Дорога домой - Галина Гончарова

Теперь все будет хорошо.

Я точно знаю.

Борис и Аня переживали второй медовый месяц.

Оказывается, когда постоянно не звонит сотовый телефон, не караулят под дверью дети и не пытается поведать что-то важное мамаша — можно открыть друг в друге много нового.

Или хорошо забытого старого?

Давно забытого.

Сколько же они всего потеряли. И Борис, который искал чего-то нового в Верочках и Олечках, не понимая, что счастье было рядом с ним. Счастье просто просыпаться рядом с любимой женщиной. Счастье покоя, окутывающего его с ног до головы. Тепла ее улыбки, запаха ее волос, неторопливых движений, тонкого юмора, неожиданного и вовсе не злого ехидства…

Кто-то скажет — сопли. Розовые. На глюкозе.

Кто-то скажет — счастье.

И Аня тоже была счастлива. История с шантажистами забылась, как страшный сон. Ушли в прошлое тревога и неуверенность. Ушли печаль и тоска.

Любимый (несмотря ни на какие дела и деньги) мужчина был рядом с ней. И она могла засыпать на его плече, могла смеяться над его шутками, могла вдыхать терпкий запах его одеколона — и подкравшись сзади — целовать его в шею, могла, могла, могла…

Как много они потеряли… почему раньше они никогда?

Почему им понадобилось так много времени, чтобы заново найти друг друга?

Один раз ведь им это удалось. А потом словно пелена опустилась… Черная, холодная, как туча над морем.

А сейчас все прошло. И Аня наслаждалась теплом и солнышком.

Она любила и была любима. И если кто-то считает, что сорок лет, двое детей и кандидатская степень — это повод не быть счастливым, повод запереть себя в оковы условностей и загнать в угол разными «должен — не должен…».

Пусть считает! Считать никому не запретишь!

А Аля просто хотела быть счастливой.

И была счастлива.

Пока в их домик не ворвался растрепанный молодой человек.

— Если вы не будете сопротивляться, я не причиню вам вреда.

Директор не заметил, когда Ёлку заменил Лютик. Бледный, растрепанный, с повязкой на левой руке, он спокойно и сосредоточенно прокачивал силу через тело Березки. Лерг в это время занимался Ёлкой. Элвары переглянулись, выделили Реллона для охраны своего короля и ринулись с Эвином из дома, обнюхивать окрестности. Рыжая девушка опустилась на пол рядом с Лергом и поинтересовалась:

— с ней все будет хорошо?

— Да, — отозвался Лерг — и Терн вздохнул с облегчением.

— Магическая структура цела?

— Да. И даже неплохо развивается.

— Она только что прокачивала силу,… ты видел. И заклинаниями кидалась в Дирмаса.

— Видел. У нее здоровая аура. Да, она еще не восстановила всех сил, но каналы в норме. Почти. Есть небольшое переутомление, но жить она будет. И колдовать тоже. Я сейчас еще погляжу, но вроде как без последствий.

— Колдовать? — поинтересовалась Катя у Лерга. Но ответил ей Терн.

— Ты ведь сама обо всем догадалась?

Девушка кивнула. Элвар улыбнулся — и снял амулет маскировки.

Катя ахнула и шарахнулась в сторону. Не стояла б она на коленях — упала бы. Точно.

Терн, в своем истинном виде, был зрелищем не для слабых духом. Ярко светились фиалковые глаза, сияли золотые пряди в угольно-черных волосах, переливались камни в древней короне… Элвар расправил крылья и потянулся.

— Хорошо…

— Вы — вампиры? — шепотом уточнила Катя.

Элвары переглянулись — и фыркнули.

— а если бы и так? Что тогда?

— а крылья можно потрогать? Я и не думала, что вы существуете…

Терн переглянулся с телохранителем. Мысленно Его Величество говорил только с Ёлкой. Но сейчас все было понятно без слов.

Отвращение? Расизм?

Ха!

Да девушка и не представляла, что это такое. Ей было ужасно любопытно. И интересно. И страшно тоже — не боятся только дураки. И… хотелось узнать больше.

— Вот Директор закончит работу — он тебе все расскажет, — пообещал Терн.

Лерг отцепился наконец от Ёлки и кивнул.

— Твое величество, давай ее на кровать, что ли? Левитировать не хочу, чтобы не сбить шефу все потоки, а таскать тяжело.

Терн сделал несколько шагов и подхватил супругу на руки.

— сейчас посмотрим, есть ли здесь кровати…

Катя поглядела на Реллона.

— Величество?

— Ну да. А мы — телохранители.

— А они кто? — кивок в сторону Директора с Березкой.

Реллон вздохнул. Надо было дать девушке хоть какие объяснения, пока она с визгом не вылетела за дверь.

— Он — Директор Магического Универа, Верховный Колдун Антел Герлей.

— Магического Универа?

— Ёлка говорила про него. Она заметила у тебя сильный дар к магии огня. И хотела тайком показать тебя Директору.

— З-зачем?

Катя уже поняла. Но поверить пока не смела. И Терн озвучил вслух ее надежду.

— Чтобы ты могла там учиться.

— а…

Терн поднял руку, останавливая все вопросы.

— Катенька, я сейчас хочу побыть с женой. Директор скоро закончит работу — и вы с ним поговорите. Спокойно, с расстановкой, без суеты… а пока советую вам взять в помощь Реллона, осмотреть дом и найти что-нибудь съестное. Директор будет ужасно голоден и горячий чай с плюшками или что тут есть — будут кстати. Вы меня поняли?

Катя кивнула — и помчалась искать продукты.

Учеба в Магическом Универе.

В мире, где водятся вампиры! Где умеют колдовать! И могут научить ее!

Она не думала больше о родных, не вспоминала о своих несчастьях и проблемах, не размышляла о будущем…

Все мысли девушки можно было охарактеризовать одним жирным и ярким «ХОЧУ!!!».

Первым опомнился Борис. Но его попытка справиться с незнакомцем ни к чему не привела.

Светловолосый молодой человек брезгливо скривился и поднял руку. Красными искрами сверкнул какой-то камень в его ладони.

— повинуйся мне, человек. Стой спокойно…

Борис дернулся, но куда там…

— Вы с ума сошли? — подала голос Аня.

Парень покачал головой.

— Вы — Ёлкина мама?

— Ёлкина… ах, Юля! А почему вы так ее называете?

— Ее все так называют. Ах да… Поверьте, я не причиню вам никакого вреда. Вам просто придется потерпеть мое присутствие несколько дней. А потом мы с Ёлкой уедем.

— Вы с Ёлкой? Куда?

— Ни о чем не беспокойтесь. Я ее люблю, я буду о ней заботиться. А сейчас вам хочется спать. Вам очень хочется спать…

Аня дернулась, но куда там…

Красный камень выбросил еще несколько искр и она ощутила непреодолимый приступ сонливости.

Ей хотелось спать, спать, спать…

Краем глаза она увидела, как оседает на пол Борис, но осознать уже ничего не успела. Осела на пол — и уснула.

Кан поглядел на два неподвижных тела на полу. Спрятал кристалл подчинения. И довольно кивнул. Если Ёлке намекнуть, что ее родителям грозит опасность — она примчится куда угодно. Одна и без охраны. А дальше — дело техники.

В голубых глазах блеснула ярость.

Не любишь?!

Хочешь остаться со своим супругом!?

Что ж! Ты сама выбрала!

Если не со мной — то и ни с кем!

Директор оторвался от тела Березки и опустился на пол.

Сделано.

Ноги не держали, руки дрожали, голова кружилась… короче, хотелось лечь и помереть. От гордости за себя, любимого!

Успел!

Сделал!!

Справился!!!

Лорри жива. И если он не напортачил, она будет жить долго и счастливо в новом теле. А он не напортачил. Два раза проверял все ниточки, все связи… если бы Лютик не подбросил вовремя силы, точно бы сломался. Интересно, где Ёлка?

Перед носом Директора возникла кружка с чем-то горячим и удивительно вкусно пахнущим.

— Горячее какао. Удержите?

Видимо из опасений разлить, кружка была налита только до половины.

Директор расправился с ней в два глотка — и тонкая женская рука опять долила горячий сладкий напиток. Но теперь его можно было пить уже медленнее, не обжигаясь.

Блаженство!

Большая корзинка с хлебцами, вафлями, печеньями и конфетами тоже не осталась без внимания.

— К сожалению, ничего лучше здесь не нашлось, — тихо извинился тот же женский голос. И Директор поднял голову.

На него внимательно смотрела симпатичная рыжая девушка. В руках у нее был большой кофейник с горячим напитком. А глаза были внимательными и серьезными.

— я рада, что вы живы и здоровы. А как она?

— Все в порядке.

По комнате прошелестел дружный выдох. Что-то среднее между «Ура» и «Слава Директору». И Директор обратил внимание, что в комнате есть еще Лерг, Лютик, Эвин и двое элваров. Не было Терна и Ёлки. Почему!?

Видимо вопрос отразился у него на лице, потому что Лерг поспешил его успокоить.

— Вы тут четыре часа возитесь. Терн перетащил супругу в соседнюю комнату и сам от нее не отходит. Ей сегодня досталось.