Тебе назло - Екатерина Риз

Когда домой приехали, я только тогда догадалась на часы посмотреть. Половина третьего ночи. Дом тонул в темноте, даже охранник у ворот мне показался заспанным. Мы прошли по дорожке к дому, Влад зачем-то свернул на газон, споткнулся о Ванькины игрушки и выругался довольно громко. Я его сумкой по спине стукнула, шикнула на него, но сама же и рассмеялась. Никита меня обнял, и я лицом в его плечо уткнулась, чтобы смех не слишком громким вышел.

— Так, я спать. Дверью бы мне не ошибиться, — хмыкнул Влад, входя в дом, а меня Никита за руку удержал и потянул к дивану в гостиной.

— Направо, третья дверь, — сказала я Владу, и вместе с Никитой на диване оказалась. Он меня на себя почти уронил и тут же поцеловал. Я от его губ с трудом увернулась, в сторону лестницы посмотрела и увидела, что Влад уже наверху. — Никит, ты что делаешь?

— Насколько я понимаю, в твоей комнате мне делать ночью нечего, да?

— Да, — согласилась я, — не надо папу провоцировать.

— Но мы же не в твоей комнате, на запретную территорию я не вступаю.

Я улыбнулась ему в губы.

— То есть, ты считаешь, что соблазнить его дочь на диване в гостиной, это не такое большое преступление?

— Соблазнить? Соблазнить… Люблю это слово.

Он меня перевернул, в диван вжал, навалившись сверху, и ещё раз поцеловал. На поцелуй я ответила, правда, даже обрадовалась, когда губы Никиты опустились ниже, коснулись моей шеи, а я голову закинула, обвела взглядом тёмную гостиную, попыталась сосредоточиться на мужских ласках, а сердце снова стучало, сильно и тяжело. Никита это, наверняка, чувствовал, и ему это, думаю, льстило, вот только он не догадывался, что не из-за него моё глупое сердце бьётся.

— Аська…

Он даже не моё имя произносит. Но в этом я сама виновата, не стоило врать. Если уж ты с рождения Вася, то и должна быть Васей. Всегда и везде. Это судьба.

Я голову сильнее назад откинула, затылком к диванной подушке прижимаясь, и посмотрела в сторону коридора, в котором комната Завьялова находилась. Дверной проём был тёмный, но мне не давала покоя мысль, что Генка там стоит и всё видит. Не было слышно ни звука, ничего не видно, но я знала, я чувствовала… Сглотнула, ощутив боль в горле, и сразу стало неуютно, стыдно и до отчаяния обидно. Я завозилась, стараясь из-под Никиты выбраться, что было не так-то просто, он уже во вкус вошёл и отпускать меня не хотел. Точнее, не понимал, что должен отпустить.

— Никита. Отпусти. — Я, наконец, села, платье на груди запахнула, волосы пригладила, а взгляд сам собой возвращался к дверному проёму, ведущему в коридор.

Никита на диване откинулся и вздохнул, потёр ладонью лицо, а после волосы взъерошил.

— Я соскучился, Ася.

— Понимаю. Но не здесь же.

— Ладно, не здесь, так не здесь. — Он снова лбом к моему плечу прижался на несколько секунд. Я по щеке его потрепала, успокаивая, а заодно прося прощения за свою сдержанность.

— Потерпи немного, ладно? Мне как-то неловко… в доме отца этим заниматься.

Господи, вот если Завьялов на самом деле стоит за углом и всё это слышит, у него, по всем законам жанра, должна истерика случиться. Честное слово.

Но главное, что Никита понял и поверил, до спальни меня проводил, и только поцеловал на прощание. А я, закрыв за собой дверь комнаты, вздохнула с облегчением. Я почему-то уверена, что невесты, которые мечтают выйти замуж за любимого человека, ведут себя по-другому. А я только вздыхаю.

Следующие дни прошли спокойно. Папа и Ника много общались с Никитой, разговаривали с ним, и я видела, что проникаются к нему. Папа успокоился, перестал без конца спрашивать меня о том, точно ли я хочу замуж, даже Влад как-то вписался в нашу жизнь. Он был шалопутным, но добрым парнем, и единственная связанная с ним проблема, это его восхищённые взгляды, которые он на Нику бросал. Но ту они просто смешили, а при Филине Владу хватало ума сдерживать свои порывы. Да и Ника только смеялась над ним и чуть смущённо отмахивалась от него, когда Влад всё-таки набирался смелости, чтобы сделать ей комплимент. Вёл себя по-юношески пылко и глупо, чем смешил всех вокруг, включая самого себя. А когда Ника из комнаты выходила, неизменно вздыхал ей вслед и говорил:

— Она такая красивая…

Мы с Никитой переглядывались, но уже ничего не говорили, подшучивать над Владом было бесполезно. Он был влюблён.

И не только он один. Я вела себя ещё хуже Владика. Беспрестанно оглядывалась, взглядом Завьялова искала, который в последние дни по дому, как призрак бродил. Неожиданно появлялся и исчезал, был тих и незаметен, а я вдруг вспомнила, что в день своего приезда сама попросила его так себя вести. Быть тише воды, ниже травы. А он всегда исполнял мои желания, это же Генка. Я пыталась перехватить его одного, чтобы попытаться выяснить, показалось мне в тот вечер или он на самом деле видел нас с Никитой в гостиной на диване. Но Генка был неуловим, и меня это злило. Он даже не разговаривал со мной, только здоровался по утрам и тут же отворачивался. Да и вообще, почти всё время рядом с ним Светлана находилась. Это даже смешно. Он со Светой, я с Никитой, и чувствуем себя чужими на собственном спектакле. А ещё я ловила себя на том, что присутствие Никиты, даже его близкое присутствие, когда он меня обнимал и целовал, от мыслей о Завьялове меня совсем не отвлекает. Я сидела в гостиной, вела, можно сказать, что светскую беседу, улыбалась отцу, Никиту за руку держала, а сама размышляла о том, что Света только что направилась в сторону Генкиной комнаты. Она только что уложила Ваньку спать и бегом к любовнику в комнату кинулась, вот как такое мне пережить? Я словно незримо следовала за ней и наблюдала: как она в его комнату входит, улыбается чарующе и дверь за собой закрывает. Правильно, ведь этим вечером она хозяевам уже не понадобится, с этой минуты она в полном распоряжении Завьялова.

Я руку в кулак сжала, заставила себя улыбнуться Нике, и за секунду собравшись с мыслями, ответила Нике, что свадебное платье буду шить в Милане.

— Фасон уже продумала?

Я кивнула.

После выходных папка с Никой уехали в Нижний Новгород, проблемы решать, как по секрету сообщила мне Ника, но при этом так улыбалась, что стало понятно, что проблемы они решать если и будут, то недолго. А уж когда они решили Ваньку с собой взять, на белые теплоходы смотреть, стало ясно, что намечается небольшое семейное путешествие. Я спорить не стала, даже обрадовалась, ежедневные семейные обеды и ужины, меня стали утомлять. То, что Никита так легко подстраивается под настроение и характер моего отца, мне почему-то перестало нравиться. Да и я даже знала почему. Если бы он искренне проникся к моей семье, если бы это было родство душ, я, наверное, не возражала бы, но это было не так. Никита был отличным парнем, но при этом он был великим дипломатом и умел располагать к себе людей, для своего удобства. Зачастую такое поведение было обосновано, но сейчас я опасалась, что Никита в какой-то момент заиграется, перегнёт, и папка его поймает на этом. А больше всего на свете мой отец ненавидит лицемеров. Никите я это, конечно, объясню, раз сам не понимает, хотя, он ещё достаточно молод и слишком много уделяет внимания собственному удобству, забывая обо остальных и об осторожности, но объяснятся мне с ним лучше наедине. А то, что папка с Никой уезжают, на самом деле кстати, у нас с Никитой будет несколько дней наедине, прежде чем он вернётся в Москву. И если честно, я думала, что Завьялов отправится с ним, он практически всегда сопровождал папку в поездках. Ждала, что они все уедут, оставят нас с Никитой, и тогда, по моему разумению, всё в наших отношениях вернётся на круги своя, по крайней мере, для меня. Но Генка остался. Я когда утром его в столовой увидела, даже запнулась на пороге.