Мы и наши невзгоды - Вячеслав Васильевич Танаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Архиепископ Феофан (Быстров), бывший духовник царской семьи, говорил в 1930 году в эмиграции со слов откровений старцев, передавших ему: «До пришествия антихриста Россия должна ещё восстановиться на короткое время. И в России должен быть царь предизбранный Самим Господом. Он будет человеком пламенной веры, великого ума и железной воли. Будем ждать исполнения открытого» [ «Православная Русь», 1974, с. 24]. Своё своеобразие как третий материк между Европой и Азией Россия ещё не потеряла и продолжает сохранять. Она продолжает иметь далеко ещё не изжитые возможности определённой хозяйственной автаркии, как своеобразным экономическим резервом. Сохраняются также и в России группы людей, несущих зарождённую в эмиграции идею, несмотря ни на что, восстановления монархической государственности, бациллы которой как нечто неуничтожимое присутствуют в русском народе. «Борьба за воссоздание православной монархической России — это борьба за восстановление «Удерживающего» для всего мира, как это видят эмигранты — монархисты.
Появились они и в Новой России. Возникает лишь вопрос — позволят ли это носители и содержатели «Нового мирового порядка»? Сегодня удерживающая роль монархической России разрушена и судьба мира пущена на самотёк. Сопутствующая ей антидуховность и ложная идеология стали истинными причинами крушения СССР. Огромная духовная потенция народа с разрушением СССР также понесла большой ущерб. Надежду сохраняет «русский безграмотный мужик, который любит ставить вопросы философского характера — о смысле жизни, о Боге и вечной жизни, о зле и неправде, о том, как осуществить Царство Божье».
Русская идея
Великий народ имеет, обязан иметь свою родную национальную идею. Исторически она формировалась в рамках и прерогативах православия. Без внутреннего приобщения к нему, пусть скрытого и недостаточно чёткого и явного, невозможно понимание и истолкование русской национальной идеи. Хотя православие и не имело прямого активного отношения к истории, какое имели христианство и католицизм на Западе. Русская православная религиозность выработала тип гражданина, недовольного тяготами этого мира, но крепкого своей соборностью и высокой одарённостью.
К словам Виктора Гюго: «Нет ничего сильнее идеи, время которой пришло» следует добавить, «И которая имеет глубокие психобиологические корни и вмонтирована в культуру, т. е. в хозяйство: строй, лад, согласие с отключением стихии и хаоса. Русские дореволюционные философы справедливо считали, что «самое искание Царства Божия на земле было русским исканием». Именно русские вынашивали мысль о братстве людей и народов, их коммюнитарности. В противоположность, например, германской идее господства, преобладания, могущества. Эта «чистая» русская идея в социальной реальности раздваивалась на «правду» и «ложь» с их сложным переплетением. Дуализм имел роковые последствия в русской революции. По закону единства и борьбы противоположностей развитие дуализма достигло агрессивной сути и естественно завершилось геноцидом народа Сталиным.
Сегодня русская идея как идея христианской цивилизации приобретает вселенский аспект, потому что спасение мира возможно лишь на этом пути. Ради этой цели стоит быть русским. Поиски Царства Божия есть эсхатологическое действие. Эсхатология — это учение о конце этого конкретного мира и ожидании второго пришествия. По своему физически — предметному воплощению русская идея почти беспочвенна, но «могуча» рассудочно, мысленно, мнимо благожелательна, отражая во мнении единую целостность народа. Всё, что написано и пишется о русских и русскости непосредственно относится к русской идее. Славянофилы верили, что пути России особые, что у нас не будет развитого капитализма, что сохранится общность русского народного быта в отличие от сильного западного индивидуализма.
Капитализм, особенно развитой империализм ведут к искажению русской идеи и русского призвания. Становление капитализма в России приводило к конфликту русской идеи с русской историей. В этой трагедии и была сложность нашей судьбы. От населения всё более удаляется реальное содержание и смысл формулы: «Если будет Россия, значит буду и «Я». Слишком много появляется людей — наших граждан, для которых вожделенным ожиданием является гибель России. Их можно ругать и презирать, но факты упрямы, так как материальны.
Толстовское учение о непротивлении, толстовское отрицание насилия истории могло возникнуть лишь на русской духовной почве и в русском бытовом менталитете. Такого отречения от своего аристократизма, от своего богатства и, в конце концов, от своей славы, как у Л. Толстого, Запад не знал. Марксизм ему был чужд. В русскую идею Л. Толстой вносит этот важный элемент, без которого нельзя мыслить русского призвания. Все думали, что отсталость России её преимущество. На деле, русский народ самый коммюнитарный в мире народ, таковы русский быт, русские нравы, таково и гостеприимство.
Первые социалисты в России отличали и даже противопоставляли понятия «народ» и «нация». Современная отечественная психология, отрываясь от своих исходных, традиционных, национальных корней в угоду политике, не может истинно осознавать даже собственную заланность. И напротив. Она способна чувствовать Россию вечную. Мамлеев Ю.В. так и озаглавил своё исследование и книгу: «Россия вечная., Он исследует самые истоки русскости и её вечность «как сверхвселенское поле бытия, космическое явление на разных уровнях мироздания. Он раскрывает новые грани Абсолюта. Сама Россия предстаёт здесь как метафизическая реальность. Она мыслится как «область», где Абсолют достигает собственного предела. Здесь в России полнота исчерпывает себя, достигая границ, выход за которые невозможен, ибо за ними Бездна небытия. Именно в России соединяется противоположное — всё, что вообще есть и то, чего нет и не может быть. В этом кроется её особая роль в мироздании, её высшая суть, её вселенское предназначение». В этих утверждениях немалая доля умозрения, которое легко принять, но трудно опровергнуть. Да и опровергать не следует, пусть в подсознании возникает и закрепляется это чувство.
Инкриминация России жупела «Библейского Магога»
Попытки унизить и оболгать Россию её недоброжелателями стали изощрёнными, ибо, как утверждал А. Даллес, «русский народ самый непокорный на Земле». Усиленно насаждается вывод, что «особое призвание» России было лишь в том, чтобы показать миру бездну падения, а теперь, дескать, начать жить «как все», что пора — мол, наконец, оставить бредни о русской идее и вернуться в общечеловеческую семью. «Существует вывод, что Россия органически порождает деспотизм — из своего национального духа из своей геополитической судьбы; более того, в деспотизме всего легче осуществлять своё историческое призвание». Животный антикоммунизм в своё время был заменён на столь же животный антисоветизм.
Главную опасность для России представляют не «бзежинские» с их карканьем, а компрадорская качественность и направленность власть
