Рай: правила выживания (СИ) - Романова Лена

— Нет, — прохрипела я, не узнавая Машин голос.

— Тихо, не шуми, успеется, — явно обрадовался Клаус. — Всё? Давай назад, — и он аккуратно вернул меня на прежнее место.

Слабость накатила вновь, как волна на пляже Ксилона. Там было… хоро…

— А знаешь, как твои чижики нашли крепость?

Я опять открыла глаза. Секретчик продолжает играть на моём любопытстве.

— Они взяли с собой запас ассеев, и рвали их друг на друге по очереди. Их, видите ли, тянуло — так и вышли на наши следы.

Я приоткрыла рот, собираясь спросить — как они до этого додумались — и Клаус тут же ловко вернул трубочку на место.

— Наговоришься ещё, — заявил он, — сейчас есть надо.

Я сжала зубы и едва-едва повела головой — пусть рассказывает всё, или не буду ничего глотать!

— Ладно-ладно, не доросла ещё — ультиматумы мне ставить, — усмехнулся он. — Ты ешь, я говорю, иначе — никак.

Я послушно начала глотать. Смесь номер два, её ни с чем не перепутаешь…

— Я ещё удивился, отчего они в подвал не полезли, — продолжил секретчик, — так твой высокий говорит, что мьессс изучал, и де междоузлия травы по форме один в один соответствуют форме крепости.

Согласна, и от ботаники иногда бывает польза. Я не знаю, как у травы может быть междоузлие, всегда думала, что трава — это просто трава. Но сомневаться в Кире не приходится — его результат говорит сам за себя. Но вот зачем им понадобилась башня?

— Они искали тебя, решили залезть на крышу, чтобы осмотреться — следов-то читать не умеют, иначе бы поняли, что мы уже ушли. Погоди, сейчас попить дам, — и Клаус переставил трубочку в другой контейнер.

Я почувствовала силы даже на то, чтоб поднять руку и поправить её во рту.

— Как считаешь, молчать будут? — спросил секретчик.

Я слегка наклонила голову. Дегри уже доказал, что при должной мотивации не болтлив, а Кир… Кир обычно наблюдает — и молчит.

— Я напустил туману, — продолжил секретчик, — но боюсь, они догадались, что Петров не вчера попал в Саитанс.

Эти — запросто. Они ещё накануне заявились ко мне с вопросом, что происходит, и где биолог Петров. А если учесть, что было их четверо… вопросов избежать будет трудно. Не мне, Киру и Дегри. А мне надо доложить о том, что свою часть сделки я всё же выполнила! Правда, не без помощи Барбозы, но Петров — вот он, рядом!

А кстати, что с ним? И что сказала Е-ло? И почему секретчик замолчал? Я сжала зубы — получилось вполне уверенно.

— Напилась? Теперь немного отдохни, — тут же среагировал он.

— Что с Петровым? — слабо, но внятно прохрипела я.

— Да вроде порядок, Е-ло сказала, что всем нам очень повезло, не зашей он даже так, грубо, свой ассей, уже был бы удобрением. Теперь полежит пару-тройку дней на свету и будет как новенький.

— Надо доложить, — проскрипела я.

— Сначала надо решить, посвящать ли в эту историю посла. Связь-то будет из его кабинета.

Посла, супругу, дочь… А также Сергиенко и всю экспедицию.

— Остальным знать ничего не надо, пусть работают спокойно, — продолжил Клаус. — Мы теперь за ними вдвоём приглядим, твои гаврики просто слов не понимают.

Это точно. И кому в следующий раз втемяшится в гениальную голову, что нужно сделать не так, как все, а иначе — поглядеть, что из этого выйдет… Ей-ё, у меня же ещё Комаровски микстуру не получил! Я должна срочно вернуться в Ри-ен!

— Что? — спросил внимательный секретчик.

Я закашлялась. Не специально, но очень своевременно. Не то, чтобы я ему не доверяла. Просто выговаривать такие длинные фамилии мне пока ещё явно не под силу. Ко-ма-ров-ски — целых четыре слога и десять букв! А ведь надо будет ещё и объяснять…

Клаус опять перевернул меня на бок и похлопал по спине.

— Ле-ра, — прошептала я одними губами.

— Леру — в интернат, — бескопромиссно ответил Клаус.

Ладно, тут я с ним согласна. А вот говорить ли супругам Чи о том, что совершила их ненаглядная дочка? Они же… Я представила добрейшую Ираиду Степановну и её увлеченного рисовода — растерянных, недоумевающих. Их мир рухнет в одночасье.

— Вот только, — продолжил секретчик, — посол работать, как прежде, уже не сможет.

Да. И тут согласна. Мы с Барбозой на удивление одинаково видим перспективу.

— Послу — не скажем, — прошептала я.

— Значит, руководству доложишь сама по возвращении, а пока придерживаемся версии, что Петров порвал ассей случайно. А теперь ешь дальше.

Мне заботливо подали трубочку, вставив её в контейнер, и со второй попытки я даже ухватилась за неё губами. Хотя… Есть ещё один вариант — выйти на связь с орбиты. Но для этого надо… А надо ли?

Увидеть Андерсена хотелось, даже очень, но не в этом же теле, так его и разэтак!

— Надо будет внушить ту же мысль и Петрову, — раздумчиво продолжал секретчик, наблюдая, как я равномерно глотаю смесь номер два. — А то неизвестно, что в его башку втемяшится…

Неизвестно и другое — как он среагирует на появление собственной дочери?

— Хорошо, если бы ты с ним пообщалась до того, как он вернётся в Ри-ен, — Барбоза словно ловил мои мысли! — Конечно, в беспамятстве я его туда не потащу… Слушай, а может, отправить его на корабль? Нет, нельзя… Ему нужен свет Ассына… Вот что нам, разорваться?

Именно. Четырнадцать гениев, из которых условно доверять в плане дисциплины можно только Тане. И беспомощный Петров, которого тоже нельзя бросать в одиночестве. Действительно, отправить бы его Юджину…

— Но вообще мы с тобой молодцы, — заявил самодовольно Клаус. — Такое дело провернули.

Да… Мы… провер… ну…

— Эй, эй, ты чего удумала? Спать потом будешь!

Он говорил тихо, но прямо в ухо, а ведь Маша у нас стопроцентная аудиалка. Взбодрилась сразу. Хотя слабость никуда не делась, мы с телом засыпали, а не проваливались в беспамятство. Что само по себе радует. Я заставила руку подняться и вытащить изо рта трубочку. А ещё невыносимо хотелось зевнуть — полной грудью — вот только вышло слабо и совсем не глубоко.

Секретчик с минуту посмотрел на мои потуги, а потом вынул откуда-то инъектор. После укола в плечо я ещё пару раз зевнула безо всякого удовольствия, а потом задышала размеренно и спокойно. И даже почувствовала силы на целое предложение:

— Твоя вторая специализация — медик?

— Не, нахватался того — сего по верхам, — ответил он. — Когда долго живёшь на базе, где каждый второй дохнет от чёрной плесени, поневоле начинаешь интересоваться…

— Ты был в экспедиции к системе гамма Лиры?! — едва не задохнулась я.

— Послали, — небрежно пожал плечами Клаус.

Это было, когда я только начала работать в Управлении. Ещё до эпохи Великих Астрономических открытий в созвездии Лиры обнаружили планету, по внешним характеристикам очень схожую с Землей. Но в те времена исследовать её было невозможно. И вот, когда перед всеми нами замаячила угроза полного истощения ресурсов, в отдельных светлых головах расцвела идея переселить часть землян на планету, высокопарно названную Новой Христофорией. Правительство снарядило экспедицию под руководством Генри Нильсона, и все мы с трепетом следили за каждым выпуском новостей, где сообщали о реализации этой смелой идеи.

Сначала всё шло хорошо. Первопроходцы обследовали Христофорию, признав её годной для жизни. Правда, было не до конца понятно, как там возобновляются запасы кислорода, ведь никакой растительности на планете не было. Но Нильсон уже привез туда семена трав, злаков и саженцы земных деревьев, так что все — включая Правительство — проявляли неумеренный оптимизм.

На третий год члены экспедиции засеяли семь экспериментальных площадок злаками и ждали урожай. Параллельно строился город для первопоселенцев, люди уже записывались в очередь, и число желающих только в первые сутки перевалило за миллиард. И вот тут-то и пришло известие о первой смерти — погибла Анна Кёрк, ксенобиолог. Почему-то причиной сочли острую анафилактическую реакцию на внеземной аллерген.

Но когда стали умирать один за другим остальные члены экспедиции… Вся Земля не отходила от визоров во время трансляций из Координационного центра. А причина оказалась до смешного банальной, с саженцами и почвой Земли на Новую Христофорию попали споры черной плесени. Условия для них там оказались ещё более идеальные, чем для людей. Плюс отсутствие естественных сдерживающих факторов — других грибов.