Сумерки памяти - Елена Хотулева

Итак, я студентка и спешу на лекцию. Это город, который, к сожалению, я никогда не смогу отыскать на карте Европы, находится на территории какой-то страны, в которой говорят на нескольких языках. Не могу точно сказать на каких именно, но то, что один из них немецкий — знаю точно. Я, как и все жители этого города, в совершенстве владею всеми этими языками, и для меня не составляет большого труда говорить то на одном, то на другом из них.

Я захожу в просторную аудиторию и, заняв место в средних рядах, начинаю слушать довольно скучную для меня лекцию на какую-то техническую тему. Видимо, я студентка последнего курса и мне остается учиться совсем немного.

Перерисовывая с доски окружности и осевые линии разрезов, я с тоской думаю о том, что сегодня вечером молодой человек, с которым я встречаюсь, будет ждать меня на танцах, но моя мать наверняка не отпустит меня из дома. «Нет, — думаю я, — так дело не пойдет. Я должна поговорить с ним сейчас, иначе я могу умереть от нетерпения». Я встаю и, не дожидаясь окончания занятий, покидаю лекционный зал. Профессор провожает меня разочарованным взглядом, а я иду, погруженная в свои неотложные мысли.

Я поднимаюсь на последний этаж старинного дома, где в мансарде живет предмет моих сокровенных желаний. Без стука открываю дверь, и пройдя внутрь неприбранной и бедно обставленной комнаты, вижу того, кто несколько столетий назад был отцом моих троих детей и невольным виновником моей преждевременной смерти при родах.

Мы обнимаемся и садимся на кровать с железными спинками.

— Ты принимаешь мое предложение? — спрашивает он, хватая меня за плечи.

Я отбрасываю его руки и ухмыляясь отвечаю:

— А ты подумал, что именно ты можешь мне предложить? Мне, не женщине, а королеве? Эту бедняцкую комнату, в которой даже клопы взяты напрокат? Или самого себя, который никак не может найти хорошую работу?

— Но ты же любишь меня? — спрашивает он, снова хватая меня за руки.

— Конечно, люблю. Иначе я не приходила бы к тебе так часто, — отвечаю я и резко встав с кровати, подхожу к окну. — Я рождена совсем для другой жизни. Ты мне ее никогда не сможешь предложить, но я не могу тебя бросить, и мы с тобой не расстанемся, — говорю я, а немного спустя добавляю: — Пока не расстанемся…

Он сидит, понуро опустив голову, и я там абсолютно уверена в том, что он безумно в меня влюблен и страдает от того, какая недосягаемая женщина зашла мимоходом в его жизнь, но глядя отсюда я прекрасно вижу совсем другое. Он, вопреки моей уверенности в его пылкой любви, вовсе не испытывает ко мне таких возвышенных чувств, а будучи довольно-таки убежденным эгоистом, относится ко мне как к красивой, но трудно управляемой лошади, которая досталась ему когда-то по счастливой случайности. Он не любит меня, а только пользуется моей увлеченностью нашим романом, который завязался лишь благодаря моей неуемной жажде приключений. Ему все равно, что будет со мной, и как я буду жить, если решу с ним остаться. А предложение руки и сердца — это с его стороны только вялая попытка перейти к новому статусу «солидного мужчины», к которому рано или поздно, но он и так перешел бы с какой-нибудь другой женщиной, которая может быть нравилась бы ему чуть меньше, но была бы при этом более надежна.

— Знаешь, в этом воплощении я себе удивительно не нравлюсь, — сказала я, перестав рассказывать.

Мы сидели в его гостиной при свете свечей, почти как в ту ночь, когда я вспоминала свою первую «венецианскую» жизнь. Двери балкона были открыты и сквозь них, раздувая тяжелые занавески, в комнату залетали ароматы долгожданного лета.

— Не делай преждевременных выводов, — сказал он. — Когда вспомнишь чуть больше, то твое мнение скорее всего начнет меняться. Понимаешь, ты все равно останешься сама собою, и как бы ты не осуждала ту себя или была недовольна тем своим поведением, в сущности это только сожаления о каких-то скрытых или проявленных чертах твоего характера, которые являются частью тебя и не могут быть просто так выкинуты из твоей жизни.

— Ты хочешь сказать, что ее поведение там вполне могло бы оказаться моим, будь на то более подходящие обстоятельства?

— В общем, да. Если бы здесь тебя воспитывали немного иначе, и менталитет окружающих был бы несколько иной, то и твое поведение было бы более похоже на то, что ты сейчас видела.

— Но я совсем другая.

— Да, другая — в другом возрасте и в других условиях. Тем более что здесь ты имеешь опыт, приобретенный ее жизнью, а она такового не имела.

— Интересно, — задумалась я, — а кто все-таки был этот человек, который вот уже второй раз встречается на моем пути. Отчего-то я никак не могу вспомнить, кем он стал в моей нынешней жизни.

— Я думаю, что ты поймешь это чуть позже, а пока продолжай свой рассказ.

Я вижу свою квартиру и родителей. Глядя на них, мне становятся более ясны мои взгляды на жизнь, я понимаю, что в мире, где я родилась, приняты браки по расчету и заранее спланированные договоры о сватовстве. Видимо именно поэтому я и собираюсь остановить свой выбор на молодом человеке из зажиточной семьи, которому я буду подходить по моему происхождению.

Но пока я стою в своей комнате и рассматриваю себя в зеркало. «Я должна очень удачно выйти замуж, — думаю я, примеряя новое платье, — и осуществление моего плана я намечаю на ближайшие дни». Я сажусь на кровать и рассматриваю патефонные пластинки с танцевальными мелодиями. Я так люблю танцевать, что одно прикосновение к хрупким черным дискам, рождает в моей душе мелодии вальсов и фокстротов. «Пойду потанцую», — решаю я, и на цыпочках выхожу из комнаты.

Не знаю, сколько проходит дней или недель после этих картин. Теперь я вижу себя в обществе уже другого молодого человека, который, в отличие от предыдущего, говорит со мной не на немецком, а на нашем родном языке. Он ведет меня в гости к себе домой, где очарованная его дорого обставленной квартирой, я решаю во что бы то ни стало выйти за него замуж. Он кажется тоже совсем не против нашего союза, поскольку по характеру он довольно-таки расчетливый и практичный, а так как по уровню достатка, образования и некоторых наследственных черт, мы относимся к одному кругу, то этот брак может стать очень выгодным как для его, так и для моей семьи.

— Знаешь, — сказала я, подойдя к проему балконной двери, — в этом человеке я сразу узнала одного знакомого, с которым меня уже много лет не связывает ничего кроме воспоминаний о нескольких давно минувших летних месяцах. Как это странно — там мы были женаты, все было так серьезно, а здесь ничего от этого не сохранилось.