Нежная ярость - Конни Мейсон

– Ну? – спросил Филип, поспешно натягивая халат. – Смотри, если у тебя нет оправдания.

– Я насчет мадам Габби. Я думаю, что она... думаю, что она...

– Говори, что такое с мадам Габби? Она что, так быстро вернулась из Ле Шато?

Капли пота выступили на лбу Филиппа, когда он испытал укол совести. Неужели Габби увидела, как он занимается любовью с Амали? Может быть, она больна? Он почувствовал страх.

– Сестры Дюваль уехали в Сен-Пьер, поэтому мы вернулись из Ле Шато скорее, чем думали, —

сказал Жерар, стараясь говорить ровным голосом.

Бросив пристыженный взгляд на кровать, где Амали приподнялась на локте, Филип спросил:

– А где мадам Габби сейчас?

– Это я и пытаюсь доложить вам, месье Филип. Несколько минут назад ваш конь вернулся в конюшню, весь взмыленный и ужасно испуганный. Поскольку никто другой его не выводил, я решил, что мадам Габби поехала на нем в сторону банановых зарослей и с ней что-то случилось. Тетушка Луиза обыскала весь дом, ее нигде нет.

– Проклятье! – выругался Филип, ощущая в груди холодок панического страха. Неужели Габби повторит судьбу Сесили? Он уже вообразил ее мертвой. Стремительно одевшись, он направился к двери.

– Месье Филип, а как же я? – капризно крикнула ему вдогонку Амали.

Филип повернулся к постели, словно оскорбленный тем, что Амали по-прежнему лежит там в призывной позе. Он недовольно сморщился и сказал холодно и размеренно:

– Убирайся! Чтобы к моему возвращению тебя здесь не было! – И вышел из комнаты. Жерар последовал за ним, на прощание обернулся и посмотрел с красноречивым упреком на свою дочь. Самодовольная улыбка на губах Амали была ответом.

Вскоре Филип и Жерар осторожно пробирались сквозь банановые заросли. Филип напряженно вглядывался в тропу, пытаясь распознать следы Габби. Неожиданно послышался голос Жерара:

– Сюда, месье Филип!

И почти сразу же Филип увидел маленькое тело, неподвижно лежащее у подножия бананового дерева.

– Габби! – закричал он и рванулся к неподвижной фигуре.

Крик отчаяния сорвался с его губ. Повсюду была кровь. Кровь запачкала задравшуюся юбку Габби и стекала ручейками по ее ногам. Недалеко от нее лежала змея, раздавленная пополам конскими копытами. Никаких объяснений не требовалось. Ведь Жерар рассказал ему, что Марсель сейчас в Ле Шато, и Филип подумал, что, как только Габби увидела его, она решила покинуть мужа и поехать к Марселю, точно так же как когда-то Сесили. В глубине сознания его мучило подозрение, что Габби застала его с Амали и убежала с мыслями о самоубийстве. Но Филип постарался прогнать это предположение, предпочитая обвинить во всем Габби, что делало его невиновным в собственных глазах. «Проклятье этому ветреному сердцу!» – вопреки всякой логике произнес он про себя. Поспешив оставить его, Габби совершила убийство.

Филип с облегчением заметил, что грудь Габби тихонько вздымалась и опускалась. Поскольку крови было чрезвычайно много, Филип понял, что если он хочет спасти Габби, то должен действовать немедленно. Он собирался поднять ее на коня.

– Нет, подождите, месье Филип! – закричал Жерар. – У нас нет времени. Надо немедленно остановить кровотечение. Если ее так везти домой, она наверняка умрет. Быстро давайте вашу рубашку, – сказал он, принимая решение вместо Филиппа.

После секундного колебания Филип снял мягкую льняную рубашку и протянул Жерару, который разорвал ее на длинные лоскуты. После этого Жерар с решительным видом приступил к спасению Габби. Он осторожно поднял ее юбки, и Филиппа охватил ужас, когда он увидел крохотное окровавленное тельце, которое только что было живым. Как он ни старался, он не мог отвести взгляд от своего мертвого ребенка.

– Месье Филип, – мягко произнес Жерар, – я знаю, что нужно сделать. А потом нам понадобятся носилки, чтобы донести ее до дома. Скачите как ветер, месье Филип, и предупредите мою жену.

Филип неохотно подчинился, бросив последний отчаянный взгляд на бледное, неподвижное лицо Габби. Он почти не помнил, как доехал до плантации и как потом вернулся с подмогой.

Увидев затравленный взгляд Филиппа, Жерар быстро произнес:

– Она жива, но нам надо поторопиться. Филип настоял на том, чтобы самому положить Габби на носилки. Он так беспокоился за нее, что не обратил внимания на крошечный сверток, завернутый в обрывки рубашки, в руках у Жерара.

Тетушка Луиза встретила их на краю банановой рощи и горестно охнула, увидев бледное лицо Габби и ее неподвижное тело. Она лишь на минутку задержалась поговорить с Жераром и взглянуть на маленький сверточек, который он нес, и сразу поспешила вдогонку мужчинам, несущим носилки, и за Филиппом.

Филип неотрывно наблюдал, как трудилась тетушка Луиза, чтобы спасти Габби. Она терпеливо вливала в Габби с ложечки отвары трав, которые помогают свертыванию крови. Тряпочными тампонами она останавливала поток крови, который уносил жизнь Габби. Всю ночь тетушка Луиза сидела у неподвижного тела, а когда наступило утро, у Габби начался жар. Филип был испуган сильными судорогами, которые буквально сотрясали Габби. Он помогал обтирать ее пышущее жаром тело, пока тетушка Луиза вливала животворные снадобья в ее горло.

Только через четверо изматывающих душу суток жар спал, и они поняли, что Габби выживет. Только тогда Филип позволил себе задуматься о несчастном случае, который так дорого ему обошелся. Снова Марсель Дюваль, сам того не зная, вмешался в его жизнь и причинил такую потерю. Бездумная, безрассудная поездка Габби к Марселю стоила жизни ребенку и наследнику Филиппа.

Жерар рассказал Филиппу, что умерший ребенок был мальчиком, и Филип ощутил горечь и совсем забыл о собственной измене, которая привела к безрассудному поступку Габби. Филип помнил только о том, сколько раз он предупреждал Габби, как опасно одной ездить в джунглях. Горюя о потере ребенка, он убедил себя, что Габби умышленно пыталась убить его ребенка. Он забыл свое страстное свидание с Амали, нарушение супружеских обетов, свое вожделение к бывшей любовнице. Даже мысль о том, что у Габби могут быть еще дети, не утешала его измученную душу. Его постоянно мучило предположение, что Габби подвергла риску свою жизнь и жизнь ребенка для того, чтобы быть с Марселем.

Во время болезни Габби Филип переселился в свободную спальню, чтобы не тревожить ее сон. В тот день, когда у Габби спал жар, Филип вернулся в эту спальню настолько измотанный, что еле передвигал ноги. Утомленный долгим бодрствованием у постели Габби, он свалился на кровать и почти сразу же провалился в сон. Внезапно он проснулся от того, что маленькие нетерпеливые ручки стягивали с него одежду.