Нет, детка, это – фантастика! - Екатерина Васина

Алекса резко выдохнула сквозь плотно стиснутые зубы. Тот оборот, который принимал их странный разговор, ей не нравился. В глубине души она понимала, что идти против Генри не может. В конце концов, кто она такая, чтобы перечить одному из Старших? Всего лишь юная вампирша, ни разу не входившая в боевую фазу, зато имеющая зашкаливающий уровень дурости. Не готова она сейчас рисковать жизнью, которая не раскрылась ей пока во всех красках. Не хочет жертвовать тем, чем сполна еще не насладилась. Не может отдать себя на растерзание одному из сильнейших вампиров, оставить клан, мечты, планы, свою глупую любовь.

Теплый ветер заиграл с ее волосами, и они вдруг напомнили девушке алеющий на рассвете флаг.

Нет, она не готова к этому. Но… Но выбора у Александры не оставалось.

Да, она хотела отвадить могущественного вампира Генри от обычного человека Лизы. Изначальное неравенство этой пары – вот что сильно возмущало Алексу. Ведь Генри отлично понимал, что у них нет будущего. Рано или поздно разум Лизки сдастся, и она сойдет с ума, как сходили все ее предшественницы. Как спятила ее родственница, хоть и смогла в свое время убежать от Генри. Невероятное, убийственное обаяние и темная затягивающая сексуальность – этим отличались вампиры его клана – клана Адвент. Они могли регулировать работу феромонов, чтобы подчинить себе любого. Генри овладел этим умением в совершенстве. А чтобы еще сильнее привязать к себе Лизу, он дал ей серьги, в которых был спрятан сильный концентрат его феромонов. Человек, хоть раз поддавшийся их обаянию, становился своего рода наркоманом. Насколько знала Алекса, преодолеть такую болезненную и одновременно сладкую зависимость удавалось очень немногим. И она не была уверена, что Лизка справится. Если только сам Генри ее не бросит. Или если она не ухитрится влюбиться в кого-то по-настоящему. Только вот Алекса хорошо знала свою подружку и с горечью осознавала, что ту больше привлекают деньги, власть, роскошь, нежели искренние чувства. А любовью к деньгам вампирскую зависимость не излечишь.

Но была и еще одна причина неожиданной смелости Алексы. Она вдруг поняла, что если сейчас отступит, поддастся напору Блэка, разрешит растоптать себя и своих близких – подругу или дядю, неважно, это изменит ее саму, сделает жалкой и трусливой. И тогда всю жизнь, пусть и не по-человечески долгую, она будет не сама идти впереди, а бежать, вечно подгоняемая кем-то.

В груди Алексы зажегся огонь, и его отблески можно было увидеть в ее глазах.

– Так что же? – Генри наблюдал за задумавшейся девушкой. Кажется, он понимал ее чувства и желал, чтобы вместо высокого одиночного пламени вспыхнул пожар, который может сжечь само нутро. – Ты же не станешь рисковать собой, своим будущим ради человека, Александра Сокольникова, молодой вампир клана Доктус? У тебя ведь все впереди. Еще лет триста полноценной жизни, новых открытий, великих свершений! С такими, как ты, с твоими талантами вся наша крохотная, но такая живучая цивилизация может шагнуть вперед. Ты станешь гордостью клана, нет, всего нашего рода! – С каждым словом голос Генри становился все более громким, раскатистым, как у комментатора на важном матче. – И, возможно, твой оперативник посмотрит на тебя по-другому, – вдруг тихо шепнул он, почти с умилением глядя на то, что рыжеволосая девушка зажмурилась и до крови укусила губу. Фамильный гипнотизирующий голос Адвентов в большей степени был опасен для людей, но и на вампиров тоже мог влиять. Как и их взгляд. Недаром Генри носил очки-хамелеоны. Повышенная чувствительность сетчатки к дневному свету плюс гипнотизирующий взгляд.

– Твое решение?

– Нет.

– Ты же понимаешь, что это лишь временная передышка. Лизавету я не отпущу.

– Я знаю, – тихо отозвалась Александра, – только выбора у меня нет.

– Значит, по-хорошему не хочешь. Жаль, – с сожалением констатировал мужчина.

От моментального поражения Алексу спасло то, что внутри она уже готова была к драке. И кубарем откатилась в сторону, едва услышала фразу, что по-хорошему она договариваться не хочет.

«Ну, Лизка, – она почувствовала рядом дуновение ветра, словно кто-то невероятно быстрый пронесся мимо, – отожгли вы с родственницей. Запали на вампира, а мне все расхлебывать. Из-з-звращенки».

Это был даже не бой, а избиение младенцев. Старший вампир против молодой девчонки, впервые в жизни ощутившей, что такое боевая фаза. Александра в теории знала, как это происходит: специальная железа в вампирском организме выбрасывала огромную дозу гормонов и адреналина, ускоряла все процессы и подавляла болевой синдром. Внешне вампир практически не менялся, разве что выдвигались спрятанные до поры когти и клыки, такие удобные, чтобы рвать противника. Затем наступал «откат», когда истощенному организму требовалась большая доза крови для восполнения энергии и сил.

Кому, как не Александре, было знать все подробности вампирского организма, его плюсы и неизменные минусы, которые она уже давно старалась убрать. Именно над этим трудились на ее работе. Косметическая же продукция была прикрытием.

Поначалу Алекса ухитрилась увернуться и даже задела когтями руку мужчины, распоров ткань рубашки и оставив рваные царапины. В ответ получила такой удар, что отлетела в сторону, ударилась о дерево и сползла на землю. Впрочем, мотнув головой, встала и снова кинулась в бой.

Противники прошлись по полянке с немыслимой для человека скоростью. Причем Алексе приходилось постоянно отступать. Она уже понимала, что с ней банально играют, как кошка с мышкой. Собрав все силы, рыжая увернулась от очередного удара и рванула вперед, для контратаки.

Со стороны казалось, словно девушка вдруг на бегу наткнулась на какое-то препятствие. Она резко замерла, а потом с каким-то неверием уставилась на мужчину. Тот поддержал ее одной рукой. Когти же второй пронзили ей живот.

Обычного человека это, скорее всего, убило бы. Алекса лишь почувствовала сильную острую боль и слабость, от которой подкосились ноги. Она не падала только потому, что Генри ее придержал за талию.

– Глупая, глупая девчонка, – прошептал вампир на ухо рыжей. Если для Александры это был бой, то для него – развлечение. – Просто скажи, где Лиза, и я сохраню тебе жизнь. Не буду продолжать.

– Я не могу, – так же тихо прошептала девушка, чувствуя, как силы словно вытекают из нее вместе с кровью. – Можете убить меня, Генри. Родственница Лизы позаботилась об охране своей семьи.

– О чем ты говоришь? – злобно посмотрел на девушку мужчина. Та дышала быстро и часто, чувствуя, как внутри все сильнее пульсирует боль, которая все разрасталась и разрасталась. Пока что действовала болевая блокада боевой фазы, но постепенно Алекса начинала чувствовать себя все хуже и хуже.

Интересно, а такая рана способна убить вампира прежде, чем он регенерирует? Ну вот, у нее будет шанс проверить.

– Я не хочу убивать тебя. – Генри опустил застонавшую девушку на траву. – Скажи мне, где Лиза. Отчего ж ты упрямишься?

– Не я. – Алекса прикрыла глаза, так как мир вокруг бешено вращался и пульсировал в такт нарастающей боли в животе. – Ее прабабка Елизавета, ваша бывшая возлюбленная… Она… Бывший глава нашего клана оказался у нее в должниках.

Ей приходилось буквально выталкивать из себя слова, но рыжая чувствовала, что сейчас надо сказать этому зарвавшемуся Старшему, как его обошли много лет назад.

– Елизавета попросила защиты для своей семьи. Чтобы никто из потомков никогда не повторил ее ошибки. Пришлось согласиться… Но держать от всех в тайне. Это же… неприлично, быть должным человеку. Нынешний глава делает вид, что соблюдает договор, на самом деле отдал его самым младшим членам клана. И не помогает. Лизка… Моя подопечная. И друг, – добавила Алекса и закашлялась.

Генри недоверчиво взглянул на рыжую вампиршу. А та вдруг закатила глаза и обмякла, потеряв сознание.

– Эй, прекрати! – Мужчина похлопал девушку по щекам. Странно, он был уверен, что рана уже должна начать регенерировать. Генри отлично знал, что подобное ранение для вампира крайне болезненное, но не смертельное. Алексе уже должно стать лучше.

Но вместо этого дела становились лишь хуже. Задрав окровавленную футболку, Генри убедился, что регенерация тканей началась, но затем прекратилась. Кожа девушки из бледной стала практически сероватой, а пульс… Мужчина попытался нащупать его на запястье Алексы и озадаченно нахмурился. Почему-то он был слабый и прерывистый.

– Что за… – Всегда сдержанный Генри едва не выругался. Как же не обратил внимания на слишком явные симптомы?!

«Постбоевая кома» – явление мерзкое и встречающееся в основном среди новичков. Молодые вампиры, не умеющие контролировать себя, истощали организм в процессе боевой фазы. И могли впасть в кому, не получив вовремя повышенной дозы крови и специальных препаратов. Вывести из нее порой оказывалось невозможно или же оставались неприятные последствия.