У счастья ясные глаза - Светлана Демидова

Я вздохнула и перевела взгляд на Валеру. Он, не реагируя ни на какие прокладки, продолжал методично распускать свой шарф.

Маршрутка сдвинулась с места только минут через пятнадцать, а потом в караване машин и автобусов черепахой ползла еще около двадцати. К Наташиному подъезду Беспрозванных бежал так, что я еле за ним поспевала, а в такт сотрясению всех моих внутренностей в мозгу билось: «Где же ты был раньше, бегун на длинные дистанции?»

Он открыл дверь своим ключом, и мы внеслись в квартиру. Валерина нервозность передалась и мне, и я уже была почти готова увидеть подругу, испускающую последние вздохи.

Наташа сидела на диване все в тех же джинсах и свитере, которые не снимала третьи сутки. Лицо ее было пусто и черно. Увидев мужа, она не удивилась и не взволновалась. Она безразличным голосом отметила:

– А-а, это ты…

Валера плюхнулся перед ней на пол:

– Натка! Что?! Что у тебя болит?!

– У меня ничего не болит… или все болит… Я не понимаю…

– Врача! Срочно врача! Альбина, звони!

– Не надо врача. – Наташа нашла в себе силы усмехнуться. – Смотрите, что я нашла… – И она откуда-то из-за спины вытащила смятый листок бумаги, изрисованный странными знаками, похожими на иероглифы, и фигурками полузверей-полулюдей. Все это было заключено в сферу, по ободу которой шла недвусмысленная надпись: «Конец твой близок».

– Черт! – опять помянул нечистого Беспрозванных. – Гадина…

Я догадалась, что это выражение не имело отношения к Наташе, а Валера, с брезгливостью выхватив у нее листок, спросил у меня:

– Ну и что с этим делать?

– У своей ведьмы поинтересуйся! – бросила ему я.

Он полоснул меня диким взглядом. Наташа оставалась к этому действу абсолютно безучастной.

– Ничего не будет! – очень убедительно заявил Валера и вечным мужским жестом взял руки жены в свои ладони. – Вот увидишь! Это все идиотские сказки! Загадочные картинки! Ужастики для слабонервных! Ничему не верь, слышишь! Не верь!

Наташа даже не шелохнулась, а я вдруг заметила на ее щеке пятно. Оно не было темным, но отчетливо проступало на бледной коже. Я включила настольную лампу и развернула ее так, чтобы свет падал подруге на лицо. Она болезненно сощурилась, а мы с Беспрозванных увидели не одно, а целых два пятна: одно на щеке, а другое – сползающее с подбородка на шею.

– Этого только не хватало, – испугалась я уже не на шутку и потребовала от Беспрозванных: – Немедленно звони своей рыжей твари!

Он бросился к телефону, но позвонил не Любе, а, видимо, тому самому Саше, телефон которого мы хотели с Наташей найти.

– Сашка! – закричал в трубку он. – Срочно нужен адрес той бабки… Помнишь, вы Артемку возили… в Тосно, что ли… Куда? В Малую Вишеру? Черт! Далеко! Все равно диктуй! Надо, срочно! Потом объясню… Ничего, примет и без предварительной договоренности. Тут такое дело! В общем, говори адрес, я записываю… – Он вытащил из кармана ручку и прямо на обоях записал адрес.

До места жительства бабки, которая спасла от непонятной болезни сына Валериного друга, мы добирались на такси больше трех часов. Наташу укачивало так, что мы через каждые двадцать минут вынуждены были останавливаться. Она выходила на воздух. Ее выворачивало наизнанку непонятно чем, потому что она не ела уже третий день.

Бабка, которая на деле оказалась никакой не бабкой, а моложавой женщиной лет пятидесяти, жила в частном доме. В приоткрытую калитку мы никак не могли пройти, потому что по двору металась огромная черноухая овчарка на длинной цепи. Валере пришлось бросить в одно из окон камешек, чтобы хозяйка наконец показалась на крыльце.

– Вы Ангелина Степановна? – прокричал Валера.

– Нет, но она живет здесь. А вы от кого? – спросила вышедшая женщина.

– Ни от кого! Мы сами по себе! Мой друг у нее сынишку лечил!

– Ангелина принимает только по предварительной договоренности.

– А без договоренности нельзя?

– Нельзя. У нее люди.

– Послушайте! – забыв про собаку, Валера кинулся во двор, и молниеносная псина умудрилась вырвать у него из куртки приличный кусок ткани. Он чуть подал назад и закричал: – Мы не можем ждать! Жене очень плохо! Тут какое-то колдовство, вы посмотрите… – И он помахал захваченным из дома листком с каббалистическими знаками.

Женщина цыкнула на пса, прошла по дорожке от крыльца к нам, взяла в руки листок, внимательно оглядела все знаки, потом бросила взгляд на почерневшее лицо Наташи и, сказав «подождите», опять ушла в дом. Через несколько минут, за которые Валера успел раз десять обежать вокруг машины, где мы сидели, на крыльце опять показалась та же женщина. Она привязала собаку и провела нас в дом, вкусно пахнущий сухими травами и медом.

Я думала, что в комнате, в которую мы, в конце концов, придем, нас будут ждать всяческие магические причиндалы, вроде хрустальной сферы, курящихся свеч, костяшек, рун или, на худой конец, разложенных на столе ярких карт Таро. Ничего подобного не было. В светлой комнате, обставленной примерно так, как и наши с Наташей жилища, не было ничего, что указывало бы на нетрадиционные занятия хозяйки. Нам навстречу из-за стола поднялась, как я уже сказала, моложавая и очень милая женщина с ясными голубыми глазами и сразу подошла к Наташе. Она усадила ее на диван, заглянула в ее остановившиеся глаза, как врач пощупала пульс, и уверенно сказала:

– Да она же у вас беременна. И у нее страшный токсикоз. Просто сумасшедший!

– Вы уверены? – спросил побледневший до синевы Валера.

– Конечно! Вот и эти пигментные пятна, видите? И губы… Посмотрите, немножко вывернуты. Да и вообще! – Женщина улыбнулась. – Срок еще очень маленький, но я четко вижу ребенка. Даже могу вам сказать, что девочка будет.

Глаза Беспрозванных приобрели дикое выражение, а на лбу выступила испарина. Ноги, похоже, у него подогнулись, и он тяжело опустился на диван рядом с Наташей, которую совершенно не взволновал такой неожиданный и, по большому счету, очень оптимистичный диагноз.

– А вы ничего не путаете? – еще раз решил уточнить Валера тяжелым, незнакомым мне голосом. – Она считала, что у нее не может быть детей.

– Это у ее первого мужа не может быть детей, – ответила Ангелина Степановна.

Валера, сраженный провидческим даром женщины, не мог больше произнести ни слова. А я осторожно спросила:

– Значит, ничего страшного нет?

– Конечно, есть, – серьезно ответила женщина. – Говорю же вам, у нее сильнейший токсикоз. Вашу подругу надо срочно везти в больницу. Я сейчас дам ей кое-что выпить, но… в ее случае нужна комплексная медицинская помощь. – Она что-то сказала женщине, которая привела нас в дом, и та, кивнув, вышла из комнаты.