Технология власти - Абдурахман Авторханов

Сталин и "повернул руль" — грубым диктатом Секретариата ЦК ВКП (б) провел решение Президиума Исполкома Коминтерна об отмене "переворота" в немецкой коммунистической партии, о восстановлении снятого партией Тельмана на его постах и об отзыве в Москву "в распоряжение Коминтерна" "примиренцев" из Берлина. Благодарный Тельман, как председатель самой крупной и самой авторитетной "секции" Коминтерна за границей, на X пленуме Исполкома Коминтерна в июле 1929 года ответил Сталину взаимностью: Тельман и его друзья внесли предложение об исключении Бухарина из Президиума Коминтерна как "идеолога правого уклона".

То, что Сталин все еще не осмеливался делать по линии Политбюро, "иностранец" Тельман сделал по линии Коминтерна. В апреле 1929 г. Бухарин был снят с поста политического секретаря Коминтерна, но не был отозван из Коминтерна.

Чем руководствовались Тельманы? Разбирали ли они по существу обвинения против Бухарина? Показал ли им Сталин заявление Бухарина от 30 января или "платформу трех" от 9 февраля? Конечно, нет. Дело и здесь обстояло точь-в-точь так, как это рассказано у И. Силоне о случае с Троцким.

Президиум Коминтерна обсуждал меморандум Троцкого (о китайской революции) и на основании этого документа исключил его из Коминтерна. Кроме русских членов, никто из иностранных членов Президиума Коминтерна даже и не видел документа, на основании которого судили Троцкого. Когда представители Италии Силоне и Тольятти захотели видеть документ Троцкого, прежде чем о нем судить, председательствующий Тельман совершенно хладнокровно ответил: "Мы сами не видели этого документа". Силоне, подумав, что он неправильно понял Тельмана, попросил его повторить свои слова. Тельман повторил слово в слово то же самое. Тогда Силоне, которого поддержал Тольятти, заявил, что документ Троцкого, вполне возможно, и заслуживает осуждения, но не прочитав его предварительно, он не может его осуждать. Теперь вмешался в спор Сталин и, сославшись на незнакомство итальянских товарищей с внутренним положением в СССР, предложил отложить обсуждение данного вопроса до следующего дня, а тем временем "проинформировать" итальянцев о положении дел. Эта роль "информатора" была поручена лидеру болгарских коммунистов Коларову. И Коларов сыграл ее превосходно. Пригласив к себе в отель "Люкс" Силоне и Тольятти, Коларов за чашкой чая изложил итальянцам весьма толково, хотя и несколько цинично, суть "внутреннего положения в СССР". Смысл его доводов сводился к следующему: во-первых, я тоже не читал документа Троцкого; во-вторых, если бы даже Троцкий прислал мне секретно этот документ, то я отказался бы читать его, ибо он, откровенно говоря, не представляет для меня интереса; в-третьих, мы не ищем исторической правды, а констатируем факт борьбы двух групп… за власть в Политбюро. В этой борьбе сила (большинство) на стороне Сталина, а потому мы поддерживаем именно Сталина, а не Троцкого[73].

Таков был смысл урока коммунистической политграмоты, который преподал Коларов Силоне и Тольятти.

XXII. КАПИТУЛЯЦИЯ ПРАВОЙ ОППОЗИЦИИ

Совершенно так же поступили в Коминтерне и с Бухариным. Сталин был и на этот раз силой. Поэтому Сталин был прав. Теперь руки Сталина были развязаны и по международной линии. Дни Бухарина в Политбюро были сочтены. Сверхосторожный в таких делах Сталин, однако, не спешил. Прошло семь месяцев после апрельского пленума и четыре месяца после исключения Бухарина из Коминтерна, пока Сталин решился на созыв очередного пленума ЦК. Наконец в ноябре 1929 года был созван новый пленум ЦК. Пленум обсудил два основных вопроса[74]:

1. О коллективизации сельского хозяйства.

2. О группе Бухарина.

По первому вопросу было принято решение о форсировании коллективизации и об усилении "наступления на кулачество". Замечу тут же, что еще не было никакой речи о "сплошной коллективизации" и "ликвидации кулачества" как "класса" на ее основе. Постановление по второму вопросу, опубликованное впервые только в 1933 году, гласило:

Заслушав заявление тт. Бухарина, Рыкова и Томского от 12 ноября 1929 г., пленум ЦК ВКП(б) устанавливает следующие факты:

1. Авторы заявления, бросая обвинения апрельскому пленуму ЦК и ЦКК, что он будто бы поставил их в "неравноправное положение", добиваются тем самым от партии "права" противопоставлять себя Политбюро, как равноправная сторона, "свободно" договаривающаяся с партией, т. е. добиваются легализации фракционной группировки правых уклонистов, лидерами которых они являются.

2. Товарищи Бухарин, Рыков и Томский, вынужденные теперь — после позорного провала всех своих предсказаний — признать бесспорные успехи партии и лицемерно декларирующие в своем заявлении о "снятии разногласий", в то же время отказываются признать ошибочность своих взглядов, изложенных в их платформах от 30 января и 9 февраля 1929 г. и осужденных апрельским пленумом ЦК и ЦКК, "как несовместимые с генеральной линией партии".

3. Бросая демагогические обвинения партии в недовыполнении плана в области зарплаты и сельского хозяйства и утверждая, что "чрезвычайные меры" толкнули середнячество в сторону кулака, лидеры правых уклонистов (тт. Бухарин, Рыков, Томский) подготовляют тем самым новую атаку на партию и ее ЦК.

4. Заявление тт. Бухарина, Рыкова и Томского в корне расходится с постановлением X пленума ИККИ, осудившего взгляды т. Бухарина как оппортунистические и удалившего его из состава Президиума ИККИ.

Исходя из этих фактов, пленум ЦК вынужден квалифицировать новый документ тт. Бухарина, Рыкова и Томского от 12 ноября 1929 г., как документ фракционный, как фракционный маневр политических банкротов…

Отвергая, ввиду этого, заявление тт. Бухарина, Рыкова и Томского, как документ, враждебный партии, и исходя из постановлений X пленума ИККИ о т. Бухарине, пленум ЦК постановляет:

1. Тов. Бухарина, как застрельщика и руководителя правых уклонистов, вывести из Политбюро;

2. Предупредить тт. Рыкова и Томского, а также Угарова… что в случае малейшей попытки с их стороны продолжить борьбу против линии и решений ИККИ и ЦК ВКП(б), партия не замедлит применить к ним соответствующие организационные меры".

Резолюция эта была выработана самим Сталиным, но оглашена Молотовым от имени "комиссии" по делу Бухарина[75].

Кроме того, что сказано в этой резолюции пленума ЦК, в партийной литературе или оппозиционных публикациях не сохранилось никаких следов и об этом последнем совместном заявлении Бухарина, Рыкова и Томского от 12 ноября 1929 года. Однако даже беглый анализ резолюции пленума дает возможность установить следующие два важнейших факта:

1. Правые продолжали стоять на точке зрения своего заявления от 30 января и "платформы" от 9 февраля 1929 года.

2. Правые требовали "равноправия сторон" (сталинцев и бухаринцев). Последнее требование, безусловно, стояло в связи с "планом" Виктора и Сорокина, оглашенным на подольском совещании.

Что же касается указания резолюции на то, что правые, говоря о "снятии" некоторых разногласий, задумали тактический маневр, то тут правда, вероятно, была на стороне Сталина.

Правые учитывали опыт борьбы с "левыми", которую они вели вместе со Сталиным. Ведь это правые (Бухарин, Рыков, Томский), по инициативе Сталина, не дали лидерам Объединенной оппозиции (Троцкому и Зиновьеву) обратиться к XV съезду партии, исключив их из партии за какой-нибудь месяц до открытия съезда (декабрь 1927 г.). Остальных во главе с Каменевым исключил из партии сам съезд, хотя бы потому, что их лидеры уже числились "во врагах партии". Эту же вполне оправдавшую себя процедуру Сталин — Молотов — Каганович хотели применить сейчас к самим правым. Правые же не хотели дать для этого внешнего повода. Поэтому, не отказываясь от своих программных взглядов, они маневрировали тактически. К этому их обязывали и серьезнейшие разногласия, существовавшие в низовой массе правых по поводу тактики ("активисты" и "пассивисты").

Маневр этот, однако, не удался. Бухарина вывели из Политбюро. Рыков, Томский и Угаров письменно, а другие устно были предупреждены. То, что Сталин — Молотов — Каганович все еще не осмеливались, имея очевидную возможность, вывести из Политбюро заодно и Рыкова с Томским, показывало их неуверенность в конечной победе. Еще более скандальным, а в истории большевизма и просто неслыханным, был другой факт: Сталин — Молотов — Каганович скрывали не только от страны, но и от собственной партии платформу правой оппозиции. И в этом, с точки зрения их собственных интересов, сталинцы были правы. Если бы, по примеру бывших оппозиций в ВКП(б) при Ленине и после него ("левая оппозиция", "новая оппозиция"), сталинцы допустили до огласки платформу правых, то вся страна из нее убедилась бы в том, что:

1. Правые против грабительской индустриализации за счет жизненного стандарта рабочего класса.