Все зависит от нас - Владислав Конюшевский

Часа через четыре, уже к вечеру я слегка очухался и решил совершить новую попытку. Для этого попросился в туалет, рассчитывая, что всей гурьбой они меня провожать не будут и появится хоть какой то шанс. Но рыжий Дик посоветовал, если невтерпеж – валить прямо в штаны. Да еще и заржал при этом, скотина. Но в туалет-то хотелось по-настоящему! Замерз как цуцик, вот уже терпежу никакого и не было. Только я напрасно взывал к человеколюбию и пониманию. Англичане лишь прикалывались.

Ну да – обоссанный пленный, считай, уже наполовину сломлен. Человека можно по-разному гнуть. Раздеть, например, и, оставив без штанов, приступить к допросу. Или дождаться, когда взрослый мужик сходит под себя. Это сильно выбивает из колеи даже не очень ранимые натуры. Вообще способов психологически давить пленного немерено существует, но вот этот на меня точно не подействует. Я в прошлой жизни немецкую порнуху с извращениями видел и не обрыгался, а тут – в штаны надуть… Пфе! Да получите! Лимонники, увидев лужу и мою довольную физиономию, сильно обозлились. Начали вопить, что я – грязная красная свинья, и даже хотели побить. Только их порыв был сбит звуком подъехавшей машины. Дик еще с одним человеком выскочили наружу, а вернувшись, сказали, что все готово. Меня отцепили от лавки, опять связали руки и выволокли на улицу.

М-да… Вокруг был лес, а дом, где сидели до этого, судя по всему, был что-то типа лесной сторожки. Причем недалеко просматривались либо большие сопки, либо пологие горы. Куда же меня завезли? Но сильно оглядываться не дали и, подхватив за шкварник, закинули в грузовой «фиат». Еще один грузовичок, похожий на нашу полуторку, стоял сзади, и в него как раз грузились семеро маки. Пока я возился в кузове, пытаясь встать, следом запрыгнули трое англичан и расселись на боковых лавочках, уронив меня при этом на пол. Вот блин! Прямо как немцы поступают! Только фрицы тогда на пленного ноги не складывали… Поскрежетав стартером, «фиат» наконец завелся и в наступающих сумерках, подпрыгивая на ухабистой лесной дороге, повез нас в неизвестном направлении.

Минут через сорок, а может и через час (время, когда зимой валяешься на досках кузова, – очень субъективно), машина остановилась. Послышался разговор по-французски. Потом англичанин, имени которого я не знал, спросил у Дика:

– Чего они там болтают?

– Мост, говорят, не очень надежный. Дистанцию между машинами надо увеличить.

Один из «джимми» соскочил с кузова и, вернувшись минут через пять, сказал:

– Хлипкий мостик. Одна опора подломлена, но грузовик выдержит.

– Странно, еще два дня назад вроде целый был?

– Ну а теперь нецелый…

Сидящие в кузове поругали лягушатников за косорукость и неумение вовремя приводить поломанное в порядок. Сравнили их с русскими, у которых дорог вообще нет, а вместо мостов используются несколько досок, скрепленных ржавыми гвоздями. А потом машина, набирая скорость, покатилась под уклон. Англичане все как один глядели вперед, наверное, на приближающуюся переправу, а я, сжавшись в комок, прислушивался к звукам. Они должны будут измениться, когда грузовик на мост въедет.

Ведь к этому времени совсем уже отчаялся. Эти волки из Интеллидженс Сервис ни одного шанса сбежать точно не дадут. Поэтому обдумывал даже различные экзотические способы самоубийства, вплоть до разбивания головы об стенку камеры. Только терзали смутные сомнения, что это у меня получится… Но вот с этим мостом может появиться возможность если не сбежать, то хоть помереть быстро. Поэтому когда звук вокруг изменился, стартанул как ракета. Намерения были – лететь головой вниз, чтобы долго не тонуть. Со связанными руками плавать один черт не получится, а тут, может, повезет и в камни врежусь или шею сверну, когда в воду брякнусь. Только как задумывал не получилось. Шустрый Дик в последний момент прыгуна почти ухватил за ногу, поэтому в воздухе перевернуло и в воду вошел «бомбочкой».

Когда плюхнулся в речку, все мысли о самоутоплении сразу пропали, и чисто инстинктивно, извиваясь, как червяк, рванул к поверхности. Сумел даже вынырнуть и воздуха глотнуть, перед тем как опять пошел на дно. Но и в этот раз утонуть не получилось, потому как почти сразу меня закрутило и ударило обо что-то твердое. Я даже сначала не врубился, что это. Чувствовал только, что спину всю ободрал. Течение прижимало к этой хреновине сильно, и становилось понятно – вот теперь точно кирдык! Начал дергаться, пытаясь преодолеть силу воды, но только руки порезал обо что-то острое. Порезал?! Как порезал? Лихорадочно нащупав какую-то металлическую скобу, всю в заусенцах, начал, свозя кожу, шоркать по ней веревкой. В груди огнем горело, и сознание мутилось, когда руки наконец стали свободны…

Если бы до поверхности воды было на полметра дальше, то тело Лисова в конце концов всплыло бы где-нибудь ниже по течению. Но эти пятьдесят сантиметров были на моей стороне, и поэтому сумел все-таки вынырнуть, с хрипом втягивая воздух. Сзади слышались голоса, и, оглянувшись, я увидел удаляющийся мост и бегающие фигуры на нем, которые светили в воду фонариками. Офигеть! Высота моста была метров шесть. То-то мне показалось, что долго лечу. И как только не расшибся, ума не приложу? Луч фонаря скользнул по глазам, поэтому пришлось опять нырнуть. Правда, ненадолго. Я еще толком от предыдущего ныряния отойти не успел. Хорошо – течение быстрое и даже особо грести не надо, чтобы как можно быстрее удалиться от этого места.

Через несколько минут ногу свела судорога, и чуть очередной раз не утонул, благо до берега было несколько гребков и получилось, подвывая от боли, выползти на камни. Стуча зубами, отжал одежду и, подпрыгивая от холода, двинул куда глаза глядят. Где нахожусь, даже близко не представлял, поэтому просто уходил быстрым шагом от берега, справедливо опасаясь, что мои захватчики могут подумать, что я не утонул, и хоть немного, но прочешут берега ниже по течению. Да и если оставаться сидеть на месте, то к утру превращусь в ледяную статую. Поэтому шел то быстрым шагом, то трусцой, пока часа через три, когда уже ноги заплетались, не набрел на сарай. Там еще и дом был, но туда я не сунулся, а проникнув в сарай, чтобы хоть как-то от ветра защититься, нащупал сваленное большой горой сено. Сил хватило даже на то, чтобы зарыться в него поглубже и лишь потом отрубиться.

Проснулся оттого, что в сарай вошли люди. Я их не видел, по голосу только определил, что это мужик и бабка. Они сначала трепались, причем старуха явно наезжала на мужика, потом, чем-то погремев, оба убрались наружу.

В сене было тепло и одежда почти высохла, поэтому я, похрустев спиной, чувствовал себя достаточно бодро. Единственно, голова болела да сильно саднили изрезанные руки. Еще и бок при каждом вздохе простреливал, но я думаю, это скоро пройдет. Сползя вниз, с копны, осторожно подошел к стене сарая. Глядя в щели между досками, определил, что уже далеко за полдень. Часы – обычная немецкая штамповка, ночного купания не выдержали, и их стрелки застыли на полвторого, поэтому время пришлось определять на глазок. Потом в поле зрения мелькнул мужик, которого подгоняла замотанная в платки резвая бабуся. Похоже, что это мамаша великовозрастного сынка воспитывает. Мужик вяло отбрехивался и в конце концов, усевшись на велосипед, уехал, а бабка, что-то ворча, ушла в дом. Ну, значит, и мне пора отсюда сваливать. Я эту парочку наблюдал всего полчаса, но, сделав вывод, что натуры они довольно склочные, решил на глаза хозяевам не попадаться. Объяснить, к примеру, что я жертва грабителей, из-за незнания языка не представлялось возможным. А во всех других случаях старая карга, видя незнакомца на своей территории, подняла бы такой вой, что ее пришлось бы валить. Старуху-то еще ладно, но вот затурканного мужичка было бы жалко – может, он маму любит… Поэтому я выбрался из сарая и пошел в ту же сторону, куда уехал велосипедист.

Что буду дальше делать, не представлял совершенно. Когда-то приличный костюм превратился в драную, грязную тряпку. Документов тоже нет. Часы, которые можно было на что-то сменять, не ходят. Остатки денег хозяйственные англичане тоже прикарманили. Зараза! Я даже не знал, в какой части Франции нахожусь. За ночь меня могли увезти хоть к Альпам (кстати, какие-то горы на горизонте стоят), хоть в центральную часть страны. И вообще, какое хамство! Макизары гоняют по ночным дорогам, как будто немцами тут и не пахнет. Расслабились здесь все в корень! И воюют тоже по хамски – «ах херр, мы завтра планируем раскидать листовки в городе, поэтому не могли бы вы сказать патрулям, чтобы не мешали? Нет, мусью, завтра не получится. На завтра намечен парад, и начальство будет недовольно мусором на улицах».

Представив этот разговор, хмыкнул и прикинул, что если бы было все так просто, то я бы сейчас не шел весь в напряжении, готовый при малейшем звуке мотора на дороге нырнуть в канаву.