10-я книга. Варкенские перемены. - Алекс Карр

Именно по требованию Уголька Уди, который лично навесил на шею Ньюту жетон хантера, его научный центр был так засекречен, что только члены совета обороны знали о том, чем он в нем занимается. Он же и потребовал от Веридора Мерка, чтобы тот втрое увеличил их жалование, хотя тот и без того единовременно отвалил каждому из них по пять миллиардов галакредитов, лишь бы ни у кого из не возникало мысли о том, что их головы недооценивают. Так что с первых же дней Ньюту Клири дали понять, что он является для Звёздного Антала и всех его правителей персоной особой важности, правда, это нисколько не мешало Нейзеру издеваться над его манерами, Харди Виррову вечно поучать его, а Ратмиру Ветру нещадно дрючить его за многочисленные нарушения режима секретности до тех пор, пока он не проникся ответственностью и не начал сам убирать все бумажки со своего стола в сейф.

Они жили в Звездном Антале уже больше двух лет и, как пионеры этого мира, давно уже стали одними из самых уважаемых граждан. Однако, более всего их возвышало вовсе не то, что они в списке антальцев имя Ньюта числилось в первой тысяче, имена его учеников и помощников в третьей, а то, что как-то раз, уже после освобождения Бидрупа, они до полусмерти перепугали Равалтана Макса, однажды обыграв его казино "Ягодка" вчистую на всех столах. Тот, с перепугу, решил было взять их в долю, но ему на помощь примчался Веридор Мерк, велел им вернуть все деньги и запретил впредь входить в любое игорное заведение не только его друга, но и вообще где-либо во всей галактике. Более того, Звёздный Князь по горячим следам созвал дворянское собрание на котором Ньют вместе со своими учениками дал клятву никогда не играть на деньги ни в одном игорном заведении галактики, что было зафиксировано на иридиевом инфокристалле, одна половина которого была отдана Веридору, а вторая Ньюту Клири.

Теперь, если кто-то из гостей Звездного Антала начинал надувать щеки, расписывая чудеса своего мира, то ему просто говорили: – "Эй, парень, а хочешь я покажу тебе тех семерых ребят, которые за ночь выиграли у Равалтана Макса без малого три гигакредита?", чего всегда хватало, чтобы тот пристыжено умолк. После того дня, памятного всем антальцам, Равалтан стал относиться к Ньюту с особым пиететом и только что не вилял хвостом, когда разговаривал с ним. Ну, а Ньют Клири, в свою очередь, рассыпался перед этим старым торгашом в любезностях так, словно был должен ему огромную сумму денег. Веридор Мерк, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед Ньютом, вскоре пригласил его и Равалтана в свой дворец, заперся вместе с ними в кабинете, наглухо отгородившись от всего мира, и объяснил им, как они могут объединить биржевую торговлю и витапрогнозистику, дав им, заодно, ещё и карт-бланш на разбой всегалактического масштаба.

С той поры отношения Ньюта и Рава стали на редкость трогательными. Они только что не облизывали друг друга, стремительно богатея сами и обогащая Звёздный Антал. Впрочем, все его ученики и помощники богатели вместе с ним и потому никто не удивлялся тому, что они не только взяли в аренду самые дорогие небоскребы в Ларитандейре, но и выбили из Нейзера Данина право вложить свою лепту в строительство гигантского кафедрального собора Матидейнахш. Точнее, они оплатили его строительство полностью, хотя он стоил ничуть не меньше, чем четыре десятка любых других небоскребов. Им просто некуда было девать деньги, хотя они и организовали уже сотни полторы благотворительных фондов и вкладывали огромные суммы в развитие экономики целого ряда планет.

Может быть именно поэтому каждое пробуждение Ньюта, в отличие от прежних лет, было теперь уже не таким тяжелым и мучительным. Хотя он не просто лег спать сегодня ночью, а отрубился, будучи вдрызг пьяным, пробуждение его было легким и приятным. Несколько минут Ньют лежал молча и счастливо улыбался, вспоминая о том, что они вытворяли втроем, – он, Ленни и Роза, которой они стремились доставить максимум удовольствия. То, что он поливал свою любовницу шампанским, как из ведра, а сам хлестал бренди, словно лошадь, её, похоже, совершенно не оскорбило, да, и сама она тоже выпила немало. Поэтому Ньют, открыв глаза, первым делом поинтересовался у своего напарника:

– Ленни, ну, и как тебе Роза? Правда, отличная девчонка?

Тот ответил ему веселым тенором:

– Да, это точно, Ньют. Она девчонка, что надо, да, и её Минни тоже молодчина. Она, под занавес, уже было хотела присоединиться к нам, да, ты, старый хрыч, взял и так не кстати отрубился. Ньют, ты бы или бухал поменьше, или перешел с бренди на какое-нибудь более лёгкое пойло типа "Роантира" или шампанского.

Ньют потянулся всем телом и воскликнул:

– Ленни, заткнись! Ты же знаешь, что спиртное меня не берет. Максимум, на что оно способно, это вырубить меня после критической дозы, а вообще-то, парень, я, пожалуй, завяжу пить во время этого дела. Всё равно девчонки давно уже раскусили, что я это делаю только для того, чтобы они думали, будто я пьян и вели себя более раскрепощено со мной. Во всяком случае с Розой этот номер не прошел, но я все равно вчера побил все рекорды. Она просто обалденная девчонка. Заводная.

Ленни, не меняя своей формы, взлетел в воздух и направился в душевую кабинку, в которой еще пахло духами Розы Меллоун. Подсоединившись к кранам с горячей и холодной водой, он принялся купать, брить и приводить в полный порядок своего симбионта, который был на верху блаженства. Широко открыв рот, Ньют позволил Ленни не только вычистить его изнутри, но и без малейшего колебания выпил ту кисловато-сладкую жидкость с ароматом апельсина, которую он для него приготовил, совершенно не задумываясь о том, что входило в её состав. Такое поведение было для него совершенно естественным и логично вытекало из того, что ближе Защитника у него нет никого на свете.

Для него было дикостью, что некоторые люди рассматривают Защитников только в качестве дорогой и нарядной одежды. Сам он относился к Ленни то как к сыну, то как к матери, но никогда не как к одежде. Пожалуй, он был единственным человеком вставшим у амбразуры на Стене, кто надел поверх Ленни ещё и самый большой тяжелый боескафандр, так как его повергала в ужас сама мысль о том, что биоты могут причинить ему боль. Как и многие другие антальцы, Ньют стал на льдах Северного Антала сенсетивом и упорно тренировался, повышая свою Силу только для того, чтобы уберечь Ленни от любой опасности потому, что очень любил его. Тот относился к нему точно также ещё и по другой причине, ведь однажды, когда Ленни спросил его о том, кому он отдаст отпрыска, рожденного им, Ньют ответил ему: – "Только своему ребёнку, дружище, и больше никому".

Через полчаса овальный, синеватый кокон, переливающийся радужными цветами, плавно вылетел из душевой кабинки, опустился на пол и в считанные секунды превратился в строгий, немного громоздкий тёмно-синий костюм-тройку, застегнутый на все пуговицы. Рыже-каштановая грива Ньюта Клири была тщательно расчесана, а песочно-желтые глаза весело блестели. Он был бодр, весел и полностью готов к работе, а его коллеги, которые по прежнему предпочитали называться учениками, уже подлетали к живописным скалам, стоявшим на краю небольшой поляны, прижатой к ним высоченными кедрами. С самых первых дней их центр специального мониторинга, оснащенный самым совершенным оборудованием, был надежно укрыт от чужих глаз и до тех пор, пока человек не попадал на террасу, замаскированную под массивную, гранитную скалу, он не мог даже понять того, что внутри размещались на пяти этажах пульты связи, десятки мощных компьютеров и даже небольшой темпоральный ускоритель для того, чтобы увеличить время подготовки некоторых проектов.