Кому она рассказала? - Нора Робертс

— Только что звонила Мэвис. Не стала набирать ваш номер: она была уверена, что вы наверняка заняты подготовкой к празднику. Она скоро приедет. Сказала, что больше не может ждать.

— Черт, я же выключила компьютер, разве нет? Я ухожу из кабинета. Вот, видишь, выхожу, закрываю за собой дверь.

Пибоди лишь улыбнулась в ответ. Она знала, что чувство вины — самый надежный рычаг. Она это выучила, еще сидя на руках у матери.

Прежде всего Еву поразило, что люди из бюро обслуживания не стали ни о чем ее просить. Напротив, они велели им не мешать. Но ее ждал и другой сюрприз: оказалось, что Соммерсет уже покинул дом и не вернется до следующего утра.

— Сегодня после полудня ты не найдешь в доме ни одной мужской особы, — объяснил ей Рорк. — Если не считать кота.

Он стоял рядом с Евой в гостиной на втором этаже Она была просторнее той, что на первом этаже, которой они пользовались чаще. Здесь были два больших камина с малахитовой отделкой. Диваны, кресла и целое море подушек были собраны по углам комнаты. Вдоль дальней от входа стены тянулся длинный стол, в этот момент покрытый радужной скатертью и уставленный разноцветными свечками. На потолке в центре висел зеркальный шар, а от него расходились длинные радужные ленточки, розовые и белые воздушные шарики и какие-то немыслимо сложные и изысканные цветочные гирлянды, сплетающиеся шатром над столом, который Пибоди предназначила для призов.

В маленьких серебряных корзиночках, сплетенных в виде колыбелек, стояли розы-малютки, ирисы-малютки и еще целая куча других маленьких цветочков, названия которых Ева забыла, а может, и никогда не знала.

Были уже подготовлены и столы для закусок, тоже оформленные в многоцветных тонах. На одном из столов горкой высилась фарфоровая посуда с нежным рисунком, были расставлены миниатюрные свечки, цветы в низких вазочках и красовалась ледяная скульптура в виде аиста, несущего в клюве маленький сверток.

Ева до того, как увидела все это убранство, была уверена, что все это будет выглядеть глупо, но она ошибалась. Гостиная вдруг стала уютной, трогательной и очаровательной.

В каминах трепетало пламя, а в середине комнаты стояло задрапированное цветной тканью и украшенное цветами кресло-качалка.

— По-моему, выглядит неплохо.

— Очень мило. — Рорк взял ее за руку. — Очень женственно. Мои поздравления.

— Я ничего такого не делала.

— Это неправда. Ты отлынивала при любом удобном случае, но все-таки собиралась с силами и делала все, что нужно.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Ой! — Пибоди замялась в дверях и смущенно ухмыльнулась. — Не хочу мешать, друзья, если аист и все эти колыбельки навевают вам мысли.

— Ты у меня схлопочешь, — грозно предупредила Ева.

— Мэвис уже пришла. Я думала, может, вы захотите показать ей, что тут и как.

— Беременность повлияла на ее зрение?

— Нет, я просто… ладно, неважно, — засмеялась Пибоди. — Входи, Мэвис.

Может, Мэвис и потяжелела на двадцать фунтов, но она не потеряла способности порхать и прыгать. Она буквально влетела в комнату в розовых сапожках. Бело-голубая юбочка разлеталась цветочными лепестками под округлой горкой ее живота. Рукава платья, легкие и свободные, трепетали как бабочки.

Ее волосы — на сей раз белокурые — были стянуты на затылке в длинный, лихо закрученный хвост, такой же задорный и бодрый, как она сама.

Она остановилась на бегу и зажала обеими ладонями рот. И ударилась в слезы.

— О господи! — простонала Ева.

— Нет, нет, нет. — Не переставая плакать, Мэвис отняла одну руку ото рта и замахала на подбежавшего к ней Леонардо. — Я такая беременная… Толстая Жертва гормонов. А здесь такая красота! О-о, всюду радуга и цветочки! Это же чудо! Это просто чудо, Даллас.

Она с рыданиями пересекла комнату и бросилась на шею Еве, упруго ткнувшись в нее своим животом.

— Ну вот и хорошо. Я рада, что тебе понравилось.

— Понравилось? Да это полный отпад. Полный! Пибоди! — Мэвис выбросила руку в сторону и втянула Пибоди в тройственное объятие. — Спасибо! Спасибо вам обеим!

— Может, тебе лучше сесть?

— Мне и так хорошо. Просто у меня то и дело слезный потоп. Верно, Медвежонок? — обернулась она к Леонардо.

— Мы вчера ели на ужин морковь-малютку. — Леонардо привычным жестом передал жене бумажные носовые платки. — Так Мэвис проплакала десять минут.

Очевидно, воспоминание развеселило Мэвис, она расплылась в улыбке, оставила подруг и сгребла в объятья своего габаритного супруга.

— Не понимаю, как ты меня еще терпишь. Три часа утра, представляете? Просыпаюсь, чувствую: умираю с голоду. Как будто меня неделю продержали в цепях в темнице. И тут мой Медвежонок встал и сделал мне яичницу. Ой, ой, смотрите! — Мэвис опять подпрыгнула, заметив окутанное радужными драпировками кресло. — Это трон, да? И я буду на нем сидеть?

— Это твое место, — подтвердила Ева.

— Позвольте предложить вам руку, ваше величество? — галантно осведомился Рорк.

— Это просто ОКУ. Отпад, Каскад, Улет. Ты хочешь сбежать отсюда с моим Сладким Пирожком, да?

— И притом как можно скорее, — признался Рорк, помогая Мэвис усесться в кресло.

— Ну ладно, я вас отпускаю.

— Дайте ей все, что положено, — шепнула Пибоди.

— А вдруг она опять заплачет?

— А мне что-то еще дадут? — Сидя в кресле, Мэвис могла только подпрыгнуть на попке. — Ой, я обожаю подарки!

Скрепя сердце, опасаясь нового потопа, Ева подошла к шкафчику и вынула скипетр и тиару.

— О, мой бог! Супервысший класс!

Вздохнув с облегчением — на этот раз Мэвис не стала плакать, а рассмеялась, — Ева передала тиару Леонардо.

— Ты, наверно, знаешь, как это надевается.

— Коронуй меня, Медвежонок, — приказала Мэвис, — и мы начнем наши игры.

Не прошло и часа, как комната наполнилась эстрогенами [Эстрогены — женские половые гормоны] настолько, что Ева решила: их можно закупоривать во флаконы и продавать на черном рынке.

Женщины лакомились закусками, потягивали прохладительные напитки, ворковали над выпирающими животами своих подруг и болтали о тех вещах, о которых, насколько Ева могла догадываться, они болтают, когда собираются вместе как биологический подвид.

Волосы.

«Тебе так идет эта прическа, и какой дивный цвет! К кому ты ходишь?»

Тряпки.

«Отпадная блузка! И цвет потрясающий!»

Обувь.

«Просто сказочные туфли! А в них удобно?»

Мужчины.

«Он просто не слушает, когда мне надо сказать ему что-то важное».

Ну и конечно, учитывая специфику сегодняшнего сборища, они говорили о детях, еще раз о детях и опять о детях.

Ева открыла для себя один новый, дотоле ей неизвестный факт: оказалось, что женщины, у которых уже есть дети, считают своим священным долгом поделиться опытом с теми, кому еще предстояло в первый Раз отправиться на эту каторгу.