Эффект бабочки - Василий Сергеевич Панфилов

* * *

– Курт? Курт! – Схваченный за рукав прохожий недоумённо смотрит, и теперь вижу, что это не мой друг, несмотря на потрясающую внешнюю схожесть.

– Простите, – говорю неловко, отпуская рукав и неловко разглаживая его, – вы очень похожи на моего лучшего друга. Внезапно показалось, что он жив…

– Ничего, – с еле уловимым испанским акцентом говорит парень, – мне приходилось терять друзей, понимаю.

Неловко раскланявшись, расходимся. Внезапно слышится визг тормозов и в десятке метров от меня останавливается чёрный Форд модели А. Выскочивший из машины коренастый молодой мужчина с автоматом Томсона в руках, крикнул со странным акцентом:

– Привет тебе от Лански[101], профсоюзный ублюдок!

Палец его уже нажимал на курок, и прохожий – тот, который не Курт, заваливается неловко на тротуар, пытаясь в падении достать оружие из-под полы пиджака.

Отдача мягко ударила по запястью и тяжёлая девятимиллиметровая пуля Люгера влетела бандиту в грудь. Вторая, третья… На помощь автоматчику выскочил водитель, только что сидевший с кривой ухмылкой. Неловко раскорячившись, похожий на араба мужчина начал стрелять, но испанец оказался быстрей.

– Уходим, – толкнул меня спасённый в плечо, – это мафиози, не стоит заводить с ними близкое знакомство. Да и мне лучше исчезнуть, профсоюзных деятелей полиция не любит.

– В машину, живо!

На ходу обернув руки платком, наскоро обыскиваю убитых, забрав бумажники и оружие.

– Зачем? – Интересуется испанец, трогаясь, едва я вскочил на заднее сиденье.

– Нужно точно знать, кто стрелял, а отсутствие документов у убитых может дать немного форы.

– Люди Меера Лански. Автоматчик – Багси Сигел, редкостная скотина, да и о Лански ничего доброго сказать не могу. Я Хосе, Хосе Родригес.

– Эрик Ларсен. К Бруклину давай, там парочка тупиков есть таких, что машину за пять минут средь бела дня на запчасти разберут.

Пару раз подсказав дорогу, на ходу стараюсь переодеться. Лёгкое весеннее пальто превращается в свёрток из химчистки, а на голове вместо кепки оказывается оставленная убитым шофёром шляпа. Не совсем в тон, ну да сойдёт…

– Тормозни, – приказываю Хосе, сам не понимая, почему продолжаю ему помогать, почему представился настоящим именем. Ну не считать же аргументом похожесть на лучшего друга, оставшегося в двадцать первом веке?! – Давай на заднее сиденье… погоди, перчатки вот возьми!

Пятнадцать минут спустя, загнав машину в тупичок, старательно протираю смоченной в бурбоне тряпкой все поверхности, которых мы могли касаться. Лицо прикрыто поднятым воротником рубашки от взглядов мальчишек, уже присматривающихся к автомобилю.

– Эй, – зову сорванцов, махнув рукой, – давайте-ка сюда, парни!

Голос изменён, лицо закрыто, отпечатков нет… осталось внести последний штрих.

– Машина горячая, скоро за неё могут взяться копы или люди Лански, так что смотрите – нужна она вам или нет.

– Лански? – Подросток сплёвывает презрительно, говоря с отчётливым ирландским акцентом, – еврейчик этот? Да пошёл он! Верно, парни? У нас свои авторитеты!

Махнув на прощанье ирландцам, трусцой выбираемся из переулков, всё так же пряча лица.

– Мистер! – Окликает один из мальчишек, – вам бы велосипеды сейчас, а? Могу продать… сотня за два!

Видя мои колебанья, добавляет:

– За углом, минуты не пройдёт!

– Аа… давай!

Минуту спустя катим на велосипедах, полуспортивный стиль одежды выглядит уже оправданным и уместным.

– Спасибо, Эрик, – несколько минут спустя говорит испанец, – дальше я сам.

– Что сам? – В голосе прорывается раздражение, – в лапы мафиози попадёшься?

– Надёжные люди…

– Адреса этих надёжных людей давно уже у Лански, а со мной тебя никто не свяжет. Пару дней посидишь у меня на квартире, всё равно приятели из университета торчат постоянно. Я сам из Уругвая, так что приятелю с испанским акцентом никто не удивится.

Бросив велосипеды в Центральном парке, едем домой на попутной машине. Американцы пока ещё не слишком законопослушны, время от времени таксуют очень многие.

– Откуда вы такие спортивные, парни? – Поинтересовался водитель, по виду типичный мелкий начальник из офиса.

– Вечеринка затянулась, – хмыкаю слегка, – а потом Майки пальто облевал.

– Да уж, – косится водитель на свёрток с пальто, – лучше уж помёрзнуть слегка, чем облёванным ехать!

– Вот и я так посчитал! – Смеёмся вместе.

– А дружок твой неразговорчивый?

– Швед, – благо, Хосе вполне блондинист и со своим слегка вытянутым лицом вполне сойдёт за скандинава, особенно пока молчит. Не чистокровного, а так… с бабушкой издалека, – язык плохо знает, да и перепил.

– Взрослый уже парень, – удивляется водитель, – нормы не знает?

– Да вот как выяснилось, не очень, – кошусь со смешком на шведа.

Пара пересадок под разными легендами и вот мы под дверью.

– Мистер Коэн, – приветствую домовладельца, – это Курт Ларсен, мой троюродный брат. Несколько дней у меня поживёт.

– Тоже из Уругвая?

– Венесуэла, – улыбается Курт белозубо, – небольшое дело. Если выгорит, то буду в университет поступать.

– Дельно, дельно, – кивает мистер Коэн, свято убеждённый в необходимости высшего образования, как фундамента счастливой жизни. При более близком знакомстве тип он не самый приятный, но при всём при том – спонсор. Платит стипендии более чем дюжине студентов, причём половина из них не евреи. Пусть с отдачей… но ведь платит же!

Приготовив банальную яичницу с беконом, поел сам и накормил молчащего гостя. Расположившись с кофе в гостиной, долго молчал, глядя в пустоту.

– Сперва потому, что ты на Курта похож, – выдохнул я наконец, – потому и пристрелил автоматчика. А потом… знаешь, наверное просто надоело. Мафия вся это слишком много власти взяла. Гм… не без помощи власти официальной.

– В ресторане сидел недавно, – пробило меня на откровенности, – туда мафиози зашли. Не эти… да какая разница! По хозяйски себя так… девицу у меня увели. Дрянь-девица, если по честному – дама полусвета. Но я слова против не сказал – страх накатил, липкий такой, противный… Потом подумал – а какого чёрта?! Я сквозь сельву прошёл не раз, на ножах дрался, воевал и убивал… А тут бандиты, и я их боюсь? А ты… извини, это скорее поводом стало, чем настоящей причиной. Отомстить хочу за свой страх, яйца вернуть.

– Воевать с ними открыто будет сродни подвигам Дон Кихота, – веско обронил испанец.

– Открыто? Нет… – оскалился я, – да и войны как таковой не будет. Так… несколько точечных ударов с дальнейшим переделом власти. Пусть бешеные собаки грызутся меж собой.

– Я с тобой, – решительно заявил Хосе, – где расписываться кровью?

Глава 24

Кровью подписывать ничего не стали, хотя каюсь, желание сыграть в посланца Силы, что вечно хочет Зла и вечно совершает благо[102] велико как никогда. Настроение после перестрелки стало дурашливым не в меру, адреналин требовал