Всё зло от дорам! - Николетта Саммерс

— Бабушка, остановка совсем рядом, подождите. Вы же штраф за меня оплачивать не будете, так зачем просите?

Достаточно миролюбиво и даже без криков, но "бабушке" так не показалось:

— Да вы, что старость не уважаете? Как вы так можете?! Да я же тебе в… — что именно бабулька имела в виду осталось тайной, так как мы, наконец-то, приехали и водитель поспешил открыть дверь и сообщить вербально, что мы на месте, тем самым перебив начало чужой речи к вящей всеобщей радости, стоит признать.

Мы выбрались из маршрутки и бабулька прицепилась уже к нам, обсуждая только что произошедшее, с её слов, полнейшее хамство и неуважение. Покивали (даже Маруся не отважилась вставить несколько слов и переключить внимание на себя) и разошлись, свернув на окружной путь, но лишь бы разминуться с общительной женщиной.

— М-да, — хором выдали мы с Хмельковой, но нашего единодушия хватило ненадолго, так как подруга вспомнила доставучего персонажа из новой дорамы, которую она совсем недавно начала смотреть. Интересно, когда-нибудь Маруся осознает, что рассказы о доставучих людях тоже могут достать? Тем не менее, терпеливо послушала первые 5, возможно 10 секунд чужого трёпа, прежде чем, текст слился в бубнение, а я не призвала на помощь воображаемого друга.

Так что ты говорил про школу, кто садисты, кто мазохисты?

"А это смотря по ситуации, садистами могут быть и учителя, и ученики, по себе же помнишь. Так же и мазохисты. Разве не мазохизм, заниматься чем-то мало оплачиваемым целыми днями, тратя своё бесценное время, ещё и выслушивая жалобы на свою работу, терпя глупые шутки малолетних острословов… По мне так, вот он — мазохизм в чистом виде".

Или садизм, ты забыл про злых учителей, которые как будто мстят миру своей работой.

"Или садизм… Но мазохизм чаще, слишком уж мизерный стимул и власть".

Ну вот, а хорошие учителя?

"Миф… шучу, они слишком редкое явление, да и те ещё мазохисты, в сущности, готовы пожертвовать всей своей жизнью во имя работы. Неслучайно у хороших классных руководителей обычно нет своих детей".

Грустно это как-то.

"Но ты же хотела знать, что думаю".

— Лика, не отставай, — меня хлопнули по плечу и, схватив за руку, дотащили до невысокого школьного порожка.

Школа выглядела типично, старое советское здание, покрашенное местами облупившейся жёлтой краской, только окна новые — пластиковые. А так по конструкции один в один моя школа, только номер на табличке другой. Даже забор такой же, простенький состоящий из нескольких железных звеньев, выкрашенных темной краской. В общем, ностальгия полнейшая, вся надежда на то, что внутри все обыграно по-другому, иначе этот поход станет еще неприятнее, окончательно взворошив мою память.

Как же мне не хочется снова попадать в школу, прав Хью, это плохое место, где обитают одни извращенцы…

— Лика, что с тобой, ты чего застыла, — перед моим лицом обеспокоенная Маруся водила рукой, а я почему-то глубоко дышала, словно рыба, выпрыгнувшая на берег. Дурость, прошлое — это прошлое, почему нервничаю? Улыбнулась как можно безмятежнее и первая толкнула дверь и вошла в здание, понимая мозгами, что мои эмоции были странными, что они неуместны, бессмысленны, что это ненормально, да и глупо… Но, что поделать, если вдруг на месте взрослой девушки очутилась школьница, которая очень не хотела идти в свой класс, которая не смотря на внешнее спокойствие и равнодушие, внутри бушевала, думая о смеющихся лицах одноклассников, о псевдоподруге, о… Нет уж… прошлое — это прошлое!

Снова остановилась и, наконец, окончательно взяла себя в руки.

— Куда пойдем? — спросила у Маруси, когда миновали, как не странно без вопросов и предъявления документов, пост охраны. Хотя, вероятно, в это время у какого-то класса заканчиваются уроки и нас приняли за родственников.

— Как куда?! Наверх, конечно! Нужно сходить к Наталье Петровне и Елене Викторовне, они точно всё знают, — и мою даже не пытающуюся начать сопротивляться тушку потащили наверх. И да внутри школа была совершенно другой. Адью, страхи и призраки, у вас нет почвы для появления!

На третьем этаже Маруся внезапно остановилась и, ткнув в стену, завешанную стендами с грамотами, фотографиями, медалями и т. п., сказала, чтобы я, пока осмотрелась тут, вдруг увижу, что-то ещё интересное, а она пойдёт и поспрашивает завуча и бывшего классного руководителя о том мальчике и Миле.

Спорить не стала, потому что ну не мой это конек общение с незнакомыми людьми, да и наедине возможно разговор будет откровеннее, в общем, достала мобильник, открыла фото статьи и вычленив из неё фамилии финалистов стала искать руководствуясь ими и годами Марусиного обучения. Итак, Стырин Олег и Краснов Михаил, кто же из них тот самый загадочный воображаемый Милин собеседник?

Смотрела, читала и часто отвлекалась, не находя ничего для себя интересного во всех этих пустых поздравительных фразах (награждается такой-то за проявленное усердие/терпение/способности или не за проявленное что-то там, а за участие/победу/вхождение в тройку лучших… и другой подобный неинтересный никому, за исключением разве что самих награждаемых и членов их семей, бред. И ведь нужно же было кому-то на эту бессмыслицу переводить бумагу и краску?!). Нет, с одной стороны, понятно, что поощрение это важно, приятно, здорово, но читать всю эту однообразную ерунду, согласитесь, удовольствие довольно-таки сомнительное, поэтому не брюзжать и не комментировать не могу при всём своём желание (мизерном, конечно, но всё-таки присутствующем и требующем от меня сохранений приличий).

Как результат, грамоты Стырина и Краснова я нашла, никакой новой всё проясняющей информации это мне не дало. Но раз уж это моё сегодняшнее задание, грамоты, прежде чем оставить местную стену славы, добросовестно сфотографировала.

Затем пошла через широкий коридор к окну, думая о том, что в школе прохладно, даже в моей легкой куртке и непонятно, как дети сейчас учатся в своих отнюдь не шерстяных костюмах, не смея одеть верхнюю одежду. Как же чертовски прав Хью, считая, всё это мазохизмом. Ходить и мерзнуть, чистейшее самоистязательство и есть. Подула на руки, и положила их в карманы, чтобы согреть, думая о том, когда же начнётся отопительный сезон и станет немного теплее.

Вскоре, правда, мысли о холоде меня полностью оставили, так как прозвенел звонок и в коридоре стало оглушительно громко и шумно, дети переговаривались, ходили, играли, бегали (возможно, чтобы согреться, но скорее просто от переизбытка пугающей меня энергии). Прижалась сильнее к окну, потому что подчас дети носились по коридору так, что