила, будто в ней образовался огромный водоворот. Затем все снова утихло.

Так погиб дракон из Лье-де-Греве и было доказано преимущество молитвы перед силой и мужеством человека. Святой Эффлам и его люди поселились там, став отшельниками, и чудесным образом насыщались пищей, которую им приносили ангелы. Эти же небесные существа принесли Эффламу его жену Энору, которая через некоторое время после воссоединения с супругом умерла. Когда монахи пришли к Эффламу, чтобы сообщить, что его новообретенная жена скончалась и мертвой лежит в своей келье, их слов никто не услышал, ибо святой также покинул этот мир. Он похоронен в церкви города Плестина, одну из многочисленных ниш которой украшает изображение святого, победно стоящего на теле дракона, страшная пасть которого разинута.

Бретонцы считают, что остров Трегастель, расположенный на побережье департамента Кот-дю-Норд, и есть мифический Авалон, куда смертельно раненного в последнем сражении короля Артура отнесли, чтобы залечить его раны. Рыбаки пристально всматриваются в окутанные туманом очертания острова и убеждают себя в том, что в вечерней дымке по его берегам двигаются огромные великаны, а призрачные тени скользят по его пескам. По ночам оживают могучие рыцари и волшебницы, служившие легендарному герою, который, набравшись сил после долгого отдыха, однажды вернется в мир людей и исправит величайшее зло, нанесенное человечеству.

Бретонские лэ Марии Французской

Чудесные лэ Марии Французской не могут не привлечь внимание тех, кто изучает бретонский фольклор. Ведь, хотя они и созданы в нормандско-французской литературной традиции и пропитаны духом нормандского рыцарства, те из них, в которых говорится о Бретани (а это большинство ее произведений), настолько явственно связаны с исконно бретонскими источниками, что их можно считать одними из наиболее ценных сохранившихся свидетельств, необходимых для изучения и описания истории Арморики.

О самой Марии Французской известно очень мало. Место и время ее рождения до сих пор остаются невыясненными, и вплоть до недавнего времени любители старинной литературы доподлинно не знали, в каком веке она жила. В эпилоге к своим басням она пишет, что родилась в Иль-де-Франс, но помимо этого существует гипотеза, согласно которой она нормандка и провела большую часть жизни в Англии. Ее работа, в которой содержатся немногочисленные примеры нормандско-английского образа мысли и речи, была написана на литературном диалекте, совершенно не похожем на общепринятый нормандский язык. Исходя из этого (хотя манускрипты, в которых сохранились ее произведения, были составлены позднее) можно судить, что ее поэмы были сочинены во второй половине XII века. В прологе к ее лэ содержится посвящение некоему неизвестному королю, а ее басни посвящены графу Вильяму. Эти факты привели некоторых ученых к предположению о том, что она знатного происхождения и, следовательно, не была трувером по необходимости.

До тех пор пока Гастон Пэрис не доказал, что загадочным королем был Генрих II Английский, а граф Вильям – Лонгеворд, граф Салисбури, родной сын короля Генриха от «прекрасной Розамунды», считалось, что таинственным монархом был Генрих III. Вполне возможно, что лэ действительно были написаны при дворе Генриха II, хотя у короля, о котором говорится в цветистом прологе, мало общего с историческим суровым правителем и законодателем. Произошло то, что должно было произойти, – поэмы Марии Французской приобрели огромный успех. «Ее стихи любят везде, – писал Денис Пирамус, автор Жития святого короля Эдмунда, – ибо графы, бароны и рыцари крайне восхищаются ими и нежно их любят. Они обожают то, что она так много пишет, и находят в этом огромное удовольствие, часто читают и переписывают ее сочинения. Лэ призваны доставить удовольствие дамам, слушающим их с наслаждением, потому что в этих стихах отражены стремления их сердец». Эта слава и поклонение доставляли большое удовольствие Марии, и она справедливо гордилась своими произведениями, возникшими, по ее словам, под влиянием песен, которые пели бретонские менестрели. Ведь в них на протяжении семисот лет сохранились живые краски и человеколюбивые призывы. События, описываемые в этих историях, происходят в Бретани, и мы не ошибемся, предположив, что источником для них послужил автохтонный материал. Пересказывая эти древние истории, я попытаюсь обратить внимание читателей на исконно бретонские элементы, сохранившиеся в них.

Давным-давно в Бретани жил почтенный барон, к которому король этой земли относился с большой любовью. Он был очень счастлив, зная, что его уважают равные ему и любит прекрасная жена.

У его супруги был единственный повод для печали – каждую неделю ее муж загадочным образом пропадал на три дня. Ни она, ни прислуга не знали, куда он исчезал. Эти отлучки не выходили из ее головы, и вот однажды она решила спросить супруга о них.

– Муж мой, – жалобно произнесла она в один прекрасный день, сразу после того, как он в очередной раз вернулся, – я хочу спросить тебя кое о чем, но боюсь, что мой вопрос рассердит тебя, поэтому никак не могу собраться с силами и задать его.

Барон обнял ее и, нежно поцеловав, заявил, что, какой бы вопрос она ни задала, он не рассердится.

– Тогда слушай, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты полностью доверял мне и рассказал, где ты проводишь те дни, когда тебя нет дома. Я так боюсь этих твоих отлучек и всех тайн, которые окружают их, что нет мне ни отдыха, ни покоя. Иногда я кажусь самой себе безумной и боюсь умереть из-за волнения. О муж мой, расскажи, куда ты ходишь и почему так долго не возвращаешься?

В сильнейшем волнении супруг оттолкнул жену и стоял, не осмеливаясь посмотреть в ее обеспокоенные и умоляющие глаза.

– Ради бога, не спрашивай меня об этом! – взмолился он. – Если ты узнаешь все, то будет только хуже. Ведь, раскрыв мою тайну, ты перестанешь любить меня, а мне придется предаваться вечному отчаянию.

– Ты шутишь надо мной, муж мой, – сказала она в ответ. – Но это очень жестокая шутка. Уверяю тебя – я сама серьезность. Покой никогда не воцарится в моей душе, пока я не узнаю правду.

Но все еще крайне возмущенный барон был неумолим. Он не может рассказать ей, и она должна довольствоваться этим. Дама, однако, продолжала умолять, иногда с нежностью, но чаще в слезах и с укорами, пока, наконец, барон, веривший в ее любовь, не решился раскрыть свой секрет.

– Я должен покидать тебя, потому что иногда становлюсь бисклавре, – ответил он (словом «бисклавре» бретонцы называют оборотней). – Я прячусь в лесной чаще, живу, питаясь мясом диких животных и кореньями, хожу голым, как и любая другая лесная тварь.

Когда дама пришла в себя и осознала весь ужас ситуации, она собралась с силами, снова повернулась к мужу, решив любой ценой узнать все обстоятельства, связанные с этим ужасным превращением.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, муж мой, – начала она. – За всю нашу совместную жизнь я не сделала ничего, что лишило бы меня твоего доверия и любви. Поэтому умоляю тебя, открой мне все – скажи, где ты прячешь свою одежду перед тем, как стать оборотнем?

Я не сделаю этого, дорогая жена, – возразил он. – Потому что, если я потеряю свое одеяние или даже кто-то увидит, как я снимаю его, мне придется на всю жизнь остаться оборотнем. Я не смогу вернуть себе человеческий облик до тех пор, пока мне не вернут мою одежду.