Сила единения (СИ) - Иванович Юрий

Из-за этого воя, пришлось грапповцам ещё и переполошившихся соседей успокаивать. Но это уже не в пример простенькое действие оказалось. Как и внушением дать команду: подтянуться на место событий тем самым помощникам Ярового, которые крутились неподалёку. Ведь самим отправиться на место преступления, чтобы навести там соответствующий порядок, просто не было возможностей.

А в наведении порядка (а может и правильного беспорядка?) обитель нуждалась срочно. Да и советоваться соратникам пришлось активно, обсуждая тему: оставлять как есть, или подретушировать действительность? А то и вообще всё прибрать, уничтожая малейшие следы пребывания здесь товарища Берии. Потому что именно следы от него, в виде разных частей тела, там и находились.

Когда осматривали помещение из астрала, Шульга даже порадовался, что Настенька без сознания отсыпается, и не увидит того кровавого безобразия, что сотворила мстительная ведьма со своим зомбированным клиентом. Как только успела-то? Полная расчленёнка с развешиванием и раскладыванием деталей тела в самых экзотичных местах. В том числе и отхожих. Обряд какой-то проводила с внутренностями своего врага?

И это было ещё не всё! В кладовой висели на крюках три трупа, густо обсыпанные каким-то клейким, белым порошком. Похоже, что настоящие хозяева квартиры. Их мученическая смерть наступила примерно накануне.

Уж на что Лётчик желал всем коммунистам смерти в общем, и Лаврентию Павловичу в частности, и то он оказался смущён и растерян:

— Это не просто беспредел… Это явная, неизлечимая болезнь!.. Никакого смысла в такой жестокой казни нет… И подобных тварей, как эта ведьма, надо уничтожать везде, сразу и моментально!

— Кто ж знал? — досадовал Фреза. — Всё мы на неё малые грехи списывали. Приворот, сводничество да сглаз… Но не удивлюсь теперь, если этой мамаше Дроздовой окажется лет больше, чем нам.

— Ладно, давайте решать, что делать со всем этим натюрмордом? — остановил прения Рошан. — Если всё это станет предметом всеобщих обсуждений, то может случиться, что угодно. Как бы народ не привык к ужасам недавней войны, но тут многие могут сорваться и пойти вразнос. Правда, если вдуматься, то и госбезопасность постарается скрыть подобное преступление… Но всё равно слухи разойдутся… Или как?

Сообща задумались: будет ли польза от сокрытия останков второго человека в государстве? Да и не столько второго, как главного претендента стать приемником Сталина. Можно ли воспользоваться его авторитетом, отдавая от его имени приказы и распоряжения? И нужно ли? И как оно всё повернётся впоследствии?

Внушить подчинённым Лаврентия Павловича можно что угодно. Но тогда только на этом направлении придётся поставить не менее двух грапповцев. И этот фактор оказался решающим, отвлекаться такими силами на такой проект — слишком затратно. Гораздо проще выдвинуть на важные должности сразу нескольких заместителей (из числа внушаемых и самых деловых) да время от времени подталкивать их деятельность в нужную сторону.

Следовательно, и надобность в каких-то изменениях или в уборке отпала. Слишком уж хлопотная затея, зачистить все следы кровавого обряда, а потом ещё и пять трупов аккуратно вывезти и спрятать. И просто закрыть квартиру наглухо — не выход. Вонь разложения обязательно со временем прорвётся наружу. Потому и отозвали группу Ярового, нагрузив их новыми заданиями. Пусть следственные органы морочат себе голову, расследуя случившееся колдовство. И даже если со временем всё станет достоянием гласности, ничего страшного. К тому моменту напряжение в обществе спадёт. А пойдут перекосы в освещении событий — всегда можно их подкорректировать в нужную сторону.

Ну а Лётчик, будучи в своём стиле, отыскал и положительный момент в такой гибели:

— Все поймут, что старшая Дроздова таким образом отомстила за свою дочь. И тогда уже любой чиновник у власти задумается, стоит ли пользоваться своим положением для знакомства со школьницами.

— Так ведь на самом деле его ведьмы оболванили, — напомнил Пасечник.

— Никто об этом не узнает. А мы, для пользы дела, промолчим… Хе-хе! И дней пять никто трупы не отыщет. Скорей всего…

Киллайд и тут не стал углубляться в дебри моральной казуистики. Как и не поинтересовался: где сейчас находится младшая ведьма, Валентина Дроздова. Да и у кого спрашивать, если главный свидетель Замолк навсегда? Мемохарба больше волновали другие проблемы. Следовало проверить состояние любимой Анастасии, а до того, ещё и себя на ноги поставить. Только на эти физические задачи пришлось отвлекаться больше чем двое суток.

Ну и закрутившаяся карусель событий требовала постоянного пригляда. Чуть что упустишь, и вся шаткая стабильность пойдёт в разнос. А потом и не расхлебать гнев народа, бессмысленный и беспощадный. А ведь ещё, помимо внутренних проблем со своими чинушами, назревали немалые неприятности с зарубежными странами, особенно с недавними союзниками, дипломаты которых пострадали в невероятном количестве. Как бы это не стало причиной для войны. Хоть и готовы вооружённые силы страны Советов к отражению любой атаки, но…

Только и радовало, что в недавних перестрелках и во время арестов проредили основательно ряды непримиримых и самых оголтелых пакри. Ну и представители союза фронтовых побратимов, успевшие занять многие ключевые должности, сказали своё веское слово во время всех этих событий. По крайней мере, с самыми реакционными силами в столице, призывающими к беспорядкам, они тоже боролись вполне успешно.

Также радовало, что на периферии столицы и всей державы обстановка с самого начала оставалась спокойной. Разве что в центральных комитетах партии союзных республик, нарастала тихая паника. Ведь первые лица, устремившиеся со своими приближёнными в Москву по призыву Микояна, оказались либо арестованы, либо ликвидированы. Вот поэтому все вторые секретари вместе с третьими и притихли на местах, выжидая, какой именно вал репрессий докатится до их вотчин.

А маршал Ворошилов всё более прочно и уверенно укреплялся в лидирующем положении, основательно укрепившись на олимпе официальной власти. А его лозунги о возвращении полного администрирования в руки Советов, практически возвращали внутреннюю политику к изначальным истокам создания государства. Его выступления слушали… но никак окончательно не могли поверить в услышанное. Чего-то всё-таки не хватало Клименту Ефремовичу, какой-то харизмы, какого-то особого умения воодушевить словом… Не дотягивал он до любимого народом трибуна, не получалось у него зажечь массы. Или общество ещё не созрело для таких резких изменений? Но маршал старался. Да и как не постараешься, при таком плотном и руководящем, но главное — незаметном, внушении?

И выступал Климент Ефремович очень часто. Практически каждые два, три часа он минут на пятнадцать занимал время всесоюзного радиовещания. Да и основными организаторскими делами, связанными с предстоящими похоронами вождя, он занимался, чуть ли не круглые сутки. Потому что сам себя назначил главой похоронных мероприятий.

Первые два дня, тело Сталина бальзамировали. На третий день, отменив жёсткий комендантский час, было разрешено прощание с великим кормчим. В связи с невероятным количеством людей, прощание продлили и на четвёртый день. Ну и место для захоронения Иосифа Виссарионовича определили сразу и однозначно: мавзолей, рядом с великим Лениным. Так что не успевшие проститься имели возможность потом глянуть на трагически павшего вождя, пройдясь с потоком себе подобных через здание Мавзолея. Волнений на этой почве не случилось.

Довольно оперативно, правильно и быстро действовали и остальные руководители государства, остающиеся у власти. Тот же Будённый, можно сказать, моментально превратился во временного коменданта Москвы. Наводил порядок в доставшемся ему ведомстве с помощью ора, крепкой руки и грозной шашки. А уж его кавалеристы, наводнившие город, моментально пресекали любые попытки гражданского неповиновения, мародёрства или мелкого хулиганства.

Отлично справлялся со своими делами и товарищ Молотов. Его подчинённые буквально завалили дипломатические миссии нотами протеста, в которых не просто обвиняли союзников в пособничестве и моральной поддержке заговорщиков, но и предоставляли весомые улики прямого соучастия в перестрелках и противлению при арестах. Скандал разгорался знатный, на весь мир. И это играло на руку внешней политике СССР. Потому что реакционные силы "заядлых друзей" оказались несколько растеряны от такого напора. Да и явные провалы, косяки, и куча компрометирующих материалов вкупе со свидетелями, лишала зарубежную дипломатия возможности самим атаковать по всем направлениям.