Синтез - Токацин

— Банда? Ты нарушаешь закон?

Сулис скривился.

— Ты хоть что-то о чём-то знаешь?! Мы — байкеры, банда «Ракетчик Вивер». У меня там уже шестеро, и у всех такие флипперы. Знаешь, что за модель?

— Знаю. Её слабое место — посадочные подушки, — отозвался Гедимин. — Проверяй каждый месяц, если не хочешь раздробить себе позвоночник. И что, ты в самом деле поступаешь в Академию?

Харольд сплюнул на снег, вырвал из кармана диск на шнурке и бросил в сторону сармата. Тот, не наклоняясь, небрежным движением подставил ладонь, — шнурок намотался на пальцы, и диск повис, покачиваясь, как маятник.

— Меня возьмут, вот увидишь. Я буду лучшим экзолётчиком в Атлантисе! — пообещал сулис, забираясь в седло. — Мы назовём нашу эскадрилью «Ракетчик Вивер». Знаешь Кристофера Вивера? Он хорошо сбивал таких, как ты, когда воевал в Сопротивлении Грейт-Фолс!

— Таких, как твой отец, — ровным голосом напомнил Гедимин, бережно спрятав диск под одежду. «Назваться в честь макаки-повстанца… Ничего не понимаю в обычаях сулисов!» — думал он.

— Мой отец не убивал людей, — фыркнул Харольд. — А вот его грохнул кто-то из ваших. Когда-нибудь я узнаю, кто, и украшу их черепами свой байк. А ты сиди со своим плутонием!

«От сарматов не остаётся черепов,» — хотел напомнить Гедимин, но не успел. Флиппер стартовал с места, пропахав по дну оврага ещё одну борозду, короткую, но глубокую. Защитное поле Харольд включил уже на десятиметровой высоте, вместе с маскировочным. Гедимин хмыкнул — подобные штучки, насколько он знал, запрещались не только сарматам, но и простым гражданам Атлантиса, и особенно строго штрафовали за установку их на флипперах.

«Интересно, что Маркус украсил черепом да Косты…» — рассеянно подумал сармат, заглядывая в рюкзак. Обсидиан был на месте. Также в полном порядке была информация на диске Конара — несколько схем и напечатанные мелким шрифтом пояснения к ним, то, чего Гедимину не хватало для доработки синтезирующего реактора. Можно было улетать в более безопасное место, подальше от скользящих над деревьями дронов, — охранники пока не заметили сармата, но рано или поздно следы на снегу должны были привлечь их внимание.

— Тонкостенные цилиндры из… плутония? — на последнем слове Иджеса отчётливо передёрнуло. — Не связывался бы я с плутонием…

Впервые с той минуты, как сарматы вскрыли синтезирующий реактор и начали выгрузку кассет, Иджес рискнул спуститься на нижний ярус; дошёл он пока только до «чистой» лаборатории и дальше продвигаться отказывался — в «грязном» отсеке сейчас работали с плутонием Хольгер и Линкен.

— Поздно, — отозвался Гедимин, не глядя механику в глаза; ему было неловко. Раньше он думал, что страх Иджеса перед радиоактивными веществами постепенно уменьшится или вовсе исчезнет — слишком много их было вокруг, чтобы постоянно бояться — но, похоже, со временем его радиофобия разрослась и окрепла. «Про ирренций говорить не буду,» — подумал Гедимин. «Хватит с него плутония.»

— Ага, — вяло ухмыльнулся Иджес. — Я знаю, атомщик. Если ты что решил… Ну так вот, сам-то станок несложный…

Гедимин выложил перед ним листы с чертежами. Впервые за много дней это были самые обычные механизмы — оборудование, на котором сармат собирался изготовить несколько тонкостенных цилиндров и креплений для них. Необычным был только материал для этих изделий, и Гедимин надеялся, что в полной мере учёл его специфику.

— Опять облучишься, — покачал головой Иджес. — Любишь ты всю эту дрянь…

— Хольгер поможет с дезактивацией, — пообещал Гедимин.

— И с материалами, — добавил он, вспомнив, как едва не получил смертельную дозу, выбрав для контейнера не ту марку фрила. «Хольгер вроде всё одобрил — но подойду к нему ещё раз. Плутоний почти безвреден, а вот ирренций…»

Иджес говорил вполголоса, то и дело оглядываясь на Константина, пока Гедимин не положил ладонь ему на плечо и не заставил силой сидеть неподвижно, шевеля только рукой, протянутой к чертежу. Командир «научников» получил очередное послание от Ведомства развития и не отводил взгляда от экрана телекомпа, но постоянное шевеление на периферии могло отвлечь его — и начались бы расспросы, а Гедимину менее всего хотелось делиться с ним новыми планами. «Пока не будет результата, ему точно ничего говорить нельзя,» — подумал он, покосившись на Константина. «Ничего, кроме вреда, не будет.»

… - Шесть килограммов плутония? — Хольгер, уже выдавший все разъяснения, вдруг снова потянулся к ежедневнику Гедимина и открыл его на другой странице. — А тебе хватит твоих запасов?

— В обрез, — сармат досадливо сощурился. — И это всего один стержень и четыре слоя реакции. Возможно, в таком малом объёме он действительно не заработает…

— Осторожнее с такими веществами, — нахмурился Хольгер. — Особенно — в таком количестве.

— А что, может бабахнуть? — оживился Линкен, до того наблюдавший за монитором на щите управления. Гедимин сузил глаза.

— Что я говорил про критическую массу?!

— Там не один плутоний будет, — напомнил взрывник. — Ещё и ирренций. А я насмотрелся, как его лучи взрывают вакуум. Смотри, атомщик, без меня ничем не бабахай! Я это тебе долго спускал, но сколько же можно?!

…Сарматы разошлись на платформе, на которую их высадил глайдер; все, кроме Гедимина, пошли к бараку. Ремонтник направился в другую сторону — к магазину Грегори. У него с собой был список деталей, и вычеркнуты из него были только несколько позиций, — сармат давно не пополнял лабораторные запасы.

Грегори был ещё на месте — как и двое экзоскелетчиков, подозрительно следящих за немногочисленными покупателями. Гедимин молча положил список на прилавок, человек быстро пробежался взглядом по строчкам и ухмыльнулся.

— А, это ты, теск? Давно тебя не видно. И что это будет? Очередная бомба?

— Я не делаю бомбы, — ровным голосом ответил Гедимин.

Грегори дочитал список до конца и отметил несколько строчек.

— Этого нет и не будет. Остальное сейчас принесу.

Сармат мигнул.

— Почему нет?

— Говорят, идёт во взрывчатку, — пояснил человек. — Эй, вы двое! Работать!

Он сунул список со своими отметками ближайшему охраннику. Тот, недобро покосившись на Гедимина, пошёл к ящикам, засунутым под полку.

— А для тебя есть кое-что ещё, теск, — вполголоса сказал Грегори, запуская руку под прилавок. Гедимин мигнул ещё раз — торговец достал и развернул новый тёмно-синий комбинезон с чёрными, белыми и тёмно-зелёными разводами, похожими на рябь на озёрной воде.

— Теск Маккензи заплатил полцены, — сказал Грегори. — Сказал отложить для тебя — мол, придёшь и доплатишь. Будешь брать?

Гедимин с сомнением посмотрел на комбинезон, приложил его к груди, — Кенен не ошибся с размером, новая одежда была сармату впору, не трещала на нём и не свисала с плеч. «Заплатил за мой комбинезон?» — запоздало удивился ремонтник. «Странно.»

— Маккензи мне ничего не сказал, — буркнул он, доставая платёжную карту. — Ну ладно, я согласен.

Грегори хмыкнул.

— Странные подарки приняты у вас, тесков, — заметил он. — Этот Маккензи — он вообще со странностями, эй?

По прилавку загрохотало — охранник принёс охапку металлических предметов и высыпал их перед торговцем. Гедимин подставил ладонь, не давая круглым деталям скатиться на пол. Грегори возвёл глаза к потолку и глубоко вдохнул, глядя на охранника с нескрываемой досадой.

— Что, ящика не нашёл? Надо прилавок царапать?!

Гедимин молча перебирал детали. Тут было многое, но не хватало важных элементов, — и это значило, что снова придётся идти к Кенену.

… - Что ж тут странного? — широко ухмыльнулся учётчик, разглядывая Гедимина и его новый комбинезон. — Мои друзья, Джед, в обносках ходить не должны. От этого репутация портится. Давай сюда своё старьё, я позабочусь, чтобы ты в него больше не влез.

«Итак, коллега, вы тоже видели флиппер мистера Уотерса? Нам с мисс Уотерс пришлось потрудиться, добывая разрешение, — десятилетним лоботрясам сарматской крови очень неохотно их выдают. Однако за окраску «байка» и название банды я не в ответе — обе идеи принадлежат самому Харольду. Нет, я не знаю, почему сармат-полукровка считает себя последователем человека-повстанца, но я уверен — не потому, что он сам хотел бы убивать вас направо и налево. Да и у покойного Кристофера Вивера, можете мне поверить, были очень веские причины для ухода на фронт.»

Гедимин досадливо сощурился. «Я и не считал, что он хочет убивать,» — подумал он, пролистывая абзац. «Конар помогал с разрешением? Интересно…»

«Мистер Винстон-старший просил передать, что он рад за вас,» — продолжал учёный из Лос-Аламоса. «И поставил бы вас в пример собственному отпрыску, если бы это имело хоть какой-то смысл. Вы, как я знаю, помните его, — Джон Винстон-младший, доблестный космолётчик… увы, только в собственных мечтах. В том, что ему надо, он весьма настойчив, но на образование это не распространяется. В том году ещё удалось убедить руководство колледжа, что не следует возвращать Винстонам деньги и выкидывать лоботряса на солнцепёк, но я не уверен, что чем-то помогу в этом, — тут даже у профессора Аткинсона ничего не вышло бы. Единственное, что пока получилось, — пристроить мистера Джона в сельхозавиацию Нью-Кетцаля; там им довольны, но обработка посадок от вредителей и перенаправление облачных масс — не совсем то же самое, что обучение в Академии Космофлота. Джон рассчитывает через год поступить туда, и объяснения, что одного владения глайдером, пусть даже виртуозного, для этого недостаточно, не закрепляются в его мозгу. Вообще, Академии следует быть скромнее в своей рекламе, — конкурса по десять человек на место, на мой взгляд, вполне достаточно, и незачем сбивать с толку молодых людей. Кроме Джона Винстона, сейчас на моём попечении ещё один юный олух, мечтающий о Космофлоте… думаю, вы догадываетесь, о ком речь.»