Богиня по зову сердца - Филис Каст

Я кивнула, потерла глаза и сосредоточилась на заснеженном пейзаже. Мимо проносились соседние дома, где я играла ребенком. Теперь они стояли все дальше и дальше друг от друга.

Помедленнее. Мы почти приехали, — Он переключил скорость, — Видишь то приземистое бетонное здание? Повернешь там.

«Хаммер» пополз направо. На повороте фонари замигали и погасли, как и все огни в соседних домах.

Боже! — Я снова начала дрожать.

«Странно, я даже не заметила, что на какое-то время дрожь прекратилась».

Неужели опять Нуада?

Нет, — покачал головой Клинт. — Дыши и сосредоточься, Шаннон. Чувствуешь его присутствие?

Вместо того чтобы рассердиться на его приказной тон, я закрыла глаза и сконцентрировала все мысли, продолжая глубоко дышать. Появится ли предчувствие зла, сопровождающее Нуаду? Нет, не появилось. Я облегченно вздохнула.

Я его не чувствую.

Это просто снегопад. Вот почему огни погасли. Удивительно, что они так долго продержались, — напряженно произнес Клинт, стараясь вести машину по середине заснеженной дороги.

Я пригляделась к нему повнимательнее и поняла, что он сидел в какой-то странной позе, неловко развернув плечи, словно его беспокоила спина. Тогда я напомнила себе, что этот парень провел за рулем больше восьми часов. Должно быть, он жутко устал.

— Отсюда недалеко. После этого небольшого подъема увидишь на дороге знак «стоп».

Мы подъехали к знаку. Клинт не остановился.

Имею полное право сказать, что движение на дорогах отсутствует, — умудрился слегка улыбнуться он.

Ладно, теперь смотри направо. Видишь, где прерывается линия можжевельника? — Клинт ехал уже совсем тихо — Оттуда ответвляется боковая дорога. Свернешь на нее.

Фриман следовал моим указаниям. «Хаммер» преодолевал сугробы как танк.

Поезжай до вершины холма. Папин дом будет справа, — указала я на аллею, разделявшую два роскошных пастбища. — Слава богу, ворота открыты, — с облегчением вздохнула я.

Клинт свернул на аллею. Мне сразу стало ясно, что отец первую половину дня боролся со снегом. Я улыбнулась, представив, как он, напялив толстую потертую куртку и низко надвинув шапку с висящими ушами, что придавало ему вид абсолютного ботаника, с ворчанием прилаживал насадку для уборки снега к своему старенькому комбайну.

В отличие от темных соседских домов, над нашим крыльцом горел фонарь.

Клинт вопросительно посмотрел на меня.

Отец еще тысячу лет назад установил у себя солнечные батареи. Кажется, в середине семидесятых это было что-то вроде уловки, позволяющей уйти от налогов. Тогда никто не подозревал, что это окажется отличным вложением денег, — Я покачала головой, с любовью вспоминая, как удивлялся этому отец, — Который час?

— Девятый.

Припаркуйся в любом месте за двумя грузовиками.

Родители, как всегда, не загнали свои грузовички в гараж. Они использовали его не для стоянки транспорта, а для хранения инструментов. Тут были устроены слесарная и столярная мастерские. Я всегда считала, что там хранилось всякое барахло. Зато мой «мустанг», к примеру, всегда был «гаражной» машинкой. Он жил в гараже, а если и проводил вечер вне дома, то только под присмотром взрослых.

Сиди на месте. Я обойду машину и помогу тебе. Клинт с трудом покинул сиденье водителя, медленно распрямился, прижимая руку к пояснице, осторожно прошел ко мне и распахнул дверцу.

Тебя беспокоит спина?

Не волнуйся. Такое частенько случается.

Я хотела расспросить, что именно, но он резким жестом велел мне вылезать.

Меня слегка трясло, когда я выбиралась из «хаммера». Клинт взял меня за руку и помог добрести по снегу к крыльцу. Мы остановились в небольшой лужице света.

Я нервно прокашлялась, не зная, что делать дальше. Обычно я сразу входила в дом с громким воплем: «Пaпa! Это я!» — но теперь засомневалась, хорошо ли меня здесь

примут. Вдруг Рианнон успела разругаться и с моими родителями? Что делать, если отец не захочет больше меня видеть? Я взглянула на себя и только сейчас осознала, что по-прежнему обрызгана рвотой, грязная с ног до головы.

Ты в порядке, Шаннон, девочка моя? — спросил Клинт, убирая с моего лица выбившийся локон.

Не уверена…

Не успела я договорить, как заскрипела дверная ручка, толстая внутренняя дверь распахнулась и на пороге появилась грузная фигура отца, от которого меня отделяла лишь сетчатая дверь.

Шаннон?

Да, это я, папа. Со мной друг. Нам можно войти? — поинтересовалась я тоненьким голоском, словно опять превратилась в шестилетку.

Да-да, — произнес отец, отпирая раму с сеткой, — Не припомню такого снегопада. Я будто опять оказался в Иллинойсе!

Мы шагнули в тесную переднюю. Возле двери на столике тускло горела большая масляная лампа. Отец протянул руку и поправил фитиль. Пламя заплясало, и мы внезапно оказались в мерцающем мягком свете. На отце был спортивный костюм с логотипом Иллинойского университета — оранжевые буквы на синем фоне. Выпускник этого заведения остается верен ему навсегда. На ногах толстые носки, плохо натянутые на стопу. Он был растрепан, а на носу у него сидели очки для чтения. Отец выглядел чудесно — само воплощение покоя и надежности.

Мне захотелось кинуться к нему на шею и по-детски расплакаться, но вместо этого я нервно зашаркала, пытаясь придумать, что бы такое сказать.

Э-э, а чего собаки не лаяли?

Отец разводил псов, этакую внушительную помесь волкодава с борзой. Он не выставлял собак на бега, просто радовался их присутствию. Еще ему нравилось, что благодаря им популяция койотов на его земле была сведена к минимуму. Так что обычно любого гостя с маниакальной Радостью приветствовал десяток многоцветных поджарых собак. Я напомнила себе, что хвосты у них жгут не хуже кнутов — только берегись.

Заперты в амбаре. Слишком уж холодно и отвратительно на дворе. Я включил обогреватели, насыпал им полную кормушку еды и закрыл вместе с лошадьми, — хмыкнул отец, — Щенки, наверное, решили, что умерли и попали в собачий рай.

Ой, папа, как я по тебе соскучилась! — Я приподнялась на цыпочки и крепко его обняла, а он чмокнул меня в щеку.

Что ж, теперь ты дома.

Я улыбнулась ему сквозь слезы облегчения и поблагодарила свою Богиню за то, что Рианнон не разрушила мои отношения с отцом, хотя и натворила немало дел.

Отец с любопытством посмотрел на Клинта, и тот сразу протянул руку:

Мистер Паркер, рад с вами познакомиться.

Папа, это мой друг Клинт Фриман, — вмешалась я в разговор и покраснела как маков цвет, поняв, что забыла о приличиях, — Клинт, это мой отец Ричард Паркер.