Схватка с кобрами - Крэйг Томас

– Но ты говорил, что этот британский агент захватил Касса! – возбужденно возразил В.К.

– И только из-за этого звонишь?

– ...войска из Дели или подразделения из Патхан-кота, – услышал он от стола голос Рао. Под руками шуршала карта. – Нет, ваши люди не годятся, полковник.

– Нет, Пракеш, – по-детски ласково ответил В.К., пытаясь привлечь его на свою сторону. – На меня давит партия. Они хотят, чтобы мы исходили из результатов последних опросов.

– Знаю.

– Разве можно?

– ...не думаю, что они направятся на север, полковник, – заявил Рао. – Там узкий проход, до самой линии прекращения огня. Полно войск...

– Мы должны, В.К. Можно спорить без конца. Надо использовать момент...

– Я не уверен, Пракеш! Во всяком случае, пока эти люди на свободе.

– Действуй, В.К. Посети президента и добейся роспуска парламента. Назначай выборы.

– Ты уверен, что Рао справится?

– Да...

Пракеш посмотрел на сгрудившихся над картой Кашмира-людей. Уверенный, внушающий спокойствие народ.

– По пути сюда я просмотрел его досье, – объяснял Рао. – Это опытный, везучий агент. Но незнаком с местностью. Очевидно, для этого и посылали женщину.

– Да, – заверил брата Пракеш. – Обстановка контролируется. Вопрос времени...

Рао пристально поглядел на него, кивнул и снова вернулся к карте. Сара тенью застыла в дверях. На лице потрясение, как будто, открыв дверь, обнаружила разгром после кражи со взломом.

– Нет-нет – этого мало. Такая площадь – видите? Если они выехали в час ночи, то на "лендровере" могли попасть куда угодно в пределах вот этого большого радиуса. Это означает, что требуются дополнительные вертолеты. Займись этим, Матхур.

Помощник немедленно вышел исполнять приказание. Увлекшийся деталями захвата и уничтожения Касса и его спасителя Пракеш встряхнулся, возвращаясь вниманием к брату.

– Можешь к полудню объявлять о выборах, В.К. Да, я уверен.

– Фотографии размножить и разослать, – приказал Рао. – Выяснить насчет договоренности о спецгруппе Си-три-ай. И чтобы в течение часа здесь был развернут командный пункт.

– Какого черта?.. – начала было Сара Мэллоуби.

Взглянув на Пракеша, Рао повернулся к ней.

– Здесь штаб разведывательной операции, мисс Мэллоуби. Полагаю, вы согласны сотрудничать.

Помолчав, дважды кивнула и пошла прочь. Солнце тепло золотило ступени. Пракеш подавил довольную улыбку.

– Да, В.К. К вечеру надеюсь вернуться. Что? В.К., у тебя есть программа. Нет, не речь – для твоих выступлений по телевидению я тебе не нужен, В.К.! – раздраженно возразил он. – Для этого есть другие люди. Да, очень хорошо... До свидания, В.К. Желаю удачи.

Пракеш тяжело положил трубку, сразу отключившись от брата, Конгресса, выборов и от собравшихся вокруг стола военных. С кормы вошел один из помощников в сопровождении солдат с нашивками-молниями на рукавах – знак отличия инженерных войск. Они тащили тяжелые установки связи. За ними тянулся кабель. Где-то, как далекий лодочный мотор, заработал генератор. Вся часть набережной, где причалены домики Сары, будет отрезана. В суете, грудах черного громоздкого оборудования, в мелькании военного обмундирования, в присутствии отдающего приказы Рао было что-то успокаивающее, отгораживающее от мира партийных сборищ, любых проявлений политиканства.

Значит, дело сделано. Жребий брошен. Теперь, когда В.К., согласившись с необходимостью выборов, принял решение, у него хватит сил. Парламент распустят, объявят выборы, начнут избирательную кампанию.

А Касса и того малого, Хайда, уберут...

В такси кончился бензин. Потрясение, будто подтвердили диагноз рака. Не просто досада, а страх, ужас, неумолимо нарастающий с каждой минутой, с каждой приближающейся машиной, будь то легковушка, автобус, грузовик, пока они, не снижая скорости, не проезжали мимо. Тогда наступало слабое облегчение, вслед которому накатывались волны глубокого отчаяния и ощущение полной беспомощности.

В который раз машинально взглянула на часы. Двадцать минут десятого. Они были в пути два часа, еще полчаса прошло с тех пор, как водитель такси, оставив ее, пошел пешком в деревню Пунч, что в двух милях отсюда. Он настоял, чтобы она с ним не шла, заверив в полной безопасности... На коленях лежал пистолет, что дал ей Хайд, такой же бесполезный, как любой механизм, с которым она совершенно не умела обращаться. Никакого утешения.

Водитель поспешил вниз по узкой горной дороге, будто за ним гнались, – на самом деле гнался он: за платой за проезд, о которой они договорились. Как только он скрылся за поворотом дороги, на нее угрожающе надвинулись покрытые снегом вершины и темные складки хребта Пир-Панджал. Угрюмые сосновые леса. Мрачные гребни серых скал, по одну сторону дороги отвесный обрыв, и далеко внизу кажущаяся ручейком река. В окружении пустынных громад она окончательно лишилась мужества.

Хайд помахал перед носом таксиста толстой пачкой ярких банкнот. Тот ночевал на сиденье – у себя дома, догадалась она. Хайд несколько раз повторил водителю, что от него требуется, чмокнул ее в холодную щеку и помахал рукой в медленно спускающемся с гор Барамулу сером рассвете. Так же сухо, сдержанно, обстоятельно разъяснил, что нужно делать ей. Связанный по рукам и ногам Дханжал сидел в заднем отсеке "лендровера", можно думать, со злостью глядя на спящего Касса. На пустынных улицах немногие спешащие на работу, дети да собаки. Ранние запахи кухни и подсыхающей после ночного дождика земли. С близких вершин пахло снегом и туманом. Даже с главной площади Барамулы казалось, что нагоняющим тоску горам нет конца, что, в какую сторону и как далеко она бы ни отправилась, ей никуда не попасть. Видя настроение Роз, Хайд ободряюще сжал ей руку. Оказалось, что он как бы всего лишь предчувствовал ее нынешнее положение...

...ощущение собственной незначительности, состояние, похожее на крайнее изнеможение, когда наступает полное безразличие. Куда бы ни ехало такси, когда бы ни возобновилось прерванное путешествие, снова будут бесконечные горы, темные, мрачные леса. Окружающий пейзаж анестезировал, лишал чувствительности, как не имеющий запаха газ.

Шум мотора вернул ее страхи. Мимо медленно проплелся автобус. Водитель и пассажиры оборачивались в сторону такси. По стеклам прошуршала поднятая колесами пыль. Снова пустая дорога, с одной стороны отвесные скалы, с другой – обрыв в узкую реку. Неловко достав сигарету, Роз в который раз закурила и поплотнее закуталась в анорак.

Поезд на Дели уходил из Джамму в шесть вечера и прибывал в Дели где-то около десяти часов следующего утра. Чтобы добраться до Джамму, всего в ста пятидесяти милях, у нее был целый день. Давящие со всех сторон горы внушали, что ей никогда не добраться. Она вздрогнула и закашлялась. Открыв окно, выбросила сигарету. В такси хлынул холодный воздух – над Пир-Панджалом висели темные облака. Хайд был уверен, что на поезд она поспеет...

...уверен в той же мере, в какой она была не уверена относительно положения, в котором оставался он. Перед отъездом из Барамулы он держался, будто у постели безнадежного больного, подбадривал ее пустыми громкими разговорами, в конечном счете, был до обидного обходителен и ласков. Если бы она ничего не знала, подумала она, его было бы не в чем упрекнуть. Так или иначе, он обязательно доберется до Шелли... или как-нибудь перебьется, ожидая подкрепления... где-нибудь спрячется... с ним все будет в порядке, Роз. Потом, словно подстегивая лошадь, подтолкнул локтем таксиста, чтобы тот заводил мотор. Она глядела на стоявшую рядом с "лендровером" уменьшающуюся фигуру с поднятой, будто предупреждая, а не прощаясь и желая счастливого пути, рукой. Потом скрипящее, астматически дышащее такси, накренившись, свернуло за угол, и в заднее окошко, как в диапозитиве, открылся кашмирский пейзаж: крошечные фигурки людей, животных, охраняющие город громадины гор. Она не имела ни малейшего представления, что он будет делать, куда направится. Аведь он знал, как ей тяжело быть в полном неведении.

Снова закурила. В горле першило меньше, в спертом воздухе такси показалось теплее и уютнее. В запотевших окнах горы как бы отодвинулись. В ветровом стекле пустынная дорога.

Без двадцати десять... две мили туда, две мили обратно, водитель что-то не торопится, разве что торгуется о цене бензина или решил перекусить. Опять в душу холодом пополз страх, от сигареты снова противно во рту. Однако она продолжала затягиваться. Лучше так, чем открывать окно, чтобы выбросить сигарету.

Опустив глаза, поглядела на колени, обежала глазами мусор на полу, следы обитания в машине водителя. За задним сиденьем переносной обогреватель, одежда, томик Корана, на переднем щитке прикрепленная большой резиновой присоской вазочка с цветами.

Ну давай, давай, давай же...

Промелькнув над невысоким сосняком, вертолет удалился к северу, в сторону линии прекращения огня. Не военный, но это не имело никакого значения. Внизу беспорядочно разбросанные домишки и хижины деревни Купвара. Дорога, которая от Сопура шла прямо на север, в деревне поворачивала под утлом на запад и длинной коричневой змеей извивалась в сторону Тит-хвала и границы с Азад Кашмиром, туда, где пограничники и пакистанская армия.