Литература. 10 класс - Коллектив авторов

Во многих стихах Фета напряженность лирического переживания передается с помощью искусного использования кольцевой композиции, на что однажды обратил внимание поэт Я. П. Полонский: «Твой талант – это круг… Правильный круг– это совершеннейшая, т. е. наиболее приятная для глаз, форма…» Начальную и завершающую строфы стихотворения «Еще майская ночь» объединяют чувства, выраженные прямо и непосредственно. Они находят свое словесное воплощение в обращениях, которые сообщают всему стихотворению редкостное композиционное единство.

Природа вызывает у Фета яркие лирические эмоции, которые «поэт мгновения» навсегда останавливает в своих стихах. Он утверждает, что «человек, бесповоротно теряющий пережитые душевные моменты, не может называться поэтом». Стихотворения, объединенные общностью мотива или характера переживания, поэт включает в поэтические циклы, названия которым дают времена года («Весна», «Лето», «Осень»), время суток («Вечера и ночи»), лирические жанры («Элегии и думы», «Антологические стихотворения», «Послания, посвящения…»).

В цикл «Вечера и ночи» Фет включил получившее широкую известность стихотворение «Шепот, робкое дыханье…», о котором Л. Н. Толстой писал: «Это мастерское стихотворение… Это вещь для небольшого кружка лакомок в искусстве…» Свое место в «Вечерах и ночах» заняло и стихотворение «Заря прощается с землею…», написанное в 1858 году. «Мир во всех своих частях равно прекрасен. Красота разлита по всему мирозданию…» – утверждал Фет. Его поэзия соткана из красоты: в ней нет места тусклому, невыразительному. Но чтобы увидеть красивое, нужно обладать, как говорил Фет, «зоркостью» по отношению к красоте, без чего не может быть поэта.

В 1877 году поэт опубликовал стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…», которое является одним из лучших образцов русской любовной лирики.

Стихотворение было вызвано пением Т. А. Кузминской, родной сестры жены Л. Н. Толстого, которая отличалась музыкальностью, имела сильный и красивый голос. Фет слышал ее пение дважды – в 1862 и 1866 годах. В своих воспоминаниях «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне» Кузминская рассказывает об одном из вечеров 1866 года, на котором присутствовал Фет: «Уже стемнело, и лунный майский свет ложился полосами на полутемную гостиную. Соловьи, как я начинала петь, перекрикивали меня. Первый раз в жизни я испытала это. По мере того как я пела, голос мой, по обыкновению, креп, страх пропадал, и я пела Глинку, Даргомыжского и «Крошку» Булахова на слова Фета. Афанасий Афанасьевич подошел ко мне и попросил повторить… Подали чай, и мы пошли в залу. Эта чудная, большая зала, с большими открытыми окнами в сад, освещенный полной луной, располагала к пению. В зале стоял второй рояль. За чаем зашел разговор о музыке. Фет сказал, что на него музыка действует так же сильно, как красивая природа, и слова выигрывают в пении… Было два часа ночи, когда мы разошлись. На другое утро, когда мы все сидели за чайным круглым столом, вошел Фет… и положил около моей чашки исписанный листок бумаги, даже не белой, а как бы клочок серой бумаги.

– Это вам в память вчерашнего эдемского вечера…

Этот листок до сих пор хранится у меня. Напечатаны эти стихи были в 1877 году – десять лет спустя после моего замужества, а теперь на них написана музыка…»

Являясь отражением реального жизненного случая, стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…» обладает огромной обобщающей силой и поэтому оказывает на читателя высокое и сильное воздействие. Темы любви и искусства слиты в нем нераздельно. Фет прибегнул в стихотворении к излюбленному своему размеру – шестистопному ямбу, который создает впечатление гибкой, свободной речи благодаря искусному использованию внутристиховых пауз (цезур).

В своей лирике Фет постоянно выражал мысль о бедности слова, которое не способно передать высокую человеческую духовность и глубину чувства:

О, если б без словаСказаться душой было можно!

«Избранный певец» должен уметь «шепнуть о том, пред чем язык немеет», «дать сладость тайным мукам». Одним из средств, компенсирующих недостаточность слова («людские грубы так слова»), является у Фета музыкальность стиха: «Что не выскажешь словами – звуком на душу навей». Фет создает особый «музыкальный жанр» – мелодии, который вырастает у него в цикл стихотворений. «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…», как стихотворение о музыке, поэт включает в один из самых обширных своих циклов «Мелодии».

Поэзия Фета отличается исключительной музыкальностью. Еще в конце 60-х годов M. Е. Салтыков-Щедрин отмечал, что романсы на его стихи «распевает чуть ли не вся Россия». На музыкальность стихов Фета позже откликнулся и композитор П. И. Чайковский: «Можно сказать, что Фет в лучшие свои минуты выходит из пределов, указанных поэзии, и смело делает шаг в нашу область… Это не просто поэт, скорее, поэт-музыкант, как бы избегающий даже таких тем, которые легко поддаются выражению словом. От этого также его часто не понимают, а есть даже и такие господа, которые смеются над ним или находят, что стихотворения вроде «Уноси мое сердце в звенящую даль…» есть бессмыслица». Отзываясь на слова великого композитора, Фет писал: «Чайковский тысячу раз прав, так как меня всегда из определенной области слов тянуло в неопределенную область музыки, в которую я уходил, насколько хватало сил моих».

Фет ищет музыкальности в разнообразии ритмов, которые сообщают его стихотворениям «напевный стиль». Музыкальный эффект создают и ритмические доли, которые поэт тонко выделяет в интонационном звучании как всего стихотворения, так и в организации отдельного стиха («Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…»). Фразовая интонация искусно подчеркивается и поэтическим синтаксисом, когда краткие предложения сменяются длинными, которые охватывают не только несколько стихов, но и даже несколько строф. Во многих стихотворениях Фета мелодическое богатство стиха усиливается искусным использованием восклицательных и вопросительных предложений, которые завораживают читателя своими повторами или охватывают все стихотворение, порой оставляя открытым его финал. Песенный лад поэтических созданий Фета поддерживается и словесными повторами, начинающими новую музыкальную фразу или возвращающими читателя к тому, что, казалось бы, уже отзвучало. Зачастую повторы пронизывают все стихотворение. Далеко не последнюю роль в песенном строе лирических произведений поэта играют точная рифма и звукопись. «Фетовская вселенная красоты» в его многозвучной и многоцветной лирике создается взаимопроникновением темы природы («Ночь и я, мы оба дышим…»), темы любви («Как будто вне любви есть в мире что-нибудь!..») с гармоническим миром музыки («Этой песне чудотворной/ Так покорен мир упорный…»).

Музыкальность переплетается в поэзии Фета с совершенством и ясностью композиции, с тончайшим подбором слов и красивых деталей, фиксирующих «мечты и сны», с отчетливой яркостью эпитетов и глубокой метафоричностью, создающих столь ценимое поэтом лирическое настроение.

Отточенным поэтическим мастерством отмечено стихотворение «Это утро, радость эта…» (1881), которое является продолжением творческих исканий Фета. В нем, как и в стихотворении «Шепот, робкое дыханье…», полностью отсутствуют глаголы. Почти все существительные сопровождаются указательным местоимением этот, которое повторяется двадцать четыре раза и сообщает всему фетовскому созданию особый музыкально-лирический настрой. Палитра разнообразных мазков-впечатлений создается последовательным перечислением тридцати пяти существительных, которые сливаются в целостную чувственно-ощутимую картину, находящую разрешение в заключительном стихе: «Это все – весна». Стихотворение – шедевр фетовского зрелого импрессионизма – являет собой симфонию света, звуков, движения, пронизанную мажорным звучанием и интонационно вылившуюся в одно-единственное предложение.

Стихотворение «Это утро, радость эта…» было написано уже в новом имении – Воробьевке, приобретенном Фетом после продажи Степановки. Усадьба поэта располагалась в Курской губернии на живописном берегу реки Тускарь. Имение окружал огромный парк из вековых дубов, где пели соловьи. Сам Фет называл Воробьевку «раем земным по климату, положению, растительности, тени и удобствам». Она создавала идеальные условия для творчества.

А. А. Фет – проникновенный поэт-лирик. Его стихи носят жизнеутверждающий характер, и если их посещает грусть, то она всегда тиха и светла. Характерным примером является стихотворение «На железной дороге» (конец 1859 или начало 1860). В нем поэт выражает тончайшие оттенки чувств, передает смутные, мимолетные ощущения. Воссоздавая «облик нежный», Фет предельно конкретно называет детали женского образа: «детски чистое чело», «краса ненаглядная», «агатовые глазки». Дышит изяществом и каждая подробность в сложной палитре переживаний героев стихотворения, которые «полны смущенья и отваги». Но эти переживания, передающие мгновение восторга, в лирике Фета, и в частности в стихотворении «На железной дороге», всегда ведут к воспоминанию об ином времени, о чем-то бесконечно далеком: «И снятся нам места иные, / Иные снятся берега».