Всё против нас - Анна Владимировна Дубинская

безжалостно стена самообмана. В голове проскальзывает мысль. Та самая заветная, которая долгое время точно свербила, жила внутри меня и грызла совесть.

Я виновата… А ведь так и не попросила у него прощения. Нужно сделать это прямо сейчас, иначе свихнусь.

– Богдан, прости меня… – смотрю на него сквозь туман слез. – Это я во всем виновата. Я виновата в аварии. Если бы не мой дебильный характер, ничего бы не произошло. Все из-за меня. Мне так жаль. Прости меня, если сможешь… – последние слова говорю с горьким всхлипом и резко дёргаю на себя ручку двери.

– Кира, стой! – кричит брат, но я сильно шарахаю дверью и убегаю.

Несусь по светлым коридорам больницы, не замечая никого вокруг. Только глубокий запах лекарств чувствую носом и продолжаю бежать. Боль оглушает меня. Страшнейшая догадка бьёт прямо в сердце, оно рушится, падает вниз.

Дамир не виновен. Я виновата во всем. Я выскочила как шальная на дорогу, совершенно не думая о последствиях. Брат спас меня. А я разрушила свою жизнь, жизнь родителей, жизнь Богдана и жизнь Дамира…

Я бегу, куда глаза глядят. Выскакиваю на улицу, чуть не сбив старушку.

– Простите, – бормочу ей и быстро сбегаю вниз по ступеням.

Нет. Это паршиво. Я виновата. Только я. И больше никто…

Несусь, бегу, потом резко останавливаюсь, хватая губами холодный воздух осени. Понимаю, что забыла в больнице плащ. Холодно. Слезы обжигают лицо и немного согревают но не душу, а кожу. Боже мой! Какая же я идиотка…

* * *

Сложно полюбить того, кто разрушил твою жизнь. Но ещё сложнее понять и признать, что это ты сам и есть…

Я неспешно возвращаюсь в больницу. Но в палате у брата появляться совсем не хочется. Пусть я замерзну, но не встречусь с ним ещё раз сегодня.

Мама и папа в больнице, решают вопросы с переводом Богдана в реабилитационный центр. Придется ждать их на улице.

Я присаживаясь на старенькую скамейку и обнимаю себя за плечи, чтобы хоть каплю согреться.

По территории лечебного заведения гуляют разные больные. Мое внимание привлекает девушка в инвалидной коляске. Она симпатичная, и мне очень ее жаль. Но что меня больше всего поражает, так это то, что девушка очень живо общается с друзьями и даже смеётся. Несмотря ни на что она радуется жизни. В коляске… Богдану тоже придется передвигаться в инвалидном кресле…

Я всхлипываю. Слезы бегут солеными дорожками по лицу. Не могу успокоиться. Меня колбасит и всю трясет. Это ужасно. Просто ужасно. Нужно помочь Богдану. Я виновата – мне теперь его вытаскивать из болота.

Вдруг на скамейку рядом со мной присаживается дряхлый, худой старичок с тростью. На вид ему лет восемьдесят.

Он прикуривает сигарету, и горьким дым касается моих ноздрей. Мне становится ещё хуже. Я хочу прогнать мужчину, сказать, что вообще-то здесь не курят. Но он неожиданно начинает говорить.

– Не плачь дочка. Что случилось?

– Ничего, – остервенело срываюсь. – У вас есть сигарета?

– Не мала ли ещё дымить? – старичок с морщинистым прищуром смотрит на меня.

– Нет. У меня брат инвалидом стал. Теперь он будет так же, как она – в коляске. Дайте, пожалуйста, сигарету, – зачем-то выпаливаю ему всю правду.

– Ну тогда держите, раз такое дело, – Он протягивает мне одну сигарету и чиркает дешёвенькой зажигалкой перед самым лицом.

Я смело делаю затяжку и тут же кашляю. Боже мой. Я сбрендила. Я окончательно стала депрессивным подростком.

– Знаете, я здесь давно работаю. Много случаев видел, много смертей. И хочу вам сказать, что коляска не самое ужасное, что могло случиться. Он остался жив. Видели бы вы родителей, которым сообщают, что их ребенок умер, не пережил операцию, или просто не смог выжить. Это страшное зрелище. Люди живут без зрения, без слуха, без рук, без ног. Но они живут…

– Я знаю все это, я понимаю. Но как это объяснить ему? Он ничего не хочет. Он не хочет лечиться! – вспыхиваю возмущённо.

Эмоции на пределе. Ещё немного, и придется меня лечить от сумасшествия.

– Просто прислушайся к себе, – тихо отвечает старик. – Если ты взяла ответственность на себя за своего брата – то думай. Думай, как ему помочь. И не сдавайся.

– Спасибо. Кажется, я поняла, что нужно делать, – озвучила идею, которая тут же пришла мне на ум.

– Желаю удачи в твоём нелёгком деле.

– Спасибо большое. И как же я раньше до этого не додумалась, – последние слова бормочу совсем тихо сама себе под нос.

Господи, да мне этот старичок словно богом послан. Он навел меня на одну очень хорошую мысль. Надеюсь, это поможет моему брату. Очень надеюсь.

Вдруг я замечаю своих родителей. Они выходят из больницы и глазами ищут меня. Черт возьми, а я курю посреди белого дня. Ещё мне не хватало, чтобы они меня заметили. Мама весь мозг вынесет своими нравоучениями.

Я быстро выбрасываю сигарету в кусты позади себя и резко встаю со скамейки.

– Извините, мне пора идти. Было приятно поболтать.

– До свидания, – отвечает дедушка.

Я подхожу к родителям, и мы вместе идём к машине отца. Меня немного заботит, что мама почувствует запах сигарет, но этого не происходит. Мама озадачена Богданом. Или специально игнорирует, или действительно не ощущает его.

По дороге я думаю только об одном. Я решила, как помочь брату. Я попрошу помощи у его лучшего друга – Дамира. Я найду его и попрошу съездить к Богдану в больницу. Если ни мы, ни врачи не смогли помочь брату, то может быть лучший друг вправит ему мозги? Пусть он поговорит с ним. Надеюсь, Дамир не откажет мне…

А что насчёт меня? Я тоже буду меняться. Стану хорошей для всех. Может, тогда Бог услышит меня и поможет нашей семье?

Глава 35

Я впервые за долгое время просыпаюсь с хорошим настроением. Наверное, потому, что я знаю, что делать дальше. Я стану хорошей для всех. Уберу