Христианская альтернатива революционным потрясениям в России. Избранные сочинения 1904–1907 годов - Николай Николаевич Неплюев

Те, которые смирили себя до любви к Богу и братьям, стали быстро возрастать в любви. Логика любви стала для них насущной потребностью любви. Самостоятельно возникли на лоне школ наших братские кружки, старший и младший, организуя добро в жизни детей по требованиям любви к Богу и друг к другу. Такой же потребностью любви стало для выходящих из наших школ оставаться верными в любви друг к другу и по выходе из школы, стройно организуя на началах веры, действующей любовью, всю жизнь во всей её целокупности, не исключая и трудовой жизни. Исконная русская артель, озарённая светом любви к Богу, стала братской артелью. Братские артели, соединённые цементом любви, образовали трудовое братство – братство-приход, здоровую, живую клетку, столь необходимую для здоровья живых организмов церкви и государства.

Опыт, пережитый нами, пережит в пас вами всей Россией, всей Русской православной церковью, всем христианским миром, всем человечеством.

Много скорбей пришлось нам пережить на этом пути. На себе самих, являющихся плотью от плоти и костью от костей окружающего нас общества, всех наших единоплеменников и единоверцев, мы изведали, как шатки мы в добре, как много в нас дурных, антибратских привычек ума и сердца, изведали и то, насколько сила Божия превышает немощи паши, изведали и то, какую силу благоволит творить Господь в немощах наших, когда мы искренно желаем быть достоянием Его.

Что сделано в немощи пашей, может быть сделано и во всякой другой немощи. Что сделано в малом размере на лоне Братства нашего, может быть сделано и в больших размерах по всему широкому лицу земли русской. Горы предрассудков и антибратской рутины, которые сдвинула вера наша на пути нашем, сдвинет вера и на пути всех, кто ступит с верой на путь веры. Мирное благоденствие, достигнутое на лоне трудового братства нашего, может быть достигнуто и на лоне каждого прихода, и на лоне каждой крестьянской общины, стать достоянием целой страны, делая и её достоянием Божиим, ковчегом порядка и мирного благоденствия среди ужасов надвигающегося на человечество кровавого потопа анархии.

«Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мф 23:37). Неужели и теперь не захотим! Неужели и теперь останемся глухи к верховному, царственному закону любви, без верности которому мы не можем быть собраны под крыло любви Божией и достигнуть мирного благоденствия кротких, живущих на основе веры, действующей любовью, бремя лёгкого и ига благого для всех, тяготящихся злом мира и желающих быть трудящимися на Божие дело созидания Божией правды.

Вот чем и в какой мере может быть полезен для всех опыт, пережитый нами на пути созидания трудового братства.

Именно верность верховному, царственному закону любви, созидая мирное благоденствие жизни на лоне трудового братства, и обеспечивает устойчивость этого мирного благоденствия и ограждает от соблазнов на измену любви, столь многочисленных и многообразных в рутине жизни современного человечества.

Простая логика любви заставляет верных членов трудового братства оставаться последовательными в любви и по отношению к церкви поместной и по отношению к престолу. Тесно сплочённые любовью, они чутки ко всякой измене любви. Трудовое братство не есть механический агломерат людей, распылённых отсутствием единомыслия и единодушия, в среду которых могли бы свободно проникать всякие антицерковные и антиправительственные веяния, сея вражду против церкви и государства. Любя, они ценят святыню любви и не поверят в благодетельность злобы и вражды, не откликнутся на призывы к злобе и вражде, не примут программы достижения злом добра.

Простая логика любви не дозволяет им терять здравый смысл в области любви, во имя любви, проповедовать и делать благоглупости. Твёрдо помня, что Христос и Евангелие – мир, а не злоба и борьба, горячо стремясь к миру и братству и осуществляя то и другое на лоне братства, они понимают, что мир и братство возможны только между любящими, желающими мира и братства, понимающими, что мир и братство требуют взаимности. Они понимают, что мир и братство возможны только между людьми и народами, одинаково желающими мира и братства. Они не будут играть в братство, обманывая людей, внушая им, будто они могут требовать к себе братских отношений, не признавая за собой братских обязанностей. Они не будут являть собой жалкую растерянность того неразумного понимания христианства, которое даёт основание врагам веры говорить: «что такое христианство; быть христианином значит раздать имение нищим и умирать от голода, глупо улыбаясь». Любовь заставляет их не враждовать и с разумом, помнить завет Спасителя мира: «Вот Я посылаю вас, как овец среди волков. Итак, будьте мудры, как змеи» (Мф 10:16). Любовь требует от них понимать, что Спаситель мира завещал им любовь разумную. Они не будут являть собой и ту жалкую робость, при которой как греха боятся всякой радости, даже мирного благоденствия, бессознательно проклиная Творца в Его творении, отпугивая от христианства, давая врагам веры основание говорить, что «под тлетворным её влиянием вянут самые роскошные цветы жизни». Они помнят слова Спасителя мира «милости хочу, а не жертвы» и не считают за грех ни мирную радость, ни мирное благоденствие. Они не откажутся под предлогом мира и братства пойти отбывать воинскую повинность, пойти умирать, когда это необходимо и на отечество нападает народ, не желающий с ним ни мира, ни братства. Они понимают, что в этом мире, который весь во зле лежит, часто приходится выбирать из двух зол меньшее. Любовь научает их понимать, что то, что логично на лоне братства, не логично там, где братства нет, что, стремясь, к осуществлению правды веры и братства, нелогично во имя веры и братства разрушать государство и его учреждения, лишать защиты их организации кротких, которые всего более пострадают от анархии, среди людей, чуждых вере, любви и братства. Во всех этих случаях любовь потребует от них здравого смысла, как на деле любви, так и в отношениях к чуждым любви, не позволит им оклеветать любовь, доводя теорию любви и практику любви до абсурда, упраздняющего любовь, делающего любовь утопией в этом мире, который весь во зле лежит, где любовь должна быть умной овцой, понимающей как необходимость обособления от волков, так и то, что волки – не овцы и что овечья логика не применима ни в жизни волков, ни в отношениях к ним.

Силой благодати