«Если», 2005 № 09 - Журнал «Если»

И тут до него дошло. Конечно, речевой аппарат хряка не в состоянии выговаривать слова, зато на кое-какие иные звуки он способен.

«Хм-м!» – воскликнул ученый с интонацией человека, увидевшего яркий свет. И снова: «Ум-м хм-м», – дескать, вот оно, озарение.

Полыхнула новая вспышка, и ноонавт не поверил своим глазам. Прямо перед ним невысокий холм принялся менять очертания. За считанные мгновения из земли вырос добротный кирпичный домик с гостеприимно распахнутой дверью.

Одолев порог одним прыжком, Бандар прокрутился на копытах и уперся в дверь, чтобы закрыть ее. Ветер налег на дверь, но Гут не сдавался. Наконец, когда тяжелая створка сомкнулась с косяком, запор защелкнулся, и вихрю осталось только бушевать на улице.

Единственная комната в доме была начисто лишена обстановки, не считая трех картин в рамах на задней стене. Портреты изображали полулюдей-полусвиней в темных костюмах и рубашках с крахмальными воротничками. Под картинами располагался просторный, жарко растопленный очаг, на котором кипел черный котел. Гут подошел ближе. Крышка оказалась устроена особым образом, и явно не для человеческих пальцев. Ноонавт утвердился в своей догадке.

С трудом балансируя на задних ногах, он просунул копыто под ручку. Крышка поднялась легко и почти бесшумно. В тот же миг из трубы потянуло холодом. Пламя взвилось и осыпало комнату искрами. У хряка заслезились глаза, потом зачесался пятачок, и дом огласило оглушительное: «Апчхи!».

Но даже ничего не видя вокруг, Гут отлично расслышал громкий всплеск: что-то большое и очень тяжелое упало в кипящую воду. Хряк немедленно захлопнул крышку и налег на нее всем телом. Котел ревел, подпрыгивал, содрогался, однако Бандар не уступал. И вот наконец все стихло.

Тут же улеглась и буря. Сквозь окна пробились косые лучи солнца, зажгли золотым сиянием пропитанный дымом воздух. «И как быть дальше?» – подумал ученый, а сам уже заметил кое-что, чего не видел прежде.

На стене рядом с трубой висел здоровенный ковш, ручка которого опять-таки безупречно удерживалась копытом. Ноонавт ухватил его и сдвинул крышку. Над темным бульоном клубился густой пар. Пахло весьма заманчиво. Гут зачерпнул ковшом и попробовал.

На вкус оказалось тоже неплохо, наваристо. Вот только сделать больше одного глотка Бандару не пришлось. Стоило супу согреть живот, как свиное копыто сделалось настоящей человеческой кистью. Передние конечности стали руками, спина распрямилась, а ноги как-то сами собой удобно пристроились внизу, в подобающем им положении. Кирпичный домик растаял на глазах, будто не бывало, и хряк, превратившийся обратно в человека, увидел себя на зеленом пригорке.

Не теряя ни секунды, ноонавт вызвал запасные ворота. Появился портал, и хотя сердце рвалось в родные пенаты, Гут помедлил еще самую малость – только чтобы пообещать, обращаясь к ясному голубому небу:

– Они у меня попляшут!

Мгновение спустя он уже смотрел на потертую мебель в институтском кабинете для медитаций. Ученый с наслаждением потянулся, так, что хрустнули суставы, и сделал обычную разминку. Когда тело снова начало слушаться, Бандар открыл дверь на форум, где студенты чаще всего собирались в перерывах между занятиями, огляделся и твердым шагом направился к висячему дереву, под которым сидела на траве группа второкурсников.

Кое-кто удивленно заморгал при появлении профессора, а один студент поперхнулся под его пристальным взором, втянул голову в плечи и с виноватым видом поднялся на ноги.

– Чундлмарс, – промолвил Бандар, – попрошу вас пройти со мной.

Парень сглотнул, потом выпалил:

– Учитель, я обдумал свои высказывания по поводу разумной ноосферы. Беру свои слова обратно.

– Обратно? – Гут поднял брови. – Еще чего! Нет уж, теперь вы мне все изложите как можно подробнее. С этого дня вы будете моим ассистентом.

Студент захлопал глазами. Его подбородок отвалился до самой груди, да там и остался.

– Так и будем ворон считать? – Бандар ухватил парня за оттопыренное ухо и подтолкнул к двери своего кабинета. – Общее не спит! Оно что-то замышляет и требует нашего внимания! Пора за работу!

– Что будем делать? – выдавил Чундлмарс.

– Как это – что делать? Мальчик мой, мы с вами ученые или нет? А между тем через неделю Великий Коллоквиум. Надо спешить с докладом, если мы собираемся растереть этого Дидрика Гэбриса в горстку вонючего порошка!

Перевела с английского Юлия МОИСЕЕНКО

© Matthew Hughes. Inner Huff. 2005.

Печатается с разрешения журнала «Fantasy & Science Fiction».

ВИДЕОДРОМ

КРАНОВЩИК, КОТОРЫЙ НЕ СПАС МИР

Немного найдется на свете любителей фантастики, не знакомых с романом Герберта Уэллса «Война миров». Немного найдется на свете любителей кино, не знающих, кто такой Стивен Спилберг. Экранизация знаменитого романа знаменитым режиссером – событие, как минимум, неординарное. Насколько фильм близок к книге, попробуем порассуждать в нашей постоянной рубрике «Экранизация».

Марсиане вновь атакуют Землю! Хотя в трактовке Спилберга это, пожалуй, не совсем марсиане. И объектом нападения они выбрали не Англию, а весь земной шар – своего рода дань глобализации.

Отличий между книгой и фильмом множество, ведь действие разворачивается в наше время, тогда как роман был написан в 1898 году. Но переосмысление Спилберга отнюдь не единственное. Читатели «Если», наверное, помнят, что в 1938 году в Америке во время чтения радиоверсии романа поднялась паника – обыватели приняли художественный текст за новостной репортаж с места событий и примерили вторжение марсиан на себя. А в 1953 году был снят знаменитый фильм Джорджа Пала и Байрона Хаскина, который с полным правом вошел в анналы НФ-кинематографа. Так что нынешняя атака марсиан – не первая.{7}

Насколько же удалось перенести антураж великого романа Уэллса в реалии начала третьего тысячелетия Стивену Спилбергу?

В фильме присутствуют те же безысходность и страх перед неведомой, чуждой силой, что и в романе. Но герои, ведущие борьбу за выживание, уже другие. Старая добрая английская семья, муж и жена, гуляющие под звездами, чудаки-астрономы не слишком-то типичны для современной Америки. Лучше уж мужчина в разводе, конфликтующий с собственными детьми, простой крановщик Рэй Феррье. О времена, о нравы!

Рэй спасается сам, спасает свою дочь – как же обойтись без маленького ребенка, милой беззащитной девочки, которой все время нужно закрывать глаза, чтобы она не видела обломков самолета или плывущих по реке трупов? Кроме того, если Уэллс ведет рассказ от первого лица, а читателей не слишком утомляют долгие блуждания героя в одиночестве и рассказ о его ощущениях получается на удивление естественным, то киногерою ведь нужно с кем-то общаться. Разговаривать сам с собой он не будет, закадровый же текст не всегда удачно звучит, Таким образом, атмосфера произведения существенно меняется. У Уэллса герой спасался сам, мечтал отыскать жену, сходил с ума от одиночества и потрясений – у Спилберга он заботится о детях. Его поступки мотивированы: меньше философии, больше действий.